Неважно, кто избирается, — глава школьного округа или президент: эта процедура касается фактически всех выборных постов. То есть праймериз — дело серьезное.

Но неудобное для политических дельцов (хоть и привычное). Не имея возможности кулуарно решить, кто станет кандидатом, они вынуждены вкладывать деньги в кампании праймериз — поддерживать своих. Зачем? А затем, чтобы потом получить от них преференции для других своих клиентов — предпринимателей, торгующих виски, Библиями и деньгами.

Но денег всегда не хватает. Так как дураки-политики тратят их почем зря да еще вынося сор из партийной избы. А это нарушает стабильность и гармонию.

«Вот бы обойтись без праймериз, — думает политический делец, — боссы отбирали бы нужных кандидатов, их бы обсуждали делегаты съездов, а высшее руководство решало: кому не быть кандидатом, а кому быть. И никакого риска! А так? Тратишь деньги и силы на интриги, взятки, лоббирование и всякую предвыборную мишуру. А отдача? Не гарантирована!».

А ведь целых 35 лет — с 1865 года по фактически 1900 год — дела шли гладко. И какие были заработки! Но потом ввели эти долбаные праймериз. Хорошо хоть только в 16 штатах. То есть победил во всех — получил на съезде голоса 16 делегаций. Победил в одном — голоса одного.

Во всех штатах законы о выборах различались. Как и сама их жизнь — национальный состав, обычаи, история, хозяйство. И кандидатам, решившим меряться силами, приходилось их учитывать. Главными полями сражений на праймериз 1960 года Кеннеди выпали штаты Висконсин и Западная Вирджиния.

Там, где его соперником стал Хэмфри.

5

Он считал, что знает народ. Поскольку сам был отнюдь не из аристократического рода.

И был уверен: в этих далеко не благополучных штатах у него куда больше шансов на симпатии фермеров, рабочих и бизнесменов, чем у Кеннеди. И бросил ему вызов.

А Джек его принял. Его шансы на выдвижение в президенты прямо зависели от успеха на праймериз. Побеждая в них, он, во-первых, показывал, что может привлекать голоса не только в Массачусетсе, но везде, а во-вторых — завоевывал голоса важных делегаций. Ну а проигрыш неизбежно вел к крушению надежд. Его просто не могли выдвинуть в ходе закулисной сделки.

Тем более что влиятельные журналисты не считали его выдвижение реальным: религия, возраст, должность и штат — все против него.

Католик никогда не был президентом. И с 1928 года эту возможность даже не брали в расчет. Это — раз. Никогда демократы не выдвигали парня 42-х лет от роду. Во всяком случае — в XX веке. Это — два. Ни один демократ никогда не переезжал в Белый дом из Сената[80]. Уже 100 лет партия не выдвигала сенаторов в президенты.

Короче: вице-президент — куда ни шло. Президент — no way[81].

А вот Джонсон, Стивенсон, Саймингтон, Хэмфри — пожалуй.

С журналистами соглашались и партийные лидеры. Хотя и не все. За Джека был председатель Национального комитета Пол Батлер, а также боссы из Бронкса и Филадельфии — Чарльз Бакли и Билл Грин. А еще — мэр Чикаго Ричард Дэйли. Очень серьезный человек.

Впрочем, пока в высших эшелонах партийной власти все было сложно, люди Джека строили его избирательную машину там, где жили простые американцы. Искали новых местных лидеров. Создавали организации. Он ездил по стране. Выступал на партактивах и митингах. Собирал (и давал) деньги на местные кампании. Писал письма и отвечал на них. Принимал «ходоков».

Местные организации получали его книги, брошюры и статьи о нем. Джек знал: партийный активист любого уровня хочет одного: подняться, продвинуться. И для этого ему нужен «паровоз» — большой новый победитель. А значит — он, Джек Кеннеди.

И он выглядел как новый победитель. Как герой спорта, звезда экрана или подиума.

Он излучал оптимизм. Вселял уверенность. Победитель в нем был заметнее политика.

6

В каждом штате его команда создавала группы «своих» и связывала в сеть. Прежде всего — в штатах, где предстояли праймериз, — в Висконсине, Западной Вирджинии, Индиане, Небраске, Массачусетсе, Мэриленде, Нью-Гемпшире и Орегоне.

В Западной Вирджинии и Висконсине его соперником был Хэмфри.

Только в поединке эти двое могли показать партии и стране, кто сильнее. При этом Кеннеди предстоял бой на «чужой территории», где победа была весомей, чем где-то еще. Ну а, кроме того, на съезде он получал голоса делегаций этих штатов, в соответствии с их законодательством[82].

Но почему — на «чужой территории»? В Висконсине и Западной Вирджинии жили в основном протестанты[83]. И многие — прежде всего фермеры — были за Хэмфри. Его отлично знали в пограничных с Миннесотой округах Висконсина, где приемники ловили соседское ТВ и радио.

Да и политическая система этого штата была не слишком удобной.

Ведущей партией в Висконсине долго были прогрессисты — особая местная партия, созданная их лидером Робертом Ла Файеттом[84]. Они откололись от «слонов», вобрав в себя часть среднего класса, интеллектуалов, рабочих (немцев) и фермеров (скандинавов), склонных к социализму в двух его версиях — «пиво-германской» и «хотдогово-датской». В 40-х годах прогрессисты вернулись в «партию слона», которая с той поры и доминировала в штате.

Ну, а висконсинские демократы больше чем 8 % на выборах отродясь не получали.

Специфику региона определило господство семьи Ла Файетт. Их подход был таков: беда страны — союз лоббистов и политиков, приводящий к власти своих людей. Меж тем, власть должна служить народу. Ее основа — права и активность граждан. За тридцать лет Ла Файетты так изменили политическую систему штата, что заслужили ненависть политических дельцов.

К тому же на рубеже 40 — 50-х годов — после возвращения прогрессистов к «слонам» — к «ослам» ушла часть их «левых» сторонников. Началось возрождение местных демократов. И в 1952 году (второй раз в столетии) их кандидат Билл Проксмайр стал сенатором. А в 1958 (опять же во второй раз за век) демократ Гейлорд Нельсон был избран губернатором.