– Так что прикажете? Убрать ее? – спросил гном.

– Пусть заложница пока останется живой, – выдавил Кощей после паузы.

Гномы вышли, и он присел, провел черным когтем по загорелой щеке Марьяши:

– Твое счастье, что ты кое-кого мне напоминаешь.

Лес поредел, деревья стали ниже, стволы изгибались уродливыми загогулинами, как будто кто-то придавливал их сверху огромной ладонью, не давая вытянуться к небу. Листья пожелтели, некоторые деревья стояли голыми. Сухие ветки клонились к земле, как безжизненно опущенные руки. Песок под ногами хрустел, и Ладе казалось, что Беляш шагает по костям. Башня возвышалась над лесом черным столбом, упираясь в тучи. В самом верхнем окне, узком, будто прорезь от кинжала, плясал отблеск огня.

Проша объявил привал, и лучники расселись на поваленные деревья, вынимая из котомок нехитрую еду.

– Подкрепимся и пойдем дальше. Силы нам понадобятся, – сказал богатырь.

Лада хрустела яблоком, сидя на пеньке, Волк жевал бутерброд. Девушка заметила, что Проша не притронулся к еде, и пошла за ним следом, прихватив с собой кусок мяса на хлебном ломте. Богатырь стоял, опершись на лысое дерево, всматриваясь в черный силуэт Кощеевой башни.

– Поешь, – Лада протянула ему бутерброд.

Проша обернулся, и девушка увидела, что он прижимает к груди сапог Марьяши.

– Кусок в горло не лезет, царевна. Как вспомню, что унесли гуси Марьяшу, вырвали у меня из рук, а я и сделать ничего не смог…

Его голубые глаза подозрительно заблестели.

– Ну-ну, Проша, – Лада похлопала его по плечу, и богатырь вдруг сгреб ее в охапку, уткнулся в плечо. – Все будет хорошо, вот увидишь. Это же сказочный мир, здесь не может быть плохого конца.

– Смотря для кого, – всхлипнул Проша. – С тобой, царевна, может и не случиться ничего, а вот Марьяша – девушка простая. И кто знает, жива ли она еще.

Лада осторожно вывернулась из медвежьих объятий богатыря, вытерла плечо, мокрое от слез.

– Скажи лучше, у тебя есть план? – спросила она. – Как мы освободим Марьяшу?

– Дадим бой злодею! – посуровел Проша.

– Но ведь Кощей, он как бы бессмертный? – уточнила Лада. – Как же его победить?

– Ключевое слово – как бы, – желтые глаза Волка сверкнули в сумерках, и Лада подпрыгнула от неожиданности.

– Зачем подкрадываешься? – возмутилась она.

– Я вам помешал? – Волк подошел ближе, схватил девушку за руку и подтянул к себе. – Значит, с ним ты рада пообниматься.

– Я его утешала!

– О, мне тоже очень грустно, – Волк смахнул несуществующую слезинку. – Мы с Марьяшей давно дружили. А вот он ее вчера впервые увидел.

– Так что там с Кощеем? – сурово спросил Проша.

– Вы ведь знаете сказку – на дубе сундук, в сундуке заяц, в зайце утка, в утке яйцо, а уж в нем – смерть кощеева.

– И где этот дуб? – нахмурился богатырь.

– Дуб уже Иван нашел. И сундук открыл, и зайца подстрелил, а вот с уткой промашка вышла: ранил ее Иван-царевич, но не убил. Защита Кощея ослабла, потому и сидит он в своей башне безвылазно.

– Нам нужна утка? – уточнила Лада.

– Скорее всего, сразу яйцо, – ответил Волк, заправив ей прядь волос за ухо, и будто случайно проведя рукой по шее. – Иван не такой уж мазила. Утке явна хана пришла, хоть и не сразу.

– Яйцо? – задумался Проша. – А вдруг Кощею нужно то яйцо, которое в шкатулке? Не просто так ведь гусям и сумочка понадобилась.

– Знаешь, Проша, а ты не безнадежен, – удивился Волк. – Представляю, как сейчас бесится Кощей, не имея возможности вынуть яйцо из шкатулки.

***

Кощей сидел на троне, сжимая шкатулку в руках. Он открывал ее снова и снова, крышка со стуком опускалась.

– Может, хватит? – спросила Марьяша. – Голова болит.

Кощей положил ладони на крышку, две красные искорки вспыхнули, побежали по его пальцам. Он встал, открыл тайник и направил искры на яйцо. Иголка внутри зажглась красным, будто ее раскалили.

– Знаешь, на что это похоже? Как будто человек, неделю ползавший по пустыне, обнаружил бутыль с водой, нет – бочку. А в ней краник. Из которого вода цедится по капле.

– Открутить краник сильнее – делов-то! Пусть хлещет.

– Я не могу, в том-то и беда.

– Дай я попробую, освободи мне руки, – предложила Марьяша, мило улыбаясь.

– И кем ты в следующий раз в меня швырнешь? Русалкой?

Взгляд девушки пробежался по комнате, зацепился за трон, потом остановился на углублении тайника, где сквозь тонкую скорлупу яйца просвечивалась иголка.

– Даже не думай, – помрачнел Кощей. – Сверну шею и не посмотрю, что ты похожа… на нее.

– На кого? – спросила Марьяша, ерзая на твердом полу. Мышцы затекли, она почти не чувствовала связанных ног, руки распухли от тугих узлов.

Кощей закрыл тайник, сел на трон, поставил на колени шкатулку, поглаживая ее, как кота.

– В последнее время я стал часто вспоминать ее. Наверное, все дело в том, что во мне почти не осталось магии. Темная энергия ушла, освободив место…

– Любви? – томно выдохнула Марьяша.

– Боли, – скривился Кощей. – Я стал самым могущественным колдуном, у меня была сила, власть, несметные сокровища, а она…

– Что она?

– Она сказала, что я рыжий! – лицо Кощея вытянулось еще больше, он уставился на Марьяшу с упреком. – Ты можешь себе представить?

– Всем нравятся рыжие, – сказала Марьяша.

– Вот именно! – возмутился Кощей. – А у меня к тому же и борода была. А она выскочила замуж за мелкого чернявого принца, у которого и усы-то не росли толком!

– Сердцу не прикажешь. Что ты с ней сделал?

– Ничего, – помрачнел Кощей. – У меня появились другие заботы – захватить весь мир, то да сё. Если бы не пронырливый Иван, я бы уже правил всем сказочным царством.

– Иван спит в гробу.

– Я в курсе. Это я его туда заманил.

Кощей улыбнулся, в черных глазах вспыхнули красные искорки.

***

С каждым шагом башня Кощея вырастала все больше, заслоняя собой небо. Казалось, она поглощала в себя весь свет, и небо вокруг нее чернело, как разлитый мазут, без единой звездочки. Лес закончился. Вокруг башни расстилалась выжженная равнина. Луна удрала на противоположную сторону неба, освещая голубоватым сиянием путников. Лучники шли гуськом, мерцая шлемами, Лада ехала на Беляше, а Волк и Проша шагали по обе стороны от нее.

– Нам надо выманить Кощея из башни, – сказал Проша. – Лучники рассредоточатся, шквальный огонь, я бегу внутрь, вызволяю Марьяшу.