Открыл праздник Улахан Бабай Тойон. Въехал на поляну на белой кобыле, привязал ее к ритуальной коновязи, проблеял жалким голосом здравицу Высокому Небу Тэнгри. Шаманы сказали свой алгыс-благословение празднику, зажгли священный огонь и щедро плеснули в него масла из чорона. Ученики окропили кумысом огонь, траву и деревья. Тыгын, в праздничном халате, спешился, тряся головой, как совсем обессилевший старик. Служки тащили блеющего белого барана к костру. Жертвоприношение в честь Духа-хозяина местности и предков рода, один из главных ритуалов праздника. Тыгын полоснул ритуальным ножом по горлу жертвенного барана, кровь брызнула в огонь, не запачкав халат. Это было доброе предзнаменование, но Улахан Тойону подали носилки и унесли в его любимую беседку. Все гости недоумевали, переговаривались — неужели старик так сильно болен? Он даже не сел за дастархан с гостями. Победитель прошлого состязания певцов, поздравляя всех с праздником, запел праздничную песнь.

С этого момента и началось веселье. Вторая часть праздника — это застолье. Гости, по рангу, расположились вокруг дастарханов и тюсюлгэ, ели и пили до отвала. Музыканты тоже прекратили бренчать и дудеть и хрустели хрящами. К вечеру зажгли костры и начались танцы-хороводы осуохай. Народ, уже изрядно подогретый бузой громко горланил песни, а в темноте, вдали от костров, собирались группки молодых парней, выяснять, кто из них на кого косо смотрел. Раздавались редкие выкрики и звуки ударов. Тыгын пригласил певцов, сэсэнов, кураистов, думбыристов, танцоров, мастеров горлового пения и они теперь ублажали слух гостей. С утра, после сытного завтрака начались состязания в борьбе, стрельбе из лука, конные скачки. Бэргэн внимательно глядел на всех участников соревнований, присматривая себе новых бойцов среди молодых сильных парней. Да и девушек тоже. Все отобранные попадут в личную охрану Тыгына и его семьи. Вечером состоялась раздача призов. Гордые победители, принесшие славу своим родам, получили по целому барану. Теперь вся степь будет до следующего праздника говорить о победителях. На следующий день Бэргэн объявил большую охоту с беркутами. Сотня лучших беркутчи во главе с Данияром выехали в степь, каждый со своей птицей. Охота на волков — дело непростое, и обычно затягивается дня на два — на три. Пока найдут зверя, пока его спугнут. Бэргэн проводил взглядом умчавшихся за горизонт охотников и вернулся на праздник.

В течении дня молодёжь состязалась в перетягивании палки, прыжках хапсагай и куобах и переноске тяжелого камня. Последним видом состязаний был кокбар, борьба за волчью шкуру. Самое интересное и увлекательное состязание. В нём батырам нужно показать все свои достоинства: ловкость, силу, умение держаться в седле. Наконец, все победители награждены, проигравшие подбодрены и продолжился пир. Девушки щеголяли в новых одеждах. Это тоже состязание, у кого красивее вышит халат или изящнее сапожки. Старики присматривали сыновьям невест, а иногда тут же и сговаривались. На пиру, в последний вечер праздника, начались состязания олонхосутов и акынов. Зрители одобрительно шумели, если певцу удавалось особо яркое сравнение или замысловатый мотив.

Когда третий раз начали запевать сказание об Элбэхээн Боотуре Стремительном, Тыгын поморщился. Он вспомнил разговоры с сумасшедшим предсказателем в начале дороги из Алтан Сарая, и теперь невольно прислушивался к текстам сказаний. Каждый олонхосут вносил свои изменения, но в целом всё было по канонам. Только то, что раньше Тыгын считал сказочным преувеличением, теперь для него звучало по-другому. Он задавал себе вопрос, где сказка, а где правда, сохранившаяся в народных преданиях. Вместо правды мы имеем легенды и сказания. Не потому что, кто-то специально искажал факты, хотя и это тоже есть, а потому что народ хочет слышать про красивые битвы, и блистательные победы, но совсем не хочет слышать про выпущенные кишки и льющуюся кровь, горе матерей и жен. Чистая правда никому не нужна. Потому что, во-первых, у каждого своя правда, а во-вторых, нет никакого дела до чужой правды. Кое-что сказители слегка преувеличили, для красоты повествования и изящества слога, кое о чём умолчали. В общем, никто не виноват, но правды нет.

* * *

Десяток Мангута третий день шёл в сторону Пяти Пальцев. Впереди были несколько кочевий вокруг Хотон-Уряха, небольшого кишлака на старом тракте. Тракт нынче был заброшен и, некогда богатое, село превратилось в заурядное пристанище неудачников и стариков, которые не хотели покидать насиженные места и могилы предков. Задание Улахан Тойона вселяло в отряд некоторую нервозность. Когда Мангут объяснил бойцам, что от них требуется, они не преисполнились весельем, а уж то, что их посылают в путь накануне праздника, и вовсе повергло в уныние. Нухур, по кличке Ослиный Хвост продолжал ныть:

— Мангут, а Мангут! Ну скажи, откуда у Пяти Пальцев абаасы? Там же даже воды нет?

Хороший боец Ослиный Хвост, но своим нытьём мог довести до бешенства даже мёртвую козу. Нет, определённо надо отправить его в пастухи.

— Ты глухой? Или память отшибло? Так я сейчас тебе вправлю. Вернемся — пойдешь кизяк собирать, — раздраженно ответил Мангут, — ясно сказано, доехать, найти абаасы, Магеллээн и странное! Что непонятно?

— Магеллэнны?? Как ты сказал? Мэгел…анны? Анны — страшные люди! Талгат не зря нас послал. Он от нас давно избавиться хочет. Я знаю. Он думает, что Айдар к его жене ходил. Доказать не может, вот и злится. Вот и послал наш десяток анны и абаасы искать. Это все равно, что сразу голову отрубить. Старики говорят, что с одним абаасы вдесятером надо сражаться и то не смогут справится, — продолжал ныть Ослиный Хвост.

— Что ты там бормочешь, сын дохлого осла? Анны — это сказки стариков! Ваших олонхосутов послушать, так кругом одни враги непобедимые, а мы бедные-несчастные. И где те враги? — в разговор встрял молодой Сардан.

— Тихо, вы! Разорались, как бабы! Сказано, Мэгеллэн искать и будем искать! Сказано вам — искать странное и Мэгеллэн! И все сейчас ищут. А Айдар дурак. Он все Талгату поддакивал, что Талгат не скажет, а тот сразу "Ага". Поэтому и ходил у него в любимчиках. А на днях Талгат пьяный пришел, хвастаться начал, говорит, моя жена лучше всех в постели. А Айдар тут же и ляпнул "Ага". Вот Талгат и взбесился. Так что молчите и смотрите по сторонам.

Спор затих. Вечерело. В свете заходящего солнца отряд начал располагаться на ночёвку.

* * *

Сайнара на Ысыахе тоже участвовала в состязании лучников. Большой приз не выиграла, но и род не осрамила. Потом ходила смотреть на кокбар. Какая красивая борьба! Как боотуры рвут друг у друга шкуру волка, падают, выворачиваются, и всё это в карусели коней и в клубах пыли! Топот копыт, раздаются азартные выкрики бойцов, а им вторят зрители! Сайнара подпрыгивала от возбуждения, вскрикивала и хлопала в ладоши. Какие крепкие ребята! Какие ловкие! Особенно вон тот, который был в лазоревой шапке и синем халате. Правда, шапка давно уже слетела и халат стал серый, но он держится, отбивается от троих! Какой боотур! Она обернулась к своим охранницам и спросила:

— Это кто такой, вон тот парень в синем халате?

Девушки замялись.

— Сейчас узнаем, госпожа! — а сами многозначительно переглянулись между собой.