— Вы приехали в Лион сегодня утром?.. Ты меня уже так давно не навещала!

— Да, — подтвердила Лора, помогая своей подруге разгрузить деревянный ламинированный поднос, где стояли три чашки белого фарфора и прозрачная стеклянная кофеварка с прессом. — Ближайший номер журнала будет посвящен лионским бушонам. Мы здесь на несколько дней. Впрочем, у нас в планах также сделать статью о вашем магазине для рубрики «Искусство сервировки стола»[48]… Но об этом позже.

— Очень мило… Однако тебе лучше обговорить это непосредственно с Франсуа, он остался в магазине. Мы были там, когда позвонили из полиции, чтобы сообщить нам, что… Это Франсуа снял трубку и говорил с ними… к счастью… он сумел… найти слова… У меня деликатный муж, — сообщила молодая женщина, поднося чашку к губам.

— Это в самом деле ужасно, я… мы искренне соболезнуем.

Пако в смущении уставился на свой кофе, не осмеливаясь участвовать в беседе.

— Спасибо тебе, — сказала Сесиль. — Я знаю, жизнь такая странная штука. Три недели назад мы все вместе были на кладбище, чтобы положить цветы на мамину могилу. Это была десятая годовщина ее смерти, и кто знал тогда, что…

— У тебя есть какие-нибудь догадки, подозрения? Кто мог такое сделать?.. Жером чувствовал какую-то опасность?

— Нет, не было никакого повода… В общем, его ничто не тревожило, по крайней мере в последнее время.

— Значит, раньше у него все-таки были проблемы?

— Ничего серьезного… Года два-три назад какой-то тип заглянул в ресторан. Никто здесь его не знал. Он был не из Лиона и даже не из наших краев… Вообще неизвестно, откуда он взялся. Хотел покупать рестораны и переделывать их в ночные бары. Обратился к моему брату и в другие бушоны на улицах Мерсьер и Сен-Жан.

— Однако никто ничего ему не продал, судя по тому, что я видела, — заметила Лора.

— Да, все отказались… Тип такого не ожидал. Денег-то у него было много, и, надо признать, суммы он предлагал более чем солидные. Думаю, он просто не понял, что наши бушоны… это нечто большее, чем просто бизнес-план!

Лора согласно кивнула.

— Но почему ты вспомнила об этом человеке? Он угрожал Жерому?

— Не совсем. Оснований для подачи жалобы не было, но, как бы это сказать… Думаю, что он просто не ожидал, что от его предложений откажутся, потому что… потому что не привык, чтобы ему говорили «нет». Всего-навсего.

Сесиль снова налила кофе своим гостям и продолжила:

— Впрочем, его манера вести переговоры была довольно грубой, хотя и нельзя сказать, что он откровенно угрожал… Не знаю, достаточно ли вразумительно я это объяснила. Вы меня извините, мне сейчас немного трудно выражаться яснее… Вчера вечером мы пошли к друзьям, немного выпили, а сегодня утром, чтобы легче было справиться с ужасной новостью, я приняла таблетки. Там только экстракты растений, ничего такого серьезного, но…

— Не беспокойся, Сесиль, ты объяснила все совершенно понятно… Да и кто бы не принял успокоительное в таких обстоятельствах?

— Да… в общем… я не очень хорошо знаю, как именно этот тип действовал, но в любом случае оказывал на людей какое-то давление… Словно поджаривал их на раскаленной сковородке и получал от этого злобное удовольствие.

— Зная Жерома, могу сказать, что такое ему вряд ли понравилось, — заметила Лора.

— О, конечно, нет! Он ему твердо заявил, что ресторан в нашей семье еще со времен прабабушки и не продается ни за какие деньги.

— Ты говорила об этом полиции?

— Нет еще. Да я и не знаю, чем это им поможет: того типа никогда больше не видели в Лионе.

Сесиль потерла виски, деликатно давая понять своим гостям, что устала.

— Мы сейчас тебя оставим… Тебе надо отдохнуть. Хочу только сказать, что я здесь и думаю о тебе. Увидимся позже. Предполагаю, что сегодня ты в магазин уже не вернешься?

— Мне сейчас нужно побыть одной в тишине, а главное, немного поспать. У меня билеты в Оперу на сегодняшний вечер. Дают «Тристана и Изольду», и мне надо выспаться, если хочу выдержать.

— Так ты туда все-таки пойдешь, несмотря ни на что?.. — спросила Лора, не скрывая своего удивления.

— Да, все-таки схожу… Вагнер — не самая успокаивающая музыка, но у нее могут иметься неожиданные достоинства, которых в другое время и не подозреваешь: она способна более четырех часов подряд занимать мозг, а это позволяет немного забыться…

— Да, это захватывает, — прокомментировал Пако, тотчас же пожалев, что не смог промолчать.

Задача оказалась сложной. Согласно плану, который Лора составила, но в любую минуту была готова изменить в зависимости от своих встреч, она рассчитывала знакомиться с дюжиной бушонов за день. Только работа и позволяла ей не слишком много думать о смерти Жерома Тевене. Образ его тела, лежавшего на полу с мусорным мешком на голове и связанными за спиной руками, а также прочие гнусные подробности этого жестокого убийства не выходили из ее мыслей. И пока она с исполненной гнева решимостью шагала по улице Президента Эдуара Эррио, ее нагруженный, как вьючное животное, фотограф с трудом поспевал за ней. Закрепив как можно выше свой рюкзак на спине, чтобы не сломать себе ребра, повесив сумку с объективами на левое плечо, а футляр с треногой на правое, он уже совершенно выдохся, пытаясь подладить свой шаг к стремительной поступи молодой женщины.

На улице Арбр-Сек они посетили несколько бушонов, из которых она отметила только те, что предлагали хорошие порции, свежие продукты, сбалансированную карту вин, уважение к традициям, разумные новшества, радушную улыбку и умеренные цены. Столько параметров, согласно которым требовалось быстро оценить ресторан, требовали неусыпного внимания. Если же порой объединить все эти условия не представлялось возможным, Лора не отчаивалась, поскольку давно знала, что город приберег для нее превосходные открытия. В Лионе почти тысяча ресторанов и очень придирчивая клиентура, так что любой, кто вознамерился открыть тут заведение под новой вывеской, не мог долго продержаться, если не собирался вести дело честно и достойно.

Среди адресов, которые можно было порекомендовать, Лора, как гастрономический критик, без колебания отметила бушон «Батюшки», где она отведала грийяду а-ля мариньер[49] из улова ронских рыбаков и грушевое гаргуйю[50], рецепт которого подробно записала. Затем была долгая встреча в бушоне «Курица в горшке», название которого явно намекало на его фирменное блюдо. Она попробовала также вкуснейший фондан[51] с каштанами и задержалась за разговором с Маэль Полидори, колдовавшей у кухонной плиты. И, наконец, выделила «Ле Потике́», который предлагал по карте безупречное говяжье филе с соусом из сморчков и очень мелкой, обжаренной на сильном огне картошкой.