ЛК: Как вы думаете, почему она вам не сказала?

ПР: Откуда мне знать?

ЛК: Обычно она вам не доверяла? Как матери?

ПР: Как я уже сказала, мы не такая семья. Те женщины, которые пытаются быть «лучшими подругами» своих дочерей, поступают неразумно. По моему мнению.

ЛК: А как насчет второй беременности, ребенком, родившимся в декабре 1997 года?

ПР: Я не знала и об этом. Ничего.

ЛК: Что вы чувствуете по этому поводу сейчас? Все происходило у вас под носом, а вы не замечали?

ПР: Очевидно, она очень хорошо это скрывала, не так ли?

ЛК: Она часто так делала? Хранила от вас секреты?

ПР: Насколько я представляла, нет. Похоже, я ошиблась, да?

ЛК: Вы говорили с ней об этом с тех пор, как мы ее арестовали?

ПР: Коротко.

ЛК: Что она сказала?

ПР [пожимает плечами]: Что она ничего не сказала тогда, потому что хотела защитить нас.

ГЛ: Защитить вас от чего?

ПР: [Молчание.]

ГЛ: От неловкости? Позора? Потери лица? От чего?

ПР: [Пожимает плечами.]

ЛК: Вы знаете, кто был отцом второго ребенка?

ПР: Без понятия.

ЛК: Она когда-нибудь упоминала Тима или Тома?

ПР: Я не помню. Это было пять лет назад.

ЛК: Вам что-нибудь говорит фамилия Бейкер?

ПР: Нет.

ЛК: Я полагаю, вы были довольно активны в школе Камиллы. Помогали с мероприятиями и так далее, верно?

ПР: Я была не единственной.

ЛК: Нет, я это понимаю. Но нам сказали, что вы особенно активно помогали хоккейной команде. А в 1997 году даже ездили со школьной командой на национальный чемпионат Великобритании по хоккею среди юниоров до 18 лет…

ПР: Да, и что?

ЛК: В ночь перед финалом у Камиллы начались схватки. Она одна поехала в Бирмингем и легла в больницу.

ПР: Я этого не знала.

ЛК: Вы были с ней три дня, смотрели, как она играет в хоккей, в энергичную, а порой агрессивную, добавил бы я, игру, и не подозревали, что она может быть беременна?

ПР: Я же сказала…

ГЛ: Мои подчиненные также разговаривали кое с кем, кто был на том турнире. Преподавательница школы Леди Элспет Хаскелл в Шропшире.

ПР: И что?

ЛК: По ее словам, для всех было совершенно очевидно, что Камилла беременна. Что и ее коллеги, и девушки из команды школы Леди Элспет заметили это. Девушки, которые делили с ней раздевалку.

ПР: [Молчание.]

ЛК: Она также сказала, что разговаривала кое с кем из школы Берли-Эбби… Она пеклась о благополучии Камиллы и была крайне обеспокоена тем, что молодая девушка на такой поздней стадии беременности вообще играет.

ПР: [Молчание.]

ЛК: Она сказала, что подошла кое к кому, кто наблюдал за матчем, стоя на боковой линии. Она думала, что это учительница. Но оказалось не так. Это были вы.

ПР: Я этого не помню.

ЛК: По ее словам, не зная, что она ваша дочь, она указала на Камиллу и спросила, есть ли вероятность того, что девушка беременна.

ПР: [Молчание.]

ЛК: Вы не помните, что ответили ей?

ПР: [Молчание.]

ЛК: Вы сказали, что это «не ее дело».

ПР: [Молчание.]

ЛК: То есть вы знали.

ПР: Нет, я же сказала вам.

ЛК: Кто-то указывает на вашу дочь и говорит, что она, похоже, беременна, и это вас не волнует?

ПР: [Молчание.]

ЛК: Вы разговаривали с Камиллой?

ПР: Нет.

ЛК: Почему нет?

ПР [мистеру Гилмору]: Я должны отвечать на все эти вопросы?

УГ: Нет. Думаю, на сегодня хватит, господа. Моя клиентка ясно дала понять, что ничего не знает о ребенке или о том, что с ним случилось…

ЛК: Ее внук…

УГ: Если у вас возникнут дополнительные вопросы, пожалуйста, свяжитесь со мной, чтобы договориться о встрече.

ЛК: Допрос закончился в 9:40.

* * *

Адам Фаули

24 октября

18:25

– Вы говорили с ней? Что вы сказали?

– Я спросила ее, почему она так располнела. Я, конечно, выразилась не совсем так, но суть та же. Господи, это было неловко… Говорить с другой девушкой про ее вес – из разряда недопустимого.

– Как она отреагировала?

– Она рассмеялась. Сказала что-то типа того, что ела слишком много мороженого.

– Она просто обманывала вас?

Мелисса Резерфорд растерянно разводит руками:

– Честное слово, не знаю. Возможно, она действительно не знала, что беременна.

– Это был первый раз или второй?

Пауза, хмурый взгляд.

– Второй.

– Тогда как она могла не знать? Наверняка во второй раз она узнала бы признаки.

Хозяйка дома пожимает плечами:

– Должна была, но мало ли…

– Вас когда-нибудь посещали подозрения насчет того, кто отец этого ребенка? Я помню, что в своем первоначальном заявлении вы сказали, что не знали, но, если вдруг есть что-то, о чем вы, возможно, подумали с тех пор, даже если просто возникли смутные догадки, это может действительно помочь.

Она криво улыбается:

– Боюсь, нет даже смутных. Тут вам виднее.

Воцаряется молчание. Куинн откашливается:

– Извините за вопрос, мисс Резерфорд, но были ли у вас с Камиллой сексуальные отношения?

Она разевает рот. Совсем чуть-чуть, но достаточно. И сглатывает комок.

– Как вы узнали?

Куинн разводит руками:

– Я не знал. До этого момента… Ну, очевидно, сейчас вы состоите в однополых отношениях, не так ли? А потом я вспомнил, что в документальном фильме Леонора Стэнифорт сказала что-то про то, что вы с Камиллой в то время были особенно близки.

Резерфорд вздыхает:

– Раз вы спрашиваете, то да. Между нами были отношения. Недолго. Никто не знал, даже Лео. Думаю, это был просто эксперимент, я имею в виду для Кэм. Для меня все было по-другому.

– Отличие в том, что вы уже знали, что вы лесбиянка?

– Пожалуй. Кэм, конечно, не воспринимала это серьезно. Для нее это был просто прикол. Вставной номер в шоу.

Я подаюсь вперед:

– А для вас нет? Для вас это было серьезно?

Она вздыхает:

– Я так думала. Какое-то время. Она так действует на людей.

– Вы ни разу не упомянули об этом в ходе первоначального расследования.

Мелисса слегка краснеет:

– Тогда я была всего лишь младшим сотрудником фирмы. И люди не были такими «толерантными», пятнадцать лет назад, особенно в престижных юридических фирмах. И, как уже сказала, я не знала, кто был отцом ребенка. И позволь я миру лезть в мою личную жизнь, это ничего не изменило бы. Мои отношения с Кэм – какими бы они ни были – не играли особой роли.

Я выдерживаю паузу.

– Особой не играли, а вообще играли?

Она хмурится:

– Не понимаю.