Шрифт:
Интервал:
Закладка:
***
— И ему всё сойдёт с рук?! — бушевал где-то Генри.
— Он же химмель, к тому же далеко не последний по влиянию. Скажу больше, маркиз нер Стоунхаус самый влиятельный человек в этой части страны. Ладно, хоть смогли доказать, что он не имеет права куда-то забирать с собой девчонку. Но предъявлять ему обвинения не только бесполезно, ещё и опасно, сам знаешь.
Гнев некроманта был буквально осязаем.
— Она моя ученица! Забрать Вивьен?! Ни у кого нет таких прав!!! И с чего он вообще к ней прицепился?
— Говорит, что его воспитанница.
— А, точно, вспомнил. Его воспи-и-и-итаннца, значит, — холодно протянул учитель. Его голос превратился в змеиное шипение: — Знал бы ты, как он с ней обращался!
— Эй, Генри! Генри, хватит так чернить себе глаза, это жутко выглядит! К сожалению, будучи простым некромантом, ты ничего ему не сделаешь! Только проблем огребёшь по самое не могу.
Учитель тяжело вздохнул.
— В последнее время жалею, что отказался от поста архимага Защиты.
— А если действительно, почему отказался? — поинтересовался незнакомый собеседник, переводя тему.
Генри не удовлетворил нашего любопытства, пробубнив что-то невразумительное. Я снова погрузилась в сон.
***
Мы вместе ехали на кладбище. Генри решил, что в компании лича, которого оказалось не так просто победить, мне безопаснее. Учитель ещё долго ворчал по поводу того, что я раньше толком не объяснила, кто был моим покровителем и что со мной делал.
— О зельях я узнала только после того, как ты мне сказал, — напомнила некроманту.
— Хватит уже, — проворчал Генри. — Я думал, что знаю все зверства химмель и людей, но твоя история… Пусть кровавых сцен в ней почти не присутствует, у меня сердце ноет. И мне тебя всё больше жаль. Хочется не на кладбище вести, а в цветущий садик, чтобы только не видеть тебя грустной.
— Не жалей, — поморщилась я. — А в садике костей нет, мне не на чем тренироваться.
— Как хочешь… но, Ви, это действительно… чудовищно, — выдохнул некромант. И, не глядя на меня, признался: — Пока ты была без сознания, я не мог отойти от твоей кровати. Видела бы ты сейчас своё лицо! Это он тебя так исцарапал?
Я коснулась кончиками пальцев корочки запёкшейся крови на щеке. Это от удара хлыстом. И болело ужасно. К счастью, врач сказал, что шрама не останется. И неожиданно мне стало стыдно за свой помятый вид.
Генри подъехал ко мне и отвёл мою руку от лица. Я отвернулась, но учитель поймал мой подбородок, заставив встретиться с ним взглядом.
— Прости, если тебя обидел этот вопрос. Всё пройдёт, у тебя ещё вся жизнь впереди. Красота твоя никуда не денется, не волнуйся. Ты и сейчас красивая.
Он отпустил мой подбородок, подозрительно задержав взгляд на губах. Мотнул головой, пустив лошадь ехать дальше.
Мы помолчали. И что мне на это ответить? Словами моей благодарности не передать, Генри столько всего для меня сделал! Когда-нибудь, наверное, сочтёмся.
— Знаешь, ты действительно ворчливый и вредный, нелюдимый некромант, но доброте это не мешает, — подмигнула я ему. — Кстати! А как ты понял, что я в беде?
— На небо смотрел. Вот полюбоваться захотелось, но всякие мешались. Пригляделся, а вижу, что это моя ученица вдруг ни с того, ни с сего сражается с химмель. Сразу поскакал к вам, успев ещё и инквизиторам свистнуть. Они вас тоже заметили, но явно решали, кого вообще спасать надо.
Учитель скупо улыбнулся.
Когда мы подъехали к кладбищу, Генри уже прекратил мысленно сочувствовать мне и ломать кости маркизу в грёзах. Он полностью сосредоточился на том, с кем ему сейчас придётся сражаться. Некромант быстро поведал мне детали:
— Это даже не просто человеческий маг, это химмель. Поэтому молю тебя, не высовывайся! Предмет его силы — золотая цепь, которая сейчас у него на рёбрах. Ну что ж, я поехал.
— Да хранит тебя демиург, — пожелала я.
Я остановилась около густого кустарника, откуда могла более безопасно наблюдать за учителем и личем. Самого лича я уже видела отсюда и могла точно утверждать, что это не простой мертвец.
У лича были почти полностью сохранившиеся платиновые крылья, осмысленный взгляд пустых глазниц, а в черепе мерцал голубоватый свет. В рёбрах действительно запуталась золотая цепь, а полуистлевшая мантия почти ничего не прикрывала. Зато, когда этот мертвец взлетал, полы мантии шевелились, как нечто живое и зловещее.
Часа два я, стиснув зубы и сжав поводья до побелевших костяшек, наблюдала за Генри. Он достал из седельной сумки железную цепь, на одном конце которой зловеще поблескивал крюк. Никаких следов ржавчины на звеньях не было видно — за этим оружием тщательно следили.
Некромант поднял цепь и, широкими кругами размахивая ею над головой, двинулся в стону что-то делающего лича.
Чем именно занимался бывший химмель, я поняла почти в то же мгновение, когда яркая вспышка явно смертельного заклинания полетела в сторону Генри.
Учитель смог отбить атаку, но его кобыла споткнулась, из-за чего цепь чуть не коснулась земли.
Некромант, приложив немалые усилия, снова стал целиться. Лич хрипло расхохотался и взмахнул крыльями, уходя в небо. Странно… я будто не слышала этого смеха, он гремел в моей голове.
Генри предпринял попытку достать крюком лича, но химмель извернулся в воздухе, цепь по крутой дуге прошла мимо него.
Лич поливал его различными заклинаниями, но тщетно. Близко подходить к некроманту тоже не решался — не самоубийца (если можно так выразиться). Где-то, спустя ещё три попытки зацепить мёртвого химмель крюком, Генри безнадёжно отложил цепь. Он взял в руки посох, вскинул его над головой и стал нараспев читать какое-то сложное заклинание. Сила чернотой охватила фигуру некроманта, словно живое одеяло, сотканное из теней.
Лич, почувствовав, что дело пахнет жареным, приземлился и тоже стал каркать что-то более опасное.
Они стояли друг напротив друга, как дуэлянты. Кто раньше и сильнее атакует, тот и выиграл.
Химмель закончил быстрее, от его раскрытых в сторону учителя костей ладони понёсся луч какого-то золотистого света. Он при жизни был целителем! А сейчас это бездушное создание использовало столь благой дар для чёрных дел.
Луч магии разрезал пространство рядом с Генри, подняв камни и клочья земли в воздух. На несколько страшных мгновений учитель скрылся из виду. Химмель взлетел, сверху наблюдая за содеянным. Поле битвы погрузилось в тишину.
Я не могла ни о чём думать, даже в мыслях боясь признать, что лич только что мог победить…
Однако ещё до того, как клубы пыли
