теперь требуется и от вас. Со всеми подробностями и деталями, — Коршунов смотрел на меня пристально, многозначительно… начальник не был телепатом, но умение видеть насквозь у него, видимо, было врождённым. — Ты же понимаешь, о чем я?

— Понимаю. Опишу как каждый сантиметр растили.

Коршун покачал головой.

— Брось, Морган, я что-ли не помню, как мы с тобой мучались, пытаясь понять аборигенов? Как ты с этим деревом носился, матерился через раз, когда у тебя его вырастить не получалось.

— А нечего бесполезные подарки дарить. Куда мне его? Оно даже обычный грунт не жрет. Перегной ему подавай.

— Допустим. Что изменилось с тех пор? Что такого случилось, что раз — и больше ста метров за день?

— Слаженная работа двух профессионалов, — лаконично ответил я, — Алисия Годива хороший специалист. Сработались…

— Нашли общий язык?

— Ага, общими языки у нас тоже были…

Да я особо и не скрывался. И так уверен был, что за эти несколько дней Коршун уже все обмозговал и вызвал меня с готовыми выводами. Слишком хорошо его знаю. Больше трёх лет бок о бок. Одно время вовсе ходил за ним, как привязанный, когда только прилетели на Омегу. За каждый листик заглядывали, а я считывал окружающую обстановку. Так что наш сегодняшний разговор, скорее, был обсуждением дальнейших действий, чем разбор полетов.

— Вы спасли группу Дарела, — сказал Коршун после некоторой паузы, когда спокойно проигнорировал мой пошлый сарказм. — Что бы ни случилась там, за порталом, жизни наших людей теперь в безопасности. Я говорю наших, а не моих, Морган. Потому что все мы товарищи и коллеги. Ты бы видел, как они радовались, когда выбрались из этой чертовой петли… Истощенные все, но счастливые. Думал, из штанов от радости выпрыгнут. Я подал прошение о вашем награждении. Не думай, что я умею только ругать.

— Никогда так не думал.

Вру, конечно же. Но это была ложь во благо. Коршун всегда дерет три шкуры, а четвертой, запасной, у меня не было. Его забота о личном составе начиналась с кнута, и если все шло по плану, иногда выдавался пряник. Никогда не винил его за это — в этом плане мы с ним были в какой-то мере близнецы. Когда я командовал штурмовым отрядом, пряники вовсе не раздавал. И не важно, что о тебе думают подчинённые. Важно то, что они сейчас живы. Как группа Дарела.

— Благодарен за награду, — сдержанно кивнул я, — Уверен, Алисия будет рада новости. Для нее это очень важно.

— С каких пор ты перестал раздавать клички? Помню, она была дюймовочкой.

Не собирался ходить вокруг до около, пока Коршун роет под меня подкоп.

— Да, мы переспали, — опередил я его, желая опустить долгую прелюдию по выяснению всех обстоятельств, — С тех пор дюймовочка обрела имя.

— Причина такого поведения? — голос Коршуна немного затвердел. Снова включил начальника, а я пряник только понюхать успел.

— Телепаты устанавливают телепатические связи после физического контакта, образуя вихри, тем самым становятся сильнее. Если бы мы не покувыркались в постели, сдохли бы там, за порталом, вместе с группой Дарела.

Помолчав немного, Коршун ещё пару раз стукнул ручкой о стол… тук-тук… вздохнул, бросил ее на кипу каких-то документов.

— Если честно, мне, собственно, все равно как и где вы кувыркались, — потер лоб Коршун. — Меня больше интересует, что со всем этим делать. Сам понимаешь — неуставные отношения между коллегами иногда происходят, и ситуация всегда неприятная. Я, может быть, и не завел этот разговор, закрыл на все глаза, но взаимодействие между телепатами — отдельный случай. У меня даже в протоколе написано что вам можно, а что нельзя. Так вот — то что вы сделали — нельзя, и мне предписано сообщить об этом в штаб.

— Понимаю.

— Понимаешь? — вскинул брови Коршун, — Это все, что ты можешь мне сказать?

— А что я ещё могу ответить? Умолять вас не делать этого?

— Не надо умолять, я и без того не буду ничего отсылать на Землю.

Настала моя очередь вскидывать брови:

— Правда? Почему?

— Они ведь посмотрят на все совсем под другой призмой, Морган. Им плевать на вас и на наших людей. Что из-за ваших действий спасены множество жизней. Им важно только, что они из двух единиц получили одну, и теперь их работа в какой-то мере встанет. Алисия ведь уже определена на другую точку. Через полгода она должна будет улететь, но как сейчас она сможет выполнить требования Конфедерации?

— Никак, — подтвердил я, — Она не сможет улететь от меня далеко без вреда для своего здоровья. Да и я…

— Да и ты будешь не в восторге от этого. И тоже не сможешь работать.

— Так точно…

Неприятная ситуация. Наверное, пора сделать её совсем плохой.

— У нас с Алисией Годивой образовалась глубинная связь. Думаю, речь идёт не о простом дискомфорте по части здоровья…

Коршун посмотрел на меня вопрошающим взглядом:

— Это ты о том маленьком пункте в протоколе, красными буквами с пометкой «редкие эксцессы»?

— Чрезвычайно редкие. Повезло, правда?

— Ох, Морган, ну и задал же ты мне задачку, — обречённо вздохнул Коршун, — Ну ладно, даже если все вскроется, я могу прикинуться дураком. Никто не обязан разбираться в телепатах и их отношениях, у нас и без того работы достаточно. Ты лучше скажи, что делать теперь собираешься.

А что я собираюсь делать? Караулить не согласную, пока она не поймет, что бежать куда-то бесполезно. Я всегда четко оцениваю ситуацию, это спасает от паники и неэффективных действий.

В дверь постучали.

— Можно? — раздался робкий голос Алисии, — В-вызывали?

Кажется, она заикалась. Нервничает, бедняга.

— Проходите.

Моя девочка неуверенно посеменила в центр кабинета, вытерев потные ладошки о ткань комбинезона. Стоит.

— Присаживайтесь.

— Я постою…

— Садитесь.

Алисия упала в кресло.

— Чего ж вы так нервничаете? — спокойно спросил Коршун. — Я вас не съем, мы просто поговорим.

И всё-таки удивительное у этого человека чутье. Надо будет протестить Коршуна на предмет телепатических способностей.

Моя девочка кивнула, сделав робкую попытку улыбнуться.

— А мы с Морганом тут обсуждаем, что делать с вашей глубинной связью, — невозмутимо сказал Коршун, так же невозмутимо откликнувшись на спинку кресла.

Казалось, мир Алисии в этот момент рухнул. И без того робкая улыбка слетела с лица, она посмотрела так жалобно, что захотелось тут же все прекратить.

— Константин Викторович… — начал было я, но меня тут же прервали.

— Не волнуйтесь, Алисия, я не буду подавать рапорт по поводу вашего поведения. Это в какой-то степени будет вопиющая неблагодарность по отношению к вам за спасение наших солдат. Я спрашиваю не потому, что возмущен чем-то. А потому,