class="p1">Нет, никак не мой сегодня день. Не задался он для меня сегодня. С самого утра не задался. Вот и сейчас! Если бы изнасилование случилось в отношении совершеннолетней, то пахать пришлось бы не мне, а прокурорскому следаку. Вздохнув, я полез в машину.

Потерпевшая несовершеннолетняя Светлана Петровна Болдырева была выше меня на полголовы и в весе тоже превосходила. Не менее, чем на десяток килограммов. А то и больше. Она безразлично лузгала семечки, сплевывая шелуху в свернутый из газеты кулёк. Семечки она доставала из кармана своего, теснящего её пышную грудь, халата. Жертвой выглядела никак не она, а её шумная родительница. Это была такая же широкая, но на две головы ниже дочурки бабища. Завитая в мелкие кудри тётка визжала, словно её резали. Перед тем, как начать голосить, представилась она Раисой Николаевной.

— Сволочи! — кричала она, — Я этих п#здюков обязательно посажу! Они у меня быстро к хозяину отъедут! — сверкала она небольшими, но очень выразительными глазами из-под белёсых ресниц и таких же светлых бровей.

— Чего стоишь, корова?! — вдруг почти спокойно обратилась она к дочери, — Быстро неси паспорт гражданам мильцанерам! Пусть они убедятся, что ты малолетка!

А мне очень не хотелось убеждаться. Войдя и увидев гренадерского вида барышню с туповатым, но вполне взрослым лицом, я поддался искушению и малодушно вознадеялся спихнуть этот износ на прокурорских.

Но флегматичная жертва группового сексуального злодейства медленно отлепилась от дверного косяка и аккуратно положив кулёк на верх серванта, удалилась во вторую комнату. Через полминуты она уже вернулась и отдав мне документ, забрала свой кулёк обратно. Еще с минуту я под звуки плевков несчастной жертвы изучал её паспорт. Действительно, на мою беду и на горе её насильников, совершеннолетие Светланы должно было состояться чуть позже сегодняшнего дня. Пусть всего на четверо суток, но таки позже. Нет, определённо, не мой сегодня день..

Опрашивал я Светлану пока что без протокола, но, как и положено, в присутствии матери, и идээнщицы. Пресекая время от времени нецензурные протесты родительницы потерпевшей и стараясь не замечать недовольные взгляды опера, я терпеливо вытягивал немногословную Свету на диалог.

Отложив по моей просьбе кулёк с шелухой в сторону и с сожалением ссыпав из горсти оставшиеся семечки в карман, несовершеннолетняя Болдырева постепенно разговорилась. После пяти минут нашего общения с потерпевшей, мне захотелось послушать и самих половых агрессоров. Проживающих, к слову, совсем неподалёку. Двое в соседнем подъезде и еще один через дом. Оставив идээнщицу с дамами, я пошел по указанным Светланой адресам. Опера, на всякий случай, я взял с собой.

В первом адресе, расположенном на третьем этаже соседнего подъезда, никто нам не открыл. Зато этажом выше, на мой звонок входная дверь открылась почти сразу.

В приоткрытой двери стояла пожилая женщина интеллигентного вида. Явно непричастная к изнасилованию несовершеннолетней гражданки Болдыревой.

— Здравствуйте! Следователь Октябрьского РОВД Корнеев! — как и положено представился я, — Вячеслав Соломатин здесь проживает?

Я придвинулся ближе к двери, чтобы успеть сунуть в проём ботинок и не дать её захлопнуть, если вдруг хозяйка попытается таким образом прекратить наш разговор.

— А что случилось? — заволновалась она, — Почему следователь?! Что случилось?!!

— Самим пока еще непонятно, — пространно ответил я, — Нам надо с ним переговорить, тогда все и прояснится, вы позволите нам войти? — с этими словами я переступил порог.

Женщина вынужденно отступила назад, а мы с Храмовым вполне законно и без какого-либо конфликта оказались в квартире подозреваемого.

— Да, конечно! — растерянно ответила хозяйка, — Проходите, пожалуйста!

— Спасибо! Как к вам можно обращаться? — я ободряюще улыбнулся ей.

— Зинаида Дмитриевна, — назвалась она, — И всё-таки, в чем дело?

— Зинаида Дмитриевна, а где Вячеслав? И кем он вам приходится? Внук или сын? — сразу тремя вопросами на один её ответил я.

— Внук. Славик мой внук. Он очень хороший, это какая-то ошибка! — слабо улыбнулась она. — Он дома, в своей комнате, хотите, я его позову?— женщина начала поворачиваться к двери в конце длинного коридора.

— Разрешите! — я решительно отодвинул её и быстро направился к указанной двери.

Храмов, не отставая, двинулся за мной.

Распахнув дверь, я шагнул в комнату, приготовившись к задержанию хорошего Славика. Ровно напротив, на диване сидели два испуганных подростка. Один из них был в очках и руки он держал зажатыми между колен. Второй пытался выглядеть уверенным, но смотрел при этом в сторону.

— Вячеслав Соломатин кто? — задал я вопрос поочередно оглядывая подростков.

— Я! — ответил очкарик и встал, как школьник перед учителем.

— А ты кто? — вопросительно посмотрел я на второго, — Зеленин или Лекарев?

— Зеленин, — понуро ответил тот и тоже поднялся.

— Алексей, ты посиди пока с гражданином Зелениным на кухне, а мы с Вячеславом поговорим! — я решил поспрашивать по отдельности ухажеров Светланы.

— Присаживайся! — указал я Соломатину на его диван, а сам устроился на стул рядом.

Насильник в круглых очках твердого хорошиста послушно опустился на свое место и упёрся глазами в пол.

— Рассказывай! — велел я Славику.

— Что рассказывать? — не поднимая глаз, начал гнать дуру Соломатин.

— Ну, к примеру, как вы с друзьями-подельниками Болдыреву изнасиловали! — с нажимом подсказал я ему, — И ты, это, ты лучше мне сейчас не ври, вы все равно друг друга рано или поздно сдадите! — без малейшей злости посоветовал я ему.

— Мы её не насиловали! — свернул очками Соломатин, — Мы за деньги!

Щеки сексуального коммерсанта пылали, как новое знамя Совета дружины в образцовой пионерской организации.

— Сколько нам Светка сказала, столько мы ей и отдали! — голос Славика окреп, но щеки его всё еще пылали, — Мы с Зелениным деньги, а Лекарев духи ей отдал.

— И почем нынче продажная любовь в вашем дворе страждущим обходится? — задал я свой следующий и далеко не праздный вопрос.

— По десять рублей, — прошептал половой негоциант Славик, — Она всем по такой цене даёт.

— Недорого, — машинально вздохнул я, подспудно признавая аксиому, что платные отношения всегда обходятся дешевле, чем те, которые за любовь или за замуж.

И сразу же осознал, в какие нервы мне выходят интимные узы, построенные на трепетных чувствах. Но тут же в сердцах сплюнул, моментально вспомнив, что