— Еще неизвестно, кто из нас больший лицемер, — в Аллена полетело очередное заклинание. Края амулета начали плавиться, но защиту он пока держал.

— И за что ж ты меня так ненавидишь, а, братец? — теперь уже Аллен выпустил на волю свой внутренний огонь.

С запретной магией он, конечно, не потягается в силе и эффекте, но сжечь одежду и опалить кожу даже гриону ему на раз-два. Бертону пришлось выплеснуть на себя кувшин воды, по счастливой для него случайности оказавшийся рядом, чтобы потушить огонь, охвативший его рубашку.

— За что я тебя ненавижу? — переспросил он после, бросая взгляд на ожоги, волдырями проступающие на его груди, и поморщился, то ли от боли, то ли от злости. — А за что мне тебя любить? Тебя и без меня все любят… Даже моя мать тобой восхищается, не говоря уже об отце. Все надежды он возлагал только на тебя, своего старшего и любимого сына… Мне же всегда отводилась лишь роль статиста. Твоего пажа…

На следующем его ударе амулет Аллена все же треснул, и заклятье ядовитой змеей проникло под кожу. Аллен покрылся болезненной испариной, но все-таки смог удержаться на ногах. Похоже, Бертон бил не со всей силой. Развлекается? Или же попросту почти израсходовал ее за предыдущие атаки?

— Зачем ты говоришь подобное? Откуда у тебя такие идиотские мысли? — прохрипел Аллен. — Я никогда не считал тебя пажом. Ты был моим братом, моим другом… Равным мне. Когда я тебе дал повод усомниться в этом?

— Изумрудный Халлот до сих пор у тебя, — Бертон уже тоже тяжело дышал: бумеранг запретной магии все же не заставил себя ждать. — Это называется равенством? Сапфировый король, Опаловая королева, я — мы все пажи Великого Рубинового Императора…

— Опять несешь чушь! — Аллен сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить. — У меня не было и мысли оставлять у себя твой Халлот! Я собирался его тебе отдать еще до начала Отбора… Но ты опередил меня, решив прикончить. Значит, ты отсюда целился в меня? Занятно… И что бы ты делал, если бы тебе удалось убить меня еще в первый раз? Занял бы мое место? Стал Императором и владел бы уже не только своим Халлотом?

Бертон проигнорировал этот вопрос и задал встречный:

— Почему же ты не отдал мне Халлот после? Через неделю, две? Куда исчезло твое благородство? Или все-таки ты сам не хотел терять свою абсолютную власть, подаренную тебе нашим отцом?

— Ты считаешь, что лучше бы справился с этой абсолютной властью? — Аллен вновь скривился в подобии усмешки. — Считаешь ее даром Богов, а не как я — проклятьем? А касаемо того, почему я не отдал тебе Халлот позже… — он подошел к брату почти вплотную и перехватил его взгляд. — Меня остановили твои подлые поступки. Но теперь я понимаю их мотивы… Ты из мести хотел отнять у меня все. Все, не только власть. Но и жену. Ты хотел подлостью отнять у меня Линэль.

В челюсть Бертона врезался кулак. Обычный удар, не сдобренный ни каплей магии, и движимый лишь мужским гневом. Но он откинул Бертона, не ожидающего такого хода, на несколько метров, заставил его проехать по полу и впечататься в стену. Бертон, поморщился, дотронулся до своей рассеченной губы и будто бы с удивлением взглянул на пальцы, испачканные в крови.

— Линэль?.. — протянул он потом. — Линэль — это не месть… Линэль — это любовь. Я люблю ее, понимаешь? Люб-лю.

— Где она? — Аллен навис над братом. — Где Алина?

— О, — хохотнул тот. — Так ты уже тоже в курсе нашего с ней секретика? И как он тебе? Впечатляет?

— Довольно, — угрожающе произнес Аллен. — Где ты ее прячешь?

— Так я тебе и сказал, — Бертон опять дотронулся до своей покалеченной губы. — Я ж ее от тебя прячу. От твоей мести. Ты ведь ненавидишь марег. Они же так зверски убили твою матушку. Или я что-то путаю?

— Не заговаривай мне зубы. Где Алина? Где ты ее прячишь?

— Мы еще не договорили, Бертон! — донесся со стороны лестницы знакомый голос.

— О, встречаем еще одну обиженную нашим великолепным, честным и благородным Императором, — издал очередной смешок Бертон. И крикнул в сторону распахнутой двери: — Давай, милая Мишель, поторопись! Мы тебя с Его Сиятельным Величеством уже заждались.

— Аллен? — герцогиня Тард в замешательстве остановилась на пороге. — И ты тут?

— У меня к тебе тот же вопрос: и ты тут? — Аллен окинул ее испытующим взглядом.

— Что у вас происходит? — охнула Мишель в следующую секунду и ринулась к Аллену. — Вы дрались? Аллен, ты как? — она хотела прикоснуться к кровоточащей ссадине на его плече, но он сбросил ее руку. — У тебя же вся рубашка порвана… И кровь… А что с твоим амулетом?

— Эй! — позвал Бертон с прежней ухмылкой. — Я тоже как бы ранен. Не хочешь меня пожалеть?

— Обойдешься, — огрызнулась Мишель. — Так тебе и надо.

— Вот так всегда, — вздохнул Бертон, пытаясь подняться. — Женщины такие неблагодарные… Я ей помог, а она…

— Ты себе помог, а не мне! — взвилась герцогиня.

— В чем помог? — Аллен перевел взгляд с нее на брата.

— Ни в чем, — спохватилась Мишель.

— Можешь говорить, — махнул Бертон. — Я снял заклинание молчания. Ну? Ты ж хотела признаться. Признавайся вот…

— Не хочу, — Мишель сглотнула.

— Испугалась? Кого? — Бертон преувеличенно удивился. — Меня? Или Аллена? Говори… Признайся, что это я тебя надоумил вылить воду на Линэль. А ты с радостью воспользовалась этой идеей. Подленько, конечно. Но в любви все средства хороши. Я тебя понимаю как никто.

Мишель затравлено глянула на Аллена.

— Чего-то подобного я ожидал, — отозвался он, окатывая ее волной презрения. — Но мне это больше не интересно. — Аллен перевел взгляд на брата и спросил уже который раз: — Где Алина? Не скажешь? Что ж… Я сам ее найду.

Аллен вышел из комнаты прежде, чем Бертон успел опомниться. Пока сбегал вниз по лестнице, услышал, как тот гаркнул на Мишель:

— Сиди здесь и ничего не трогай!

Хлопнула дверь, и в нее тут же с воплем заколотила Мишель. Шаги Бертона становились все ближе, но Аллен уже был в жилом крыле. Устремился по коридору, распахивая одну за другой двери. Пусто… Никого… Пусто… Он уже почти без надежды открывал очередную комнату, как вдруг увидел в ней испуганную и заплаканную женщину.

— Ваше Величество, — вскрикнула она, прижимая ладонь к груди словно с облегчением. — Вы все-таки пришли…

Из-за ее спины вылететь Красавчик и сел Аллену на плечо.

— Флора? — Бертон уже тоже оказался здесь и теперь обращался к женщине. — Где Алина?

— Алина… — та же смотрела только на Аллена. — Алина пропала…

— Зря ты все это затеяла, — приговорила Линэль, присаживаясь рядом со мной и вытягивая ноги. — Не устроила бы свой бунт, уже бы была дома, в своей кухне, лопала макароны с сыром и кетчупом. Кстати, вкусная штука… Мне понравилось. И конфеты у вас вкусные… Рыбка тоже ничего… Солененькая… Да и в целом у вас весело…