— Наш дом сейчас пустой…

Юстин уловил только обрывки фразы, остальные слова заглушил ветер в ветвях остролиста и шум погони.

Факелы пылали уже на улице за домами, и охота перекинулась в сады храма Минервы, когда они достигли наконец зарослей у садов Аквилы и направились к дому.

Очень скоро они уже стояли под колоннадой, и крыло темного, безмолвного дома отделяло их от факелов вдали, словно простирая свою защитную длань, чтобы уберечь их от опасности и дать им возможность хоть немного выиграть время.

— Можно попасть внутрь… через бани, если… еще не починили ставни, — сказал Флавий, с трудом переводя дыхание. Затем он снова двинулся вдоль колоннады.

— Если они отыщут наше убежище, значит, погибнет дом, — возразил Юстин. — Даю голову на отрез, они не заметят нагревательной камеры — у них за Рейном совсем иначе отапливаются дома. Идем скорее!

И тут вдруг дверь атрия отворилась, и поток мягкого света залил двор и зажег белые розы, обвивающие колонны. На пороге стояла тетя Гонория, очевидно встревоженная нарастающим шумом и готовая, если понадобится, на самые решительные действия, ибо в одной руке она держала маленькую лампу в виде цветка, а в другой — старый боевой кинжал.

Взгляд ее упал на освещенные лампой фигуры трех беглецов, все еще тяжело дышавших, в изодранной одежде, и она застыла на миг, удивленно раскрыв глаза. Но Юстин не ошибся в оценке тети Гонории при первой их встрече. Она никогда не тратила времени на пустые вопросы и изумленные восклицания. Она только сказала своим хрипловатым голосом, четко выговаривая слова:

— Итак, мои внучатые племянники… и еще некто.

Указав рукой с зажатым кинжалом туда, откуда доносился шум голосов, который становился все громче, не оставляя сомнений в том, что это погоня, она спросила:

— Это за вами?

Юстин молча кивнул, слова застряли у него в горле.

— Да, это саксы, — ответил Флавий. Скорее в дом! — Она отступила вглубь, и все трое оказались в атрии, тут же дверь за ними захлопнулась и ее закрыли на засов. — Идите в нагревательную камеру. Хвала богам, сейчас лето и она не топится.

— Мы с тобой всегда думали одинаково, — сказал Флавий, подавив невольно вырвавшийся смех. Он стоял прислонившись к двери. — Но мы считали, что в доме никого нет. Самое лучшее выпустить нас через помещение для рабов, и мы побежим дальше. Мы навлечем на тебя опасность, если останемся. — Флавий, дорогой мой, у нас нет времени на благородство. — Ясный взгляд тети Гонории на мгновение остановился на маленьком шуте, который, как куль, висел на руках Флавия и Юстина. — Во всяком случае, один из вас вряд ли способен бежать. Ну а теперь быстро! — И пока она говорила, она незаметно провела их через атрий, вывела в темный проход, затем выпустила их через наружную дверь и спустилась с ними на три ступеньки в узкую, без окна, кочегарку. Свет маленькой лампы позволил разглядеть дрова и уголь, сложенные у беленой стены, и квадратную железную дверцу самой топки. Шум погони пока не стал отчетливей: саксы, очевидно, все еще прочесывали храмовые сады или же зашли в чей-нибудь дом. Флавий наклонился и потянул на себя створки железной двери.

— Ты первый, Юстин.

И вдруг привычный ужас перед закрытым помещением, которое он не может покинуть по своей воле, схватил Юстина за горло — он с трудом заставил себя встать на четвереньки и проползти через темный квадрат, напоминающий вход в ловушку, вход в могилу.

— Следующий ты, — сказал Флавий, и Юстин услышал, как вслед за ним пополз Куллен, а затем снова послышался торопливый шепот Флавия:

— Тетя Гонория, я останусь где-нибудь снаружи, чтобы прийти тебе на помощь, если будет нужно, а заодно испытаю судьбу.

— Ты что, хочешь всех нас погубить? — спросила сухо тетя Гонория. — Живо лезь за остальными, и не смейте носа показывать, пока я не приду за вами.

Все трое теперь оказались взаперти. Железная дверь захлопнулась за ними, и их окружил мрак такой густоты, о существовании которого Юстин и не подозревал. Черный мрак давил на глаза, как пресс. Будто издалека он слышал, как тетя Гонория закладывает поленьями их дверь.

— Немного продвинься вперед, — прошептал Флавий.

Юстин ощутил, что они выбрались в какое-то более широкое помещение. Они, очевидно, находились прямо под полом атрия. Он вытянул руку и уперся в один из столбов из обожженного кирпича, на которых покоился пол, столб был крепкий, но совсем низкий, и вздумай Юстин сесть прямо, он уперся бы плечами в перекрытие. Юстин попытался не думать об этом и весь обратился в слух. Наверху слышались шаги тети Гонории и где-то еще женские голоса. Он слышал также и шум погони, теперь совсем уже близко. Странно было — сразу так много звуков, когда, казалось, ты погребен глубоко под землей и каменный свод отделяет тебя от мира живых людей. Звуки, должно быть, доходили через трубопровод в стенной кладке, как и воздух.

«Нет оснований думать, что тебе нечем дышать. Перестань, не будь дураком, — уговаривал он себя с раздражением. — Ты прекрасно можешь дышать, ты просто немного запыхался от бега, больше ничего, и пол атрия не валится тебе на голову. Дыши медленней… медленней. Нельзя сейчас впадать в панику, Юстин, жалкий ты трус, другим и без тебя тяжело».

Он не имел представления, сколько он пролежал так, обливаясь потом, во мраке, который мягко обволакивал его, становясь все отвратительней и удушливей. Но вряд ли это продолжалось долго: едва маленький измученный Куллен стал дышать ровно, как раздался страшный стук в одну из дверей атрия, потом треск, потом топот ног почти прямо у них над головой, а затем нестройный гул голосов, множество гортанных голосов, которые, прежде чем доходили до них, сливались в какой-то невнятный рев. И голос тети Гонории, быть может чуточку повышенный по сравнению с ее обычным спокойным тоном, но четкий и повелительный:

— Не скажет ли мне кто-нибудь, что все это означает?

И в ответ низкий голос, почти неразборчивый из-за его густоты:

— Мы ищем троих людей, они бежали куда-то в вашу сторону. Вы их тут случайно не прячете?

— Троих людей? — удивленно переспросила тетя Гонория. — Здесь никого нет, кроме меня и моих рабынь, четырех старух, как вы видите.

— Это ты так говоришь, старая тощая корова. Но мы сами посмотрим.

Именно в этот момент Юстин вдруг понял: рядом с ним нет Куллена, но сделать ничего уже было нельзя, разве что молить богов, чтобы маленький шут не совершил какого-нибудь безрассудства.

И снова послышался спокойный голос тети Гонории:

— Ну что ж, смотрите сами. Но я заранее вас предупреждаю: если вы хотите найти этих людей, кто бы они ни были, вам следует искать их в другом месте.

Затем разноголосица, грубый смех и скорый топот ног над ними. И в то же мгновение откуда-то из тьмы водяной камеры донесся скребущий звук, звук, как показалось Юстину, каких-то передвигаемых предметов. Клянусь Эскулапом! Что он там делает?! Юстин напрягся в ожидании следующего звука, но тьма молчала. Громко взвизгнула женщина, и шаги вдруг послышались повсюду, и лай гортанных голосов, скликающих друг друга, гогочущих, дикарских. Вскоре Юстин почувствовал, как Куллен скользнул обратно ему под бок.