— Это «Мартин»! — с благоговением прошептал Джон.

Его взгляд перешел от шестиструнной гитары к генералу, затем обратно. Сияющие инкрустированные буквы на грифе составляли слово «вокальная». Джон сглотнул слюну и хрипло спросил:

— Как вам удалось достать такое сокровище?

— Ограниченная партия, — ответил Хилл.

— Да, я знаю, — сказал Джон. — Бразильская компания «Лонни Дониган». Они сделали только семьдесят пять штук.

Он не мог отвести взгляд от гитары. «Мартин»! Однажды ему посчастливилось поиграть на одной из них в музыкальном магазине, и то лишь минуту. Он был слишком беден, чтобы позволить себе такую роскошь. Джон присвистнул в изумлении.

— Мать родная! Это сколько же баксов вы отдали? Штук семь или восемь?

— Почти девять.

Джек возмущенно вздохнул.

— Девять тысяч долларов? За какую-то гитару?

— Ограниченная партия от «Лонни Дониган», — повторил Джон. — Какое чудо! Красавица!

Он потянулся к гитаре. Прежде чем вынуть ее из футляра, он посмотрел на генерала.

— Я буду осторожен.

— Надеюсь на это.

Джон сел на диван и опустил гитару на колено. Она ласкала руки. Она была правильной, если только это слово могло описать его чувства. Джон взял ми-аккорд в первой позиции и усмехнулся. Гитара оказалась идеально настроенной. Звук был богатым и теплым… светло-коричневым. Джон взглянул на лист бумаги, лежавший на столе, и начал перебирать струны пальцами.

A-G-A-A-C-A. A-G-A-A-C-A. A-G-A-A-C-A-A.

— Ну? — спросил он. — Это напоминает вам что-то?

— Ответ отрицательный, — ответил доктор Майк.

Джон снова сыграл последовательность аккордов и посмотрел на «близнецов», ожидая их реакции.

— Я тоже не имею ни малейшего понятия.

Он повторил последовательность еще один раз. И еще. Никакого результата.

— А ты можешь играть по-другому? — спросил Джек, откинувшись на подушки. — Не так, как сейчас. В ином ритме. Ты играешь аккорды равномерно. Бам-бам-бам-бам. А ты сыграй иначе. Бам-бам-бам… бам-бам… бам-бам. Что-то типа этого. Уловил мою мысль?

— Сейчас попробую.

Какая глупость. То, что Джек предлагал ему, не очень отличалось от азбуки Морзе.

— Меняй темп, чтобы звучало как музыкальная тема.

— Похоже на правильную интонацию слов, когда подчеркиваешь нужный слог, — подсказал морпех.

Джон сыграл первую строку аккордов в том ритме, который предложил Джек. А-G, A-А, С-A. Мелодия показалась ему смутно знакомой. Он посмотрел на «близнецов» и увидел на их лицах намеки на узнавание. Майкл и отец Томас закивали головами. Он что-то нащупал.

— Вы слышите? — спросил их Джон. — Я почти попал. Мелодия уже щекочет мозг.

— Да уж, — ответил Майкл. — Звучит зловеще. Сыграй еще разок.

Пальцы Джона скользили по грифу «Мартина». Он вновь сыграл аккорды в том же ритме. Тема действительно была зловещей. Мелодия походила на погребальную песнь: она начиналась с нейтрального «А», погружалась в мрачный «G» и снова возвращалась к «А», затем поднималась к горьковато-сладкому «С» и вновь падала к «А».

Когда Джон закончил, Джек закрыл глаза и тихо промычал мелодию нараспев. Отец Томас смотрел в потолок, кивая под это пение. Внезапно он начал кивать по-другому. На его лице появилась улыбка. Джон сыграл шесть нот и прислушался.

— «Мистер Моджо восходит, — пропел священник. — Мистер Моджо восходит».

— Это «Doors»! — вскричал Майкл.

— Точно, — согласился Джон, — «L. A. Women».

Джон начал наигрывать остальные аккорды, поглядывая в запись на листе бумаги. Теперь, когда он знал мелодию, все складывалось быстро и легко. Первая строка была протяжным «Мистер Моджо восходит». Вторая строка аккордов (A-A-A-A-G-A-G-G-G-A-A) воспроизводила рефрен «Женщина из Лос-Анджелеса: воскресный вечер». Пока он перебирал пальцами струны, отец Томас напевал слова. Забавно. Кто мог подумать, что священник окажется фанатом покойного Короля ящериц?

Освоившись с ритмом песни, Джон дошел до последней строки. В ней было лишь три аккорда (С, С и Е). Это озадачило его. Как же так?

— Последняя строка не имеет отношения к музыке, — сказал он. — Сами посмотрите.

«Близнецы» склонились над столом, глядя на записанный код Морзе и его дешифровку, предоставленную Майклом:

-.-.-.-.-..- -.-. . . . -.. .. . .. .. ..

CCXCVIIEIII

— Это римские цифры, — сказал отец Томас. — По крайней мере многие из них.

Джей приподнял лист бумаги.

— Точно!

Специалист из ООН нахмурился и постучал пальцем по символу в строке.

— Но, насколько я знаю, «Е» не используется для обозначения римских чисел.

— Верно, — согласился с ним священник. — Значит, и остальные буквы не подразумевают римские числа.

— Давайте не будем спешить, — предложил Майкл. — Перед тем как отказаться от какой-нибудь теории, сначала проверим ее. Что это будет за число, если «Е» не брать в расчет? Килрой, ты можешь нам помочь?

— Конечно, — ответил толстяк и застучал по клавишам.

На одном из экранов открылось новое окно — в дополнение к двенадцати другим.

— «Е» не используется в римских числах. Поэтому получается два числа: двести девяносто семь и три.

Джек со вздохом опустился на диван рядом с Джоном. Тот быстро передвинул гитару в сторону, чтобы ее не задели.

— Господи! Этот парень не дает нам расслабиться.

— Тебе-то что обижаться? — пошутил Майкл. — Ты можешь петь до самого ужина.

Джон усмехнулся и убрал гитару обратно в футляр.

— Ладно, парни, — расхаживая по комнате, сказал доктор Майк. — Давайте обдумаем результаты. — Песня группы «Doors» «L. A. Women». «Мистер Моджо восходит» и так далее. К этому добавились цифра «двести девяносто семь», буква «Е» и цифра «три». Что тут общего? Какая связь?

— Название песни «L. A. Women» состоит из семи букв, — сказал отец Томас. — Семь букв, семь клонов, «Седьмой сын».

Затем он попытался пояснить свою мысль.

— Просто почему-то так подумалось. Я, знаете ли, любитель кроссвордов.

— Неплохо, — ответил Джей. — Семерки. Давайте запишем все это на бумаге.

Он посмотрел на Кляйнмана, который вместе с генералом стоял около двери. Оба руководителя базы молча наблюдали за группой клонов. Старик кивнул и бросил Джею свой карманный блокнот. Тот поймал его на лету, опустился на колени перед столиком и начал записывать полученные результаты.