— Со мной все в порядке, Аманда, — сказал он. — Вам с Реем не о чем беспокоиться. Мне просто нужно немного побыть наедине с мыслями, понимаете?

— Конечно, — кивнула в ответ. — Но не хочу, чтобы ты страдал в одиночестве. В столовой сегодня готовили замечательные пирожные на ужин. Хочешь, я выпрошу парочку? Запремся у меня в гостиной, заварим чай, поболтаем.

— Не хочется, — Энджел качнул головой.

— А еще приехала моя средняя сестра. Она — очень сильный маг, сильнее меня и Лури. И, уверен, тебе понравится.

— Я думал, вы со всеми сестрами не ладите.

— Со всеми, — подтвердила я. — Но сейчас Роуз приехала по нашей с Лури просьбе. Мы надеемся, что она поможет Дину избавиться от шрамов.

— Думаете, это возможно?

— Надеюсь на это.

— Я был бы очень рад. Конечно, они Дину жить не мешают, но он все равно беспокоится.

— Так что, пойдем знакомиться? — увлекла Энджела к преподавательскому общежитию. — Я понимаю, ты злишься из-за предупреждения, и…

— Я не злюсь, — перебил он меня. — Дело даже не в нем, а в Мелинде. Знаете, Аманда, я ведь больше не смогу ей доверять.

Вздохнула и обняла его за плечи. Но, как по мне, эта девушка действительно не была для Энджела той самой. Жаль только, что пришлось ошибиться в таком светлом чувстве.

— Все наладится, — пообещала ему. — Делай вид, что Абрахама и Мелинды не существует. И все будет хорошо.

— Спасибо, Аманда.

Я только улыбнулась в ответ.

— И… давайте отложим знакомство с вашей сестрой на завтра? Я устал немного, лучше позанимаюсь и лягу спать.

— Как скажешь, — свернула на дорожку к студенческому общежитию. — Но захочешь — приходи, наши с Реем балконы для тебя всегда открыты.

Энджи тоже улыбнулся. Хороший знак. Он — сильный парень, справится. Может, даже иногда сильнее меня, потому что я сама готова была на стену лезть и звала Энджи не только для того, чтобы отвлечь его, но и чтобы отвлечься самой.

Увы, ему сейчас не хотелось никого видеть, а мне оставалось только вернуться в свою комнату… Или проведать Роуз? Постучала в двери Лукреции. Подождала минуту, две. Спит она, что ли?

— Рози, это я, Аманда.

Дверь все-таки распахнулась, и сестра в длинном алом халате замерла на пороге. А я почувствовала, как глаза снова лезут на лоб, в который раз за день.

— Тоже произведение твоего возлюбленного дизайнера? — спросила я.

— Конечно, — благосклонно кивнула она. — Как тебе? Нравится?

— Безумно, — решила её не обижать. — Можно войти?

— Заходи. — Та пожала плечами. — Только мне нечего тебе сказать. Ни по одному из двух дел я пока еще не достигла каких-либо результатов.

Зато до меня долетел жутковатый аромат зелий. Скоро ими все жилище Лукреции провоняется.

— А знаешь, что? Пойду-ка я к себе, — резко сменила решение, пожелала Роуз счастливой ночи и скрылась за своей дверью.

Вечер тянулся медленно. Я приняла душ, расчесала и просушила волосы, взглянула на вдруг ставшие ненавистными конспекты. Хотелось лезть на стену от отчаяния, но я не собиралась так просто отступать. Нет уж, мы с Реем будем вместе, несмотря ни на что. Я найду способ избавиться от проклятия. Роуз обязательно поможет, и Лукреция неплохо разбирается в этом виде магии. Надо только подождать.

Но мой сосед ждать не желал, потому что раздался стук в дверь, и следом — голос Рея:

— Аманда, это я.

Не открыть? Притвориться, что сплю? Глупо. Я открыла дверь и попала в теплые объятия.

— Все в порядке? — спросил Рей, всматриваясь в мое лицо.

— Конечно, дорогой, — улыбнулась ему. — Все отлично. Я нашла Энджела, он, вроде бы, начинает приходить в себя. Проследила, чтобы вернулся в общежитие. Думаю, все еще стоит ждать неприятностей с этой стороны, но не таких уж больших, как те, что мы уже пережили.

— Надеюсь, — ответил Рей, касаясь губами моих губ. — За ужином ты казалась слишком расстроенной. Я даже начал беспокоиться.

— Не стоило, любимый.

Обо мне — не стоило. А вот о самом себе? Но Рей выглядел здоровым. Может, у нас все-таки есть время? Я прижалась к нему, провела руками вдоль сильной спины, почувствовала любимый запах. Мой! Никому не отдам. Кто бы ни пытался отобрать.

— Ты сильно занята сегодня? — весело спросил Рей.

— Совершенно свободна, — ответила ему и потянулась за поцелуем. Не только ведь Лури наслаждаться этим вечером! Кстати, может ли статься, что Роуз там не только зелья варит? Прохиндейка!

— Что такое? — Рей чуть отстранился, а я едва сдерживала смех.

— Ничего. Представила, чем сейчас может заниматься моя средняя сестра. Надо завтра спросить. Но это — завтра.

И снова прильнула к нему. Целовала, как в последний раз, потому что опасалась, будто он на самом деле может стать последним. И засыпала в объятиях Рея, почти позабыв обо всем плохом. А проснулась от крика Лукреции:

— Кто тебя вообще сюда впустил? В общежитии что, комнат мало?

— Что случилось? Что горит? — сонно спросил Рей.

— Лукреция горит. Она поняла, что уже живет не одна, — ответила я, мягко его целуя.

— А у нас совсем нет свободных комнат?

— Только с мышами.

— Мышами? — Рей широко распахнул глаза.

— Я не имею в виду твою спальню, дорогой. Это Хайтону везде мыши мерещатся. Но я уверена, что Румпин уже сегодня разрешит вопрос обустройства Роуз наилучшим образом. А пока что предлагаю умыться, позавтракать и поинтересоваться, не лишилась ли Целиция короля.

И нырнула в ванную комнату первой, чтобы Рей не вздумал оспаривать у меня это право. А когда вернулась, его уже не было. Видимо, решил воспользоваться собственной. Зато в гостиной нашлись мои сестры, и обе надутые, как сычи.

— Что случилось? — спросила, будто ничего не слышала.

— Зачем ты пустила Роуз в мою комнату? — возмутилась Лукреция.

— Не я, а комендант Румпин. Он уже ищет, куда поселить Роуз, и как только найдет…

— Уж я позабочусь, чтобы нашел побыстрее. Роуз рассказала, что уже обследовала шрам Рея. Но ты-то почему молчала, Минни? Решила, проклятие рассосется само собой?

— Т-с-с, — приложила палец к губам. — Я сама узнала о нем от Роуз.

— Скверно, — поморщилась Лукреция. — Но я только что видела ректора Мышонка живым и здоровым. Может, не все так плохо?

— Мне виднее, — вмешалась Роуз. — Ты лучше расскажи, как сама проглядела проклятие такого уровня.

Лури нахмурилась и вгляделась в меня, будто в предмет, а не в человека.

— Ничего не вижу, — вынесла свой вердикт.