Участвуя в поражении Новгорода, Вятка приготовила гибель и себе. Новгород пал, а Вятка напрасно думала оставаться со своей независимостью, с своим народоправством и с своею удалою вольницею. По давнишней вражде своей к Устюгу, вятчане в 1486 году пошли воевать на этот город; ограбили три устюжских волости, а потом подплыли под городок устюжский, Осиновец; но тут ушли от них воеводы и они обратились назад. Эти самовольные походы дали право московскому государю укорять их в разбойничестве. Когда потом войска великого князя отправились в поход против казанцев, вятчане решительно объявили себя независимыми и прогнали великокняжеского наместника, к ним посланного. Иван Васильевич, верный своей политике — казаться правым, действовать прежде всего убеждениями и нравоучениями, и, по-видимому, прибегать к уничтожению старого свободного порядка как бы в крайнем случае, приказал митрополиту Геронтию написать к ним увещательные послания. Таких посланий дошло до нас два: одно к вятчанам всем вообще, другое к вятскому духовенству. Послание к вятчанам обращено к воеводам, атаманам и ко всему вятскому людству. «Вы, — писал митрополит, — только что зоветесь христианами, а делаете злыя дела: обидите святую соборную апостольскую церковь, русскую митрополию, разоряете церковные законы, грубите своему государю великому князю, пристаете к его недругам, соединяетесь с погаными, воюете его отчину, губите христиан убийством, полоном и грабежом, разоряете церкви, похищаете из них кузнь (металлические вещи), книги и свечи, да еще и челом не бьете государю за свою грубость». Он грозил им, в случае непослушания, приказать священникам затворить все церкви и выйти прочь из Вятской Земли, и на всю землю посылал проклятие. В послании к священникам митрополит изъявляет сомнения, действительно ли они настоящие духовные лица. «Мы не знаем, — пишет он, — как вас называть; не знаем, от кого вы получили поставление и рукоположение». Действительно, не имея своих владык, неизвестно откуда Вятка получала священнослужителей. Вероятно, туда приходили из разных мест духовные лица; и свои вятчане отправлялись посвящаться в разных местах. Понятно, что при таком составе там господствовало чрезвычайное уклонение от церковного порядка. Митрополит укорял их, что их духовные дети, вятчане, не наблюдают церковных правил о браках, женятся, будучи в родстве и сватовстве, иные совокупляются четвертым, пятым, шестым, седьмым браком. Видно, что вятские священники не хотели знать никакого святителя, потому что митрополит грозит наложить на них тягость церковную, выражаясь так: «если вы, зовущиеся священниками, игуменами, попами, диаконами и черноризцами, не познаете своего святителя»…

Эти послания, как следовало ждать, не имели успеха. Великий князь послал на Вятку рать под предводительством Шестака-Кутузова[182]. Но этот воевода поладил с вятчанами. Они как-то оправдали себя, и он воротился, не сделав им зла. Иван Васильевич двинул на них в 1489 году другое сильное войско, под главным предводительством князя Данилы Щени и Григория Морозова; с ними пошли тверичи, вологжане, устюжане, двиняне, вожане, каргопольцы, белозерцы, жители берегов Выми и Сысолы: Иван умышленно составил это ополчение преимущественно из северных соседей вятчан, которые были их давние враги, терпели от них много раз набеги и разорения и теперь с охотою шли мстить своим извечным недругам. Даже татар казанских послал московский государь на вятскую землю — мстить за всю старую злобу. Войска было, — по сказанию архангельского летописца, — шестьдесят четыре тысячи; эта страшная сила прошла опустошительной грозою по Вятской земле и 16 августа явилась под Хлыновым. Вятчане — так смело презиравшие могущество московского государя, решаясь не покоряться тому, кто уже подчинил себе Новгород, — конечно, не ожидали, чтобы столько гостей, да еще таких старых знакомых гостей, явилось у них под стенами. Сопротивляться было невозможно. Они выслали воеводам поминки с Исупом Глазастым: это средство прежде удавалось; но теперь воеводы поминки приняли, а вятчанам дали срок только до другого дня. На другой день вышли из города большие люди, поклонились воеводам и сказали: «Покоряемся на всей воле великого князя, и дань даем и службу». Воеводы отвечали: «Целуйте крест за великого князя и выдайте ваших изменников и крамольников: Ивана Оникиева, Пахомия Лазорева, да Палку Богодайщикова»». Вятчане сказали на это: «Дайте нам сроку до завтраго». — «Даем», — отвечали воеводы и отпустили их.

Вятчане поняли, что от них не удовольствуются ни данью, ни службой; задаться за великого князя, целовать крест за него значило лишиться своей воли, своего народоправления, своих вековых обычаев. Вместо того, чтоб явиться на другой день и дать ответ, прошло два дня; воеводы терпели, наконец, на третий день вятчане дали отказ. Тогда воеводы приказали каждому пятидесятку ратников тащить две сажени плетня и приставить к стенам, а другим приказали нести смолу и берест. Вскарабкавшись на плетни, они бросали через стены огненные приметы. Тогда вятчане отворили ворота, ударили челом и выдали троих требуемых зачинщиков. Воеводы приказали их тотчас же заковать и отдать устюжанам — их врагам, под наблюдение. У воевод уже было заранее приказание, что им делать. 1 сентября они развели Вятку — по сказанию одного летописца, всю, а по известиям других, только больших людей. Их повели в Московщину. Великий князь приказал их расселить в Боровске, Алексине, Кременце, и дать им поместья; торговых людей поселил в Дмитрове, а коноводов приказал высечь кнутом, а потом повесить. Вместе с пленными вятчанами привели и Арских, т. е. вотяцких князей Вятской земли; но Иван Васильевич не счел их опасными и отпустил в свою землю»[183].

* * *

1375 год. Под предводительством некоего Прокопа 1500 новгородских и вятских ушкуйников разбили пятитысячную рать костромского воеводы Александра Плещеева и захватили Кострому. Отдохнув пару недель в Костроме, ушкуйники двинулись вниз по Волге, рассчитывая атаковать Болгар и столицу Золотой Орды Сарай-Берке. Правители Болгара, наученные горьким опытом, откупились большой данью, зато ханская столица Сарай-Берке была взята штурмом и разграблена.

…Это был самый свирепый набег ушкуйников на Поволжье, он произошел тогда, когда новгородцы вместе с московским великим князем Дмитрием воевали под Тверью.

Обратимся еще раз к описанию этого события, но уже — по источникам.

Вот вариант Пискаревской летописи: «Того же лета, егда бе князь великий под Тверью и в то время из Великаго Новаграда идошя разбойницы, 70 ушкуев, воевода же бе у них Прокофей, 2-й — Смольнянин. И приидошя х Костроме, гражане же изыдоша против их на бой, а воевода у них Плещей. Видевше же новгородцы, яко много костромич, бе бо их боле 5000, а их только 2000, и разделившеся новгородцы надвое: едину половину пустиша лесом втаи, и обыдошя около по междеельнику, и удариша на костромич в тыл, а друзии в лице к ним. Воевода же Плещей убояся и покиня рать свою и град, побеже. Видев же костромичи, яко воевода их побежа и не бившеся, но вси побегошя по лесом. Мнози же тут побиени быша, а иних имающе и везающе. Ко граду ж пришедша и виде его никем не брегома и вшед в него, разграби вся, елика беша в нем. И стояше в нем неделю и обретошя вся сокровенная и всяк товар изнесошя на среду, и что лутчее и лехчее, то поимашя, а что тяжкое, то в Волгу меташе, а иное пожгошя. И множество народа поплениша: мужей и жен, отрок и девиц. И оттоле идошя к Новуграду Нижнему, и там много же зла сотвориша, християн и бесермян изсекошя, а иных в полон поведоша, а товар пограбиша. И поидошя на низ и повернушя в Каму, и там много по Каме пограбиша, и потом внидошя апять в Волгу, и дошедше Болгар, и ту полон християнский весь попродашя, и поидоша на низ к Сараю, бесермян избивающе гостей, а товар их емлюше, а християн пограбиша. И дошедше устия Волжеского близ моря да града Хазитороканя, и тамо избих их лестию князь хазтороканский, именем Салчей. И тако вси избиени быша без милости, ни един не избысть, а именье у них все взята, и тако погибоша те злыи разбойницы, яко же рече Христос: В ню же меру мерите, возмерится вам»[184].