Не считали Кеннеди до конца своим и либералы его поколения. Не хотели забыть его позицию в отношении Маккарти. Кроме того, один из их вождей, сенатор Хюберт Хэмфри, тоже собирался сражаться за президентский пост.

2

О Хэмфри мы уже говорили. Крупный политик, либерал и прогрессист, в 50-х во главе молодых демократов он захватил руководство в парторганизации Миннесоты и стал одним из лидеров лево-либерального крыла всей партии.

Вскоре Америка увидела его портрет на обложке Time. Хэмфри считали видной фигурой в Сенате, представителем интересов рабочих и черных, сторонником разоружения. В этом качестве его знали даже в СССР. Стивенсон собирался взять его в пару на выборах 1956 года. Его поддерживали профсоюзы, группы фермеров, боссы ряда региональных организаций и заметное число университетских интеллектуалов. И хотя его влияние порой преувеличивали, он, без сомнения, был одной из звезд в созвездии демократов, метивших в президенты.

С другой стороны, Хэмфри и ведомая им группа политиков были мишенью критики консерваторов, которых хватало в партии «осла». Проигравший прошлые выборы Стивенсон, зная, что Эйзенхауэр не может баллотироваться вновь и это дает ему шансы стать, наконец, президентом, видел в Хэмфри сильного соперника. И хотя поддерживал в сенаторе амбиции, но только чтобы сделать его «тараном» против Кеннеди. Джонсон не мешал ему по той же причине. А большой бизнес отмалчивался, обеспокоенный его слишком «левой» риторикой.

На поверку выходило, что Хэмфри может рассчитывать только на парторганизацию Миннесоты, рабочих и крестьян трудового северо-запада, ряд либеральных организаций, профсоюзных вожаков и журналистов, а также неизвестное число других сторонников.

Да, сбрасывать со счетов его волю, энергию и яркость не следовало. Но если всерьез, то кроме них и портрета на обложке Time, он имел не так уж много. Его карьера и рост популярности замедлились, положение было стабильным, а значит — опасным. Нужны были немалые усилия для рывка вперед.

Кеннеди же был на подъеме. О нем все чаще писали большие СМИ. На обложку Time он пока не попал, но ведь журналы — дело такое: только дай серьезный повод, и ты — там. Кроме того, на счету Джека был бестселлер «Образцы мужества», что обложку, пожалуй, уравновешивало. И хотя за пять лет вышло немало других заметных книг, Кеннеди было чем помериться.

Ну и потом: деньги. Большие деньги. Клан мог позволить себе потратить на избирательную кампанию очень много своих долларов, а кроме того, мог рассчитывать на вливания со стороны сильных мира сего. А у Хэмфри своего капитала не имелось совсем, а источники финансирования были сравнительно скудны, да и немногочисленны.

Теперь — команда. Сравнивать команды всегда сложно. Особенно если с обеих сторон — опытные и способные бойцы. Так что можно считать, что по этой позиции они были равны.

Ну и образ. Казалось бы, здесь преимущество у Хэмфри: его позиция четка и ясна. Избиратель это любит. А образ Кеннеди размыт. Но, с другой стороны, в этом есть плюс: чутко ловя настроения публики, он сможет корректировать свой имидж и подстроить его под потребности кампании. Тем более, что у него и на это есть деньги. Деньги. Деньги…

3

В американских партиях соседствуют защитники максимальных свобод и сторонники жестких ограничений, радетели всевозможных меньшинств и их гонители, трибуны автономии штатов и апологеты сильной центральной власти. Эти фракции постоянно борются друг с другом, и на фоне соперничества двух ведущих партий это делает конкуренцию отнюдь не формальной.

Так обстояли дела и тогда, когда Кеннеди боролся за выдвижение в президенты.

Потому-то, отлично зная ситуацию, он считал, что «классический прагматизм», как определили его позицию советские эксперты, — и есть самое выигрышное положение, какое только можно занять. Да, он, скорее, либерал, чем реакционер. Скорее, сторонник открытости миру, чем страж «крепости Америка». Симпатизирует скорее дерзости, чем конформизму, и скорее толерантности, чем фанатизму. Однако — в меру. Очень в меру.

И лишь несколько черт превосходили в нем любые меры и рамки. Одна из них — страстное и неудержимое стремление в Белый дом и готовность сокрушить любого, кто встанет на пути.

А встали люди серьезные. Сенаторы Джонсон (Техас), Хэмфри (Миннесота), Саймингтон (Миссури), губернатор Калифорнии Браун и бывший кандидат в президенты Стивенсон. Не обошлось и без так называемых «любимых сынков» — политиков, что имели сильную поддержку в своем штате и шли на выборы в расчете, что если на съезде никто не победит ни в первом, ни во втором туре, они станут компромиссной фигурой или кандидатом в вице-президенты.

«Сынки» в праймериз не участвовали. Отказались от них Джонсон, Саймингтон и Стивенсон. Каждый из них надеялся стать компромиссной фигурой и добиться выдвижения поверх поражений и успехов участников предварительных выборов…

4

В Америке любят тесты. Оно и понятно: прежде чем допустить кого-то к делу, важно понять, готов ли он к нему; а прежде чем дать путевку в жизнь — выяснить направление…

Этим и занялись как-то родители одного юноши. Кем он станет? Что его ждет? — желали узнать папа и мама. Они разместили на столе бутылку виски, Библию, десять долларов и спрятались.

Через несколько минут вошел сынок. Первым делом — пролистал Библию.

— Он станет пастором! — шепотом воскликнула радостная мама.

Тут парень увидел бутылку. Глянул на этикетку. Отвинтил пробку и понюхал.

— Пьянь! — уронил голову на руки удрученный отец.

Он не видел, как сын смотрит на просвет купюру. Но видела жена.

— Банкир-банкир-банкир! — радостно потирала руки женщина.

— Что же с ним станет? Что его ждет? — безмолвно вопрошали родители.

Тут сын сунул деньги поглубже в карман. Взял под мышку Библию. И, размахивая бутылкой, насвистывая «Янки Дудль»[79], летящей походкой вышел из комнаты.

— Он будет политическим дельцом! — воскликнули изумленные папа и мама.

* * *

Политические дельцы — это те, кто зарабатывает, так или иначе инвестируя в политику. То есть покупая и пуская в оборот тот или иной политический товар. Например: лозунги, девизы, знамена, марши и оркестры, схемы подкупа сторонников и нейтрализации противников, обличения и оды, встречи с важными людьми и защиту от покушений, компрометирующие материалы и голоса на выборах. В том числе — на праймериз.

Впрочем, праймериз — это самобытное изобретение американской демократии — относится к числу самых нелюбимых политическими дельцами. Потому что мешает им зарабатывать деньги. До введения праймериз кандидаты на все выборные посты определялись в ходе тайного торга политических боссов. Теперь же они мешают им частным порядком решать: кого придержать, а кого выдвинуть. Ибо делают процедуру прозрачной: победил — достоин, продул — мимо кассы.