– Товарищ Сталин сообщил мне свою оценку, – сказал он и передал слова вождя: – «Отличный спектакль. Жаль только, что Петр прописан недостаточно героической фигурой».

Конечно, критика тут же стихла.

Сталин пригласил к себе Толстого и рассказал ему о «правильном историческом подходе» к следующему грандиозному проекту. Так родился роман «Петр Первый».

Ситуация в точности повторилась с Кагановичем. Железный Лазарь не досидел до конца нового спектакля театрального режиссера-авангардиста Мейерхольда. Испуганный Мейерхольд тоже пошел за партийным руководителем к машине. Он был очень расстроен тем, что спектакль не понравился. Тем не менее Каганович защитил актера Соломона Михоэлса, еврея по национальности. Как у знатных вельмож XVIII века, у каждого большевистского руководителя были свой театр, свои поэты, писатели и певцы, которым они покровительствовали и которых защищали. Они принимали любимчиков у себя на дачах и ездили к ним домой. Но когда тот или иной литератор попадал в опалу партии, вожди тут же забывали о своих протеже.

* * *

30 июля 1934 года, через месяц после гитлеровской «Ночи длинных ножей», Сталин направился на дачу в Сочи. Там он встретился со своим старинным фаворитом Сергеем Кировым, который не хотел ехать в Сочи, и с новым – Андреем Ждановым, который считал такое приглашение большой честью. Отдыхали они вчетвером. Жданов привез сына Юрия, будущего зятя Сталина, юношу, которого вождь считал идеалом нового советского человека. Они собрались в даче на Красной Поляне.

Уже больному и постоянно чувствовавшему усталость Кирову нравилась жизнь на свежем воздухе. Он любил охоту и отчасти, возможно, поэтому дружил с Серго Орджоникидзе. Ничего похожего на времяпрепровождение с Серго в отдыхе со Сталиным не было. Это тяжелая и утомительная работа. Неудивительно, что отдых с вождем считался чем-то сродни пытки. Уже через несколько дней гости всеми правдами и неправдами старались уехать. Киров тоже хотел сбежать, но Сталин настоял, чтобы он остался. «У меня неважное настроение… – писал Киров жене. – Покоя нет ни минуты. Ну и к черту этот покой!» Такое отношение Сталину не понравилось бы. Если бы ему показали такие письма Кирова, вождь лишний раз убедился бы, что был прав, заподозрив друга в неискренности.

За столом на веранде сидели три руководителя большевистской партии и юноша. В Сочи стояла чудесная погода, прислуга приносила закуски и напитки. «Мы много гуляли вчетвером, – рассказывал Юрий Жданов. – Иногда поднимались в кабинет в доме, иногда спускались в сад и шли в летний домик». Атмосфера навевала легкое настроение. В перерывах между работой над книгой Киров брал Юрия и они отправлялись собирать чернику, которую приносили Сталину и Жданову-старшему. По вечерам гости разъезжались. Киров и Ждановы ночевали на разных дачах. Сталин, когда ему было скучно одному, ехал к кому-нибудь из них. «В таких поездках нас никогда никто не сопровождал: ни охрана, ни машины с сотрудниками НКВД, – отмечал Юрий Жданов. – Я сидел впереди с водителем, а Сталин с отцом – на заднем сиденье».

Как-то они выехали на дачу Ждановых, когда уже спустились сумерки, и увидели у дороги двух девушек.

– Остановите! – велел Сталин водителю.

Он открыл дверцу и усадил девушек на средние места семиместного «паккарда». Девушки узнали вождя.

– Это Сталин! – услышал их испуганный шепот Юрий.

Они довезли попутчиц до города и там высадили.

Такая простая и легкая атмосфера царила в те летние дни 1934 года. Но скоро все изменится, простота и легкость исчезнут. Какой бы неформальной ни была обстановка во время отпуска Сталина, Жданов являлся одним из немногих партийных руководителей, которые могли привезти на дачу к вождю своего сына. Даже несмотря на то, что мальчик знал его с пяти лет. «Только к Жданову Сталин относится с такой же теплотой, как к Кирову», – объяснял Молотов.

Андрей Жданов производил двоякое впечатление. С одной стороны, он был широкоплечим кареглазым красавцем, с другой – с юности отличался слабым здоровьем и сильно болел астмой. У Жданова всегда было хорошее настроение. С его лица не сходила улыбка, он всегда готов пошутить. Так же, как Киров, он являлся отличным другом, любил петь и неплохо играл на пианино.

Родился Андрей Александрович Жданов в 1896 году в расположенном на берегу Черного моря городе Мариуполе. Как Ленин и Молотов, он вышел из семьи потомственных дворян. Его родители были интеллектуалами, так хорошо описанными в свое время Антоном Чеховым. С Лениным Жданова роднила еще одна деталь. Так же, как Ульянов-старший, отец Андрея Жданова был инспектором народных училищ (он закончил Московскую духовную академию и защитил диссертацию «Сократ как педагог»). Мать Жданова – дочь ректора Духовной академии; она закончила Московскую консерваторию. Жданов был единственным руководителем партии и государства, который получил настоящее образование. Кроме того, его мать, отличная пианистка, привила ему любовь к музыке.

Жданов, так же как Сталин, учился в церковно-приходской школе. В юности он мечтал стать агрономом, но в двадцать лет поступил в школу прапорщиков в Тифлисе. Во время учебы Андрей Жданов познакомился с грузинской культурой и песнями. Все три сестры Жданова стали большевичками. Две из них так и не вышли замуж. Они стали революционными старыми девами, жили у брата и всячески им помыкали. Кстати, Сталин сестрам Жданова не нравился.

Сам Жданов вступил в партию в 1915 году. Так же, как немало других большевиков, он был комиссаром и прославился в годы Гражданской войны. В 1922 году он руководил Тверью, затем – Нижним Новгородом. С берегов Волги Жданова перевели в столицу творить великие дела.

Прямой и бескомпромиссный, когда речь шла о делах партии, Андрей Жданов, как следует из его архива, отличался удивительной аккуратностью, часто переходившей в мелочность. Он никогда не брался за дело, предварительно не изучив вопрос самым основательным образом. Диплома он не имел, хотя и учился на сельскохозяйственном факультете. Жданов тоже был трудоголиком, помешанным на самообразовании. Он жадно изучал музыку, историю и литературу. Сталин видел в Жданове, по словам Артема, «соратника-интеллектуала». Он уважал его за знания и регулярно звонил с разными вопросами.

Они часто читали друг другу вслух Чехова и Салтыкова-Щедрина. Другие соратники вождя, ревновавшие Сталина к Жданову, посмеивались над его претенциозностью. Острый на язык Берия прозвал Андрея Жданова Пианистом.

У Жданова и Сталина оказалось немало общего, в том числе чувство юмора. Их отличало только одно – Жданов был ограниченным человеком. Это не мешало ему оставаться преданным вождю. В отличие от старых приятелей Сталина он никогда не называл его Кобой. «Мы с товарищем Сталиным решили…» – с этой фразы Андрей Жданов всегда начинал заседания и совещания.

В Сочи, на веранде дачи и в летнем домике, Сталин со Ждановым обсуждали историю, эпоху за эпохой. Стол был завален учебниками истории – как новыми, так и изданными при царе. Жданов не выпускал из рук карандаш. Он постоянно делал пометки. Сталин, мнивший себя еще и главным педагогом страны, не упустил случая блеснуть познаниями. Они поставили перед собой важную задачу – создать новую историю, которая должна была доказывать правильность сталинизма.