Я посмотрел на Ломидзе:

– Откуда оно у Чкония?

– Понятия не имею. Виктор сказал, что принадлежит ему. Джвари ценное, иначе Виктор мне его не дал бы.

– Передавая его, Чкония что-нибудь пояснил?

– Сказал, чтобы я никому о нем не говорил, даже Светлане. Иначе будут неприятности. Я, конечно, понял, что он имел в виду, поэтому и отдаю его вам. Поступайте, как считаете нужным.

Рассматривая джвари, я пересчитал окаймлявшие его камни. Всего их было восемнадцать – десять небольших красных и восемь зеленых, чуть покрупнее. Если это настоящие драгоценные камни, то красные – рубины, зеленые – изумруды.

– Хорошо, Ираклий. Спасибо, что пришли. И за эту вещь спасибо. Вы не против – я оставлю ее? Она может помочь в розыске.

– Для этого я ее и принес.

Подождав, пока я оформлю передачу джвари по всем правилам, Ираклий встал:

– Я пойду?

– Конечно. Знаете, Ираклий, я хотел бы поговорить со Светланой Чкония. Помогите мне в этом.

– Может, не стоит?

– Почему?

– Она сейчас не в себе. Не трогайте ее пока.

– Но если вы с ней все-таки поговорите? Скажите, что я занимаюсь обстоятельствами гибели ее брата, хочу найти убийц Виктора, восстановить справедливость. Поговорите?

– Хорошо. Попробую.

На совещании у Чхартишвили следователь еще до моего прихода начал рассказывать о том, что ему удалось выяснить по делу Чкония. Но все же я узнал многое. Допросить Гверцадзе пока успел только трех человек: работницу городской библиотеки Кайшаури, в доме которой произошло убийство, сестру убитого Светлану Чкония и его друга, официанта ресторана Мурмана Сулханишвили. Впечатление от разговоров со свидетелями у Реваза Зазаевича было разным. Если, по его мнению, Кайшаури рассказала все, что знала, то остальные многое скрывали. От Светланы Чкония, отказавшейся отвечать на большинство вопросов, Гверцадзе другого и не ждал, но с Сулханишвили, как он считал, дело обстояло сложнее. Что-то тот пытался скрыть, но что, Гверцадзе пока не установил. Из всего рассказанного меня больше всего заинтересовали два факта: что у Чкония Ревазом Зазаевичем найдена инвалюта, причем в значительном количестве, и что в его бумажнике лежал неиспользованный разовый пропуск, где стоит вчерашнее число, в Батумский морской порт. Чкония вчера ездил в Батуми, но зачем?

Когда Гверцадзе закончил излагать факты и свои соображения, я добавил только что услышанное от Ломидзе и положил на стол джвари.

Изучив его, следователь поцокал языком:

– Антиквариат… Надо же!

Вещица, как я и предполагал, вызвала его неподдельный интерес.

После совещания мы с Гверцадзе поднялись к нему в кабинет. Наметили задания, которые наша опергруппа должна выполнить в первую очередь. Затем, спустившись к себе, я выдрал листок из блокнота и набросал короткий список. Последовательность была такой: Чкония – Сулханишвили – условное место – экспертиза – Тенгиз. Расшифровывался список просто. Надо поговорить со Светланой Чкония и Мурманом Сулханишвили, и, желательно, в неофициальной обстановке. Попытаться найти условное место, где вчера должны были встретиться Чкония и Тенгиз. Срочно провести экспертизу джвари, чтобы установить его подлинность. Нащупать хоть какие-то следы Тенгиза.

Отложив листок, я набрал номер Джансуга Парулавы и попросил его зайти ко мне в кабинет.

Внешне Джансуг Парулава, за исключением единственного недостатка зашитой заячьей губы, которую он скрывает усами, – идеал современного, молодого еще мужчины. Черные с проседью густые волосы, карие глаза, приятное лицо. Худощавый, выше среднего роста. Когда Парулава зашел ко мне, на нем был идеально сидящий светло-серый костюм, такого же цвета ботинки, кремовая рубашка, светло-коричневый галстук. Не работник – загляденье. Попросив Джансуга сесть, я коротко объяснил: вместе со мной он вошел в только что созданную опергруппу – будем заниматься делом Чкония. Показал ему джвари:

– Гверцадзе решил отправить эту вещь на экспертизу. Поэтому первым делом оформи постановление о назначении экспертизы и поезжай с джвари в Батуми. Причем сразу в ЭКО[20]ее не отдавай. Попробуй сначала просто показать ОБХСС. Там есть специалисты, они сразу скажут: подделка это или подлинник. Кроме того, изучи вот это. – Я протянул найденный в бумажнике Чкония пропуск в Батумский морской порт. – Постарайся выяснить, с чьей помощью Чкония этот пропуск выписал, почему не использовал, часто ли бывал в порту. Попутно узнай о Чкония все, что сможешь. Посоветуйся с батумцами. В общем, сообразишь.

– Ясно. Пойду оформлять документы?

– Погоди. Твой поезд в девять вечера, успеешь. По показаниям Кайшаури, свидетельницы, в доме которой произошло убийство, выходит: к убийству имеет отношение некий Тенгиз. Этот Тенгиз в одиннадцать вечера звонил в ее квартиру. После этого звонка Чкония вышел, а через десять минут Кайшаури нашла его мертвым в подъезде. Не исключено, что этого Тенгиза Кайшаури видела из окна у машины Чкония. По ее словам, это был человек среднего роста, в куртке, брюках и кепке.

– Негусто.

– Остального она не разглядела, было темно. Кроме того, по показаниям сестры Чкония, Тенгиз звонил к ним несколько раз днем, просил передать, что будет ждать его «где он знает». Ты ведь Галиси знаешь.

– Понял, Георгий Ираклиевич. Надо найти условное место.

– И поскорей. Думаю, это был какой-то тихий уголок. Правда, тихих уголков в Галиси много, но Чкония – фигура приметная.

– Георгий Ираклиевич, постараюсь.

– Действуй. Я же пойду поговорю со Светланой Чкония и с Сулханишвили. Так что в РОВД меня не будет.

– Я передам дежурному, если что. Или найду вас в городе.

– Договорились.

Парулава вышел, а я снял трубку. Набрал номер квартиры Чкония, услышав женский голос, спросил:

– Можно Светлану Александровну?

– Это я.

– Добрый день. Меня зовут Георгий Ираклиевич Квишиладзе. С вами обо мне должен был поговорить мой и ваш знакомый Ираклий Ломидзе. Давайте встретимся… Ну, хотя бы прямо сейчас. В нашем городском парке.

– Хорошо… – сказал голос после паузы. – Я подойду.

Встретившись со Светланой, я начал разговор без обиняков:

– От Ираклия Ломидзе и Марины Кайшаури мы узнали: вчера Виктором интересовался некто Тенгиз. Вам знакомо это имя?

– Этот Тенгиз звонил несколько раз. Но его голос я раньше не слышала.

– Попробуйте вспомнить точно, что говорил этот Тенгиз?

– В первый раз он попросил Виктора. Виктор был на работе. Тогда Тенгиз назвался и сказал: «Передайте: я хотел бы с ним встретиться. Часов в двенадцать дня, он знает где».