– Нет. – Ник ясно почувствовал, что надвигается гроза, но он слабо разбирался в тонких хитросплетениях женского ума и почти всегда попадал впросак.

– Я пойду, если ты скажешь, что изменилось во мне сегодня.

Ник судорожно сглотнул.

– Волосы. У тебя другая прическа.

Энни сурово сжала губы и, ударив Ника ладонью в грудь, оттолкнула его с дороги.

– Пакеты с закусками, – громко обратилась она к группе. – Подходите и разбирайте.

Ник потянулся за пакетом.

Энни резко отдернула поднос.

– Извини, но на тебя я не рассчитывала.

– Ты же сказала, что всем хватит.

– Всем, кроме тебя.

– Но я вижу тут у тебя лишний…

– Это для Кена.

Кен поймал пакет в дюйме от своего лица. Энни неплохо подавала мяч, когда бывала в ударе, но в минуты ярости она могла бы выступать в высшей бейсбольной лиге.

Ник со вздохом вернулся к Кену и продолжил раздавать снаряжение.

– А я думал, ты все знаешь, – ухмыльнулся Кен.

Ник зарычал в ответ, и Кен вовремя увернулся, чудом избежав удара. Отскочив в сторону, он увидел, как Китти с легкой улыбкой берет снегоступы и лыжные палки, стараясь не приближаться к нему. Ее наверняка обескуражило его странное поведение – то огонь, то лед. Он подыскивал подходящее оправдание, но ничего не мог придумать. Черт побери, когда дело касалось Китти, он переставал понимать, что правильно, а что – нет. Кен понятия не имел, как быть дальше.

Наконец приготовления закончились, и группа вышла во двор. Они собирались пройти по тропе, ведущей к вершине Стоун-Крик, которая начиналась за главным коттеджем, и, преодолев перевал Хай-Сьерра, выйти на плато, откуда в ясную лунную ночь открывалась божественная картина.

В группу Кена входила одна влюбленная парочка, трое друзей и Китти. Да, Китти, о которой не стоило забывать. Как будто он мог забыть о девушке с огромными глазами, самыми потрясающими на земле. К тому же она надела те самые лосины, которые он ей подарил, и как раз в эту минуту наклонилась, чтобы туже зашнуровать ботинки, так что Кену представилось незабываемое зрелище – ее стройные бедра, обтянутые лосинами. Эти бедра он совсем недавно сжимал ладонями, и с тех пор его терзало желание обхватить их снова, на этот раз уже без лосин. По правде говоря, он мечтал не только обнять ее, но прильнуть губами, языком…

Китти выпрямилась, обернулась и поймала его плотоядный взгляд.

– Странно, что ты так меня разглядываешь, – весело проговорила она. – Буквально час назад я ломала себе голову: то ли я тебя больше не привлекаю, то ли… ты меня боишься. – Интересные предположения. Одно другого хлеще… Китти немного помолчала и, не дождавшись ответа, натянуто улыбнулась. Потом похлопала Кена по руке. – Не беспокойся. – Она отошла и присоединилась к остальным. Он проводил ее взглядом. После травмы Кен замкнулся в себе. Впрочем, если быть честным, это случилось намного раньше. Однако теперь закрытость тяготила его, лишала чего-то важного.

Самое ужасное, он не знал, как все исправить. Кен устал от мыслей, устал от себя. Повернувшись к группе, он попытался выбросить из головы все лишнее. Остальные уже надевали снегоступы. К счастью, ночь выдалась теплая, чуть ниже одного градуса, хотя всю неделю держались сильные морозы.

– Кому-нибудь нужно помочь?

Вверх взметнулась только одна рука. Китти.

– Извини, – виновато пробормотала она, когда Кен склонился над ней. – Я никак не пойму, какая из этих штуковин на правую ногу, а какая – на левую.

– Это не важно, они одинаковые.

– Ладно, тогда все в порядке. – Она встала, сделала шаг и едва не упала лицом в снег – снегоступы соскользнули с ее ног. – Хм, возможно, не совсем в порядке.

Кен жестом предложил ей опереться на него и помог надеть снегоступы. Ему пришлось опуститься перед ней на колени и взяться за ее ноги.

– Китти?

– Да?

– Возвращаясь к началу нашего разговора, – он поднял голову, – я не боюсь.

Она задержала взгляд на его лице.

– Тебе не о чем беспокоиться. Думаю, я поняла.

– Нет, не поняла. – Кен рывком затянул крепление, и Китти, охнув, ухватила его за голову, чтобы не упасть. – Я поднимался на гору Мак-Кинли[12], – продолжил он. – Я ходил на лыжах в зоне смерти[13] во Франции. Меня мало что пугает. – Кен помолчал и выложил всю горькую правду: – Но я слабак.

– Ох, Кен. Не…

– Перестань. – Его голос прозвучал неожиданно резко. Слова правды, произнесенные вслух, больно кольнули Кена. Он легко сдавался. Когда становилось туго, он все бросал.

Всегда.

– Готово. Подними ногу. – Китти послушалась, и Кен закрепил у нее на ноге второй снегоступ, убедившись, что лыжи держатся достаточно прочно, чтобы пройти несколько часов. Она по-прежнему стояла, запустив пальцы ему в волосы. Его голова пришлась вровень с ее бедрами. Ему стоило лишь повернуться, чтобы уткнуться лицом в заветную часть ее тела, о которой он не переставал мечтать с той ночи, когда впервые увидел Китти в своей постели. Подобная нелепая мысль могла прийти в голову разве что прыщавому подростку, но Кен не мог ее от себя отогнать, как ни старался. – Попробуй встать, тебе удобно?

Китти прошла несколько шагов и обернулась.

– Чувствую себя уткой.

– Так и должно быть. Ты привыкнешь. – Схватив ее за руку, он притянул девушку к себе и, взяв за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза. – А что до другой твоей догадки… Меня тянет к тебе. Чертовски сильно.

– Ты не обязан говорить мне…

– Я хочу целовать тебя, – тихо произнес Кен. – Касаться тебя. Сжимать тебя в объятиях. – Китти смотрела на его губы, удивленно приоткрыв рот. – Хочу слышать, как колотится твое сердце, когда сольются наши тела. Прости, что я не признался тебе в этом. В последнее время я постоянно во всем сомневаюсь, в особенности когда дело касается тебя, потому что боюсь причинить тебе боль.

– Напрасно, – чуть хрипловато прошептала Китти. – Я сама могу о себе позаботиться, Кен.

– Да. Я знаю. Ты сильная, но я… послушай, я был не до конца честен с тобой. Ты пугаешь меня. Понимаешь? Ты очень меня пугаешь.

Китти кивнула:

– Я могла бы держать тебя за руку.

У Кена вырвался короткий смешок. Он вгляделся в лицо Китти, озаренное лунным светом, и ему показалось, что земля уплывает из-под ног.