Я шумно вздохнул.

— Нет, Шейна, ты не глупая.  Мы имеем разный жизненный опыт и выросли совершенно в разном социуме, вот и вся разница. Давай вернёмся к теме шипов, я не совсем разобрался… А почему у старшей жены эмира Франгаг кожа на руках гладкая? Она тоже, по-вашему, «грязная»?

— Что? — Глаза принцессы так забавно округлились, что я тут же понял ошибочность предположения. — Нет, Янн, что вы! Франгаг вошла в пору бутона, когда в Аль-Мадинате действовали куда более жёсткие законы.

«Куда уж более жестоко?» — чуть не ляпнул я, но Шейна, не заметив моей реакции, продолжила:

— Её лекари избавляли от шипов, вырезая их один за другим, потому её кожа столь гладкая. Любимая жена эмира носит вуалеску из золотых цепочек, а не кожаную, это символ того, что она прошла полное очищение.

А вот и разгадка статусности масок.

На миг я представил, как всё это, должно быть, происходило, и мне стало дурно. Цварги отличаются отменным здоровьем, и всё равно после слов Шейны внутренности скрутило так, будто это у меня последовательно ампутировали куски тела. Перед глазами поплыло, желудок свернулся в грецкий орех. Я думал, что, очнувшись на кровати с тремя дырками в животе, чувствовал себя отвратно… Так вот, по-настоящему отвратно я чувствовал себя сейчас.

— Мы, женщины, — цветы Террасоры. Как розам удаляют шипы, так и нам. Так завещал Владыка.

— Вы люди, гуманоиды, живые существа, а не цветы, — зло возразил я.

— Но так и цветы тоже живые, — с мягкой улыбкой ответила Шейна.

В висках заныло, скулы свело от мерзкого ощущения, словно окунулся в дифрен по самые резонаторы. Когда-то, будучи мальчишками, мы спорили со старшим братом, может ли быть что-то противнее, чем вонь отходов с космических кораблей. За годы работы на Службу Безопасности я бывал в разных местах, но таких отвратительных — пересчитать по пальцам одной руки. Массовые издевательства над детьми и женщинами, унижения, узаконенные пытки как дань религиозным традициям… Ад какой-то.

— Янн. — Шейна внезапно встрепенулась и очень робко спросила: — Можно я всё-таки перевяжу вашу рану? Вы столько времени скакали на лошади…

Я так глубоко погрузился в размышления о судьбе террасорок, что не успел ответить «нет». Надо было срочно перемещаться из этого дурдома, пардон, дворца на корабль и там уже полноценно заниматься всеми текущими проблемами. Проводить здесь лишние минуты было нецелесообразно и попросту опасно… Принцесса потянулась к моей рубашке, сочтя молчание за положительный ответ, и в этот момент в дверь постучали.

— Шейна, я знаю, что ты здесь! Открой!

— Силис, я не могу, прости, — отозвалась принцесса мгновенно, даже не подумав сделать вид, что нас здесь нет.

Расщепите меня на атомы, что же всё валится как муляж корабля при выходе в космос?!

— Открой, или я зайду сама. Эмир сказал, что санджар Робер поехал за золотом на свой корабль, у нас, возможно, последние минуты поговорить наедине. Это касается рукавиц, Шейна! Открой. Ты не обязана становиться женой чужака.

— Уходи! — взволнованно ответила моя не то невеста, не то жена, только сейчас поняв, какую ошибку совершила, подав голос. Но было уже поздно.

Открываясь, дверь скрипнула под напором незваной гостьи.

— Идрис просил передать, что может попытаться найти тебе другого супруга, вопрос лишь в том, чтобы ты надела рукавицы…

Этот муляж развалился, ещё не достигнув стратосферы.

Почему я не поставил этот долбаный замок на дверь?..

Почему не подумал о том, что надо сменить постельное бельё?!

Интуиция орала благим матом, что у нас лишь секунды. Даже если я подам голос и обозначу, что тоже нахожусь здесь, эта террасорка позовёт эмира или слуг, посторонних глаз станет ещё больше. Какое наказание предполагается на планете с жёстким патриархатом за нанесение увечья мужчине? Судя по реакции народа в суде, если забьют камнями заживо — это будет ещё лёгкая смерть.

Как и всегда в экстренных ситуациях, мозг принимал решения стремительно. Наплевать на рану, наплевать на усталость, сейчас важнее всего убраться из дворца вместе с Шейной.

— Ты мне доверяешь?

Она растерянно кивнула.

— Тогда делаешь то, что я говорю.

Последовал ещё один кивок, а я повернулся к окну, распахнул резные ставни и посмотрел на землю. В первый раз, когда оценивал расстояние, конечно же, я рассчитывал, что спасаться буду без лишних отверстий в теле. Что ж, придётся потерпеть.

Я сгруппировался и выпрыгнул из окна, на секунду прикрыв глаза от поплывших звездочек и пронзительной рези чуть ниже рёбер. Определённо, надо завязывать с дырками в шкуре.

Развернулся и сделал жест, чтобы Шейна прыгала мне в руки. Эта чудесная девушка сделала всё так, как я хотел. Несмотря на боль в боку, ловить её оказалось одно удовольствие. Она была тонкой и лёгкой как пушинка. Будоражащие эмоции волнения смешались с её личным ароматом — теплого песка и сладких специй, — и на этот раз пришлось усилием воли напомнить себе, что надо действовать.

Буквально за двадцать секунд я вывел первую попавшуюся лошадь из конюшни эмира, ещё десять потратил на то, чтобы подсадить Шейну, и затем влетел в седло самостоятельно. Оглушительно-пронзительный вопль накрыл наши уши, когда мы выезжали со двора. Принцесса вздрогнула в моих руках, и, наплевав на все правила, я прижал её к себе крепче и мысленно направил бета-колебания спокойствия.

— Какое наказание на Террасоре за причинение физического вреда мужчине? — тихо спросил спустя несколько минут, как мы отдалились от дворца.

— Пещеры до конца жизни, если это была самозащита, и казнь на площади, если она использовала шипы.

«Прекрасно. Просто прекрасно. Всё больше и больше обожаю это Средневековье».

***

К тому моменту, когда мы добрались до «Галилеи», Шейна спала в кольце рук, откинувшись мне на грудь. То ли я перестарался с бета-колебаниями, то ли принцесса перенервничала за ночь без сна на полу спальни. Мы выехали из Аль-Мадината и рысцой двигались к кораблю. Страшно ныл бок, но бета-колебания Шейны несли в себе сильнейший обезболивающий эффект. Мы ехали на лошади, круп животного ходил ходуном, каждый шаг отзывался в теле мучительными спазмами мышц, а поднявшийся ветер приносил в лицо раскалённый песок, но растёкшиеся в воздухе эманации девушки заставляли хотеть продлить эти чудесные мгновения как можно дольше.

Когда мы подъехали к шаттлу, я подхватил Шейну на руки и хлопнул лошадь по бедру, чтобы возвращалась