Мои глаза начали заполняться слезами. Он задал мне прямой вопрос.

— Да, — ответила я.

Я твердо решила говорить правду. Кофе мы и вправду пили невинно.

— И абсолютно ничего не произошло?

Я стояла, словно кролик под прицелом. Я не знала, как быть: то ли метнуться в сторону, солгать и тем самым уберечь нас обоих, то ли сказать правду и принять удар. Я промедлила на долю секунду больше, чем было нужно.

Том, не веря своим глазам, смотрел на меня.

— Что-то все-таки случилось.

Я заторможено кивнула и прошептала:

— Да.

Полотенце выскользнуло из пальцев Тома и упало на пол.

Я видела, как вздымается и опадает его грудь.

— Скажи что.

— Я целовалась с ним.

Том побледнел, будто я его ударила. Его лицо исказила гримаса изумления и боли. Он подошел к маленькому инкрустированному столику, который его родители подарили нам, когда купили себе новый. Встал возле столика и оперся на него, не глядя на меня.

— Том! — взорвалась я. — Я собиралась сказать тебе, что встречалась с ним! Честное слово — спроси у Вик!

Как только эти слова слетели с моих губ, я поняла, что совершила ужасную ошибку. Том запрокинул голову.

— Ты обсуждала это с другими людьми?

— Только с Вик, — умоляюще произнесла я.

Том обхватил голову руками.

Дым из духовки повалил более угрожающе.

— Том, пицца… — робко промямлила я.

— К чертям пиццу! — вдруг рявкнул он.

Я вздрогнула.

— Знаешь, что у меня произошло сегодня? — свирепо воскликнул Том. — Мне предложили шестимесячный контракт в Нью-Йорке. Сначала просто намекали, мол, может представиться шанс до Рождества, я ужасно обрадовался, ведь ты как раз возвратилась из Америки и тебе там так понравилось. Я решил, это будет просто великолепно для нас. Ты могла бы найти себе там любую работу, мы прожили бы шесть месяцев в другой стране, квартира бесплатная… Мы бы столько сэкономили, чтобы купить себе дом, когда вернемся! Я ничего не говорил, не хотел напрасно обнадеживать, и все это время работал как проклятый, чтобы доказать моим боссам, что я тот самый человек, который им нужен в Нью-Йорке, и сегодня — сегодня! — я узнал, что мою кандидатуру утвердили и я могу приступить к работе в мае. Я попросил разрешения обговорить все с моей подругой и думал, ты подпрыгнешь до потолка от радости. Я сказал, что мы поедем, если ты согласишься. Господи…

— О Том… — выдохнула я.

Так вот почему он все это время молчал насчет ипотечного кредита и всего прочего… Он ждал и трудился в поте лица, чтобы потом преподнести мне сюрприз. Я вытянула руку и шагнула к нему.

— Но, дорогой… Это же значит — через две недели? Но ведь я не могу просто так бросить все и поехать, — сказала я совершенно искренне, всеми силами стараясь сгладить напряженность. — У меня клиенты, все расписано.

Том быстро отступил назад.

— Не прикасайся ко мне, — в отчаянии проговорил он.

К своему ужасу, я увидела слезы в его глазах.

— Я так старался, так… А ты в это время целовалась с братом Гретхен, а потом болтала об этом с Вик? — прошептал он.

Слеза побежала по его щеке.

Он стремительно кинулся мимо меня из кухни в нашу спальню. Я бросилась за ним. Он вытащил свой чемодан из гардероба и принялся швырять в него вещи — в том числе одну кроссовку, а вторая осталась под кроватью. Он ее не заметил, а я не сказала.

— Что ты делаешь? Ты уходишь? Нет! Том, останься, поговори со мной. Такое случилось в первый и единственный раз. Это был всего-навсего поцелуй! Честное слово!

Он не обращал на меня внимания. Выскочил из комнаты, схватил ключи и остановился только для того, чтобы выключить духовку.

— Открой окно, иначе сработает пожарная сигнализация, — буркнул он.

Взял чемодан и прошел мимо меня.

— Том! Пожалуйста, не уходи, — взмолилась я. Неужели он действительно уходил? — Том, пожалуйста, подожди!

Я услышала, как он торопливо спускается по лестнице. Еще пара секунд — и громко хлопнула дверь подъезда. Он ушел.

В притихшей и заполненной дымом квартире я стояла в оцепенении и очнулась только в тот момент, когда пронзительно взвизгнула пожарная сигнализация.

Жуткий механический писк эхом отлетает от больничных стен. В страхе я широко раскрываю глаза. Сигнализация беспрерывно звучит, меня начинает знобить. Только не это опять — только не это! Лицо Тома приобретает землистый оттенок. Он, в отличие от меня, впервые видит, как медсестра возится с трубочками над головой Гретхен, а потом наклоняется к самой Гретхен — единственной, кого не беспокоит противный звук.

Бэйли словно окаменел. Он еще даже сесть не успел — а тут такое.

— Без паники! — громко произносит медсестра, стремительно пересекает палату и нажимает кнопку. Писк мгновенно умолкает. — Это не связано с ее сердцем. Просто нужно было поменять флакон на капельнице, — объясняет она.

Через несколько секунд, когда мы начинаем постепенно приходить в себя, появляется врач и вкратце рассказывает Бэйли о случившемся и о нынешнем состоянии Гретхен. Мы с Томом снова уходим в комнату ожидания для родственников. Том очень взволнован. И не только он.

— Он ничего не запомнит из того, что ему говорят! Абсурд! — Он начинает нервно ходить по комнате. — Он только что приехал, и не нужно быть самым умным человеком в Британии, чтобы понять: он не может всего осознать. Кто-то из нас должен быть рядом с ним — если не я, то ты.

Я понимаю, как тяжело ему сказать такое.

— Наберись терпения, Том, он через минуту придет сюда.

— Набраться терпения? — Том смотрит на меня так, будто не верит своим ушам — Если бы такое случилось с тобой…

Но тут он начинает кусать губы и не заканчивает начатую фразу.

Дверь приоткрывается, выглядывает медсестра.

— Том? Вы не могли бы вернуться?

Не дожидаясь меня, Том практически отшвыривает медсестру в сторону, чтобы пройти за дверь. Я встаю, но медсестра загораживает мне дорогу и спокойно, серьезно говорит:

— Давайте дадим им возможность поговорить.

Я сажусь, инстинктивно догадываясь: что-то происходит.

Медсестра садится рядом со мной.

— Вы давно дружите с Гретхен? — дружелюбно интересуется она, рассеянно вертя на пальце обручальное кольцо.