— С незанавешенным окном.

На третьем этаже они прошли мимо шестой квартиры и зашагали к номеру пять. Аромат кофе исчез, ему на смену пришли запахи вареных овощей.

— Он дома? — спросил Ричер.

Смотритель покачал головой.

— Я всего два раза его видел. А сейчас его точно нет дома. Я только что прошел по всему зданию, проверял трубы.

Он воспользовался универсальным ключом со связки, висевшей у него на поясе, и отпер дверь. Распахнув ее, он отступил в сторону.

Это была одна из тех квартир, которую брокер назвал бы «однокомнатная с альковом». Всего одна комната в форме буквы L, в нижней части которой теоретически хватало места для кровати, но очень маленькой. Кухонный уголок и крошечная ванная с распахнутой дверью. Но в основном они видели пустое пространство покрытого пылью пола.

Квартира была совершенно пустой.

Если не считать одинокого стула. Стул не был старым, но им не раз пользовались. Такие стулья можно купить на распродаже на Бауэри-стрит, где обанкротившиеся владельцы ресторанов избавляются от оборудования. Стул стоял возле окна и был слегка повернут на северо-восток. Он находился примерно двадцатью футами выше и тремя футами дальше, чем то место в кафе, где два вечера кряду Ричер пил кофе.

Ричер сделал несколько шагов и уселся на стул, аккуратно поставив ноги. Теперь он смотрел прямо на гидрант, расположенный на другой стороне Шестой авеню. Очень удобная точка наблюдения. Даже большой грузовик не мог бы загородить обзор, и наблюдатель прекрасно увидел бы припаркованную возле гидранта машину. Расстояние около девяноста футов. Никаких проблем — если, конечно, ты не слепой. Ричер встал и медленно повернулся. Он увидел запирающуюся дверь, три массивные стены, окно без занавесок. «Солдат знает, что хороший наблюдательный пункт обеспечивает полный обзор объекта и надежную безопасность флангов и тыла, защиту от стихии и противника, предоставляя все эти условия на все время проведения операции».

— Похоже на квартиру Пэтти Джозеф, — сказала Полинг.

— Вы там были?

— Бруер ее описывал.

— Таких квартир полно.

Потом он повернулся к смотрителю и попросил:

— Расскажите нам об этом парне.

— Он не говорит, — ответил смотритель.

— Что вы имеете в виду?

— Он не может говорить.

— Он что, немой?

— Не от рождения. Из-за травмы.

— С ним что-то случилось и он онемел?

— Нет, травма не эмоциональная, — сказал смотритель. — Физическая. Он общался со мной при помощи листка бумаги. Терпеливо, целыми предложениями. Он написал, что пострадал на службе. Боевое ранение. Но я не заметил видимых шрамов. Он все время не разжимал губ, словно стеснялся, что я могу что-то заметить. Это напомнило мне кое-что, что я видел более двадцати лет назад.

— И что же?

— Я русский. За свои грехи я служил в советской армии в Афганистане. Однажды нам вернули одного пленного в качестве предупреждения. У него был отрезан язык.

Смотритель отвел Ричера и Полинг в свою квартиру, которая находилась в полуподвале в задней части здания. Он открыл ящик стола, где хранил документы, и вытащил бумаги на аренду квартиры номер пять. Они были подписаны ровно неделю назад человеком по имени Лерой Кларксон. Как и следовало ожидать, имя оказалось фальшивым. Кларксон и Лерой были первыми двумя улицами, идущими от Вестсайдской автострады на север к Хьюстон, всего в нескольких кварталах от этого места. В дальнем конце Кларксон находился бар со стриптизом. А в конце Лерой — мойка автомобилей. Между ними было маленькое кафе, где Ричер однажды обедал.

— Он не показал никаких документов? — спросила Полинг.

— Документы нужно показывать, если аренду оплачивают чеком, — ответил смотритель. — А этот парень платил наличными.

Подпись была совершенно неразборчивой. Номер социального страхования был написан аккуратно, но Ричер не сомневался, что это случайная последовательность цифр.

Смотритель дал вполне приличное описание внешности немого мужчины, но это позволило лишь сделать вывод, что речь идет о том же человеке, которого Ричер уже дважды видел прежде. Белый мужчина лет сорока, среднего роста и телосложения, аккуратный, тщательно выбритый. Голубые джинсы, голубая рубашка, бейсболка, теннисные туфли, одежда не новая и удобная.

— Он выглядел здоровым? — спросил Ричер.

— Если не считать того, что не мог говорить? — уточнил смотритель. — Да, он выглядел нормально.

— А он не говорил о том, что какое-то время его не было в городе?

— Он вообще ничего не говорил.

— На какой срок он арендовал квартиру?

— На месяц. Меньше нельзя.

— Этот парень не вернется, — сказал Ричер. — Вы можете снова дать объявление в газету.

— А что стало с вашим армейским приятелем? — спросила Полинг.

— Он выжил, — ответил смотритель. — И продолжал жить, хотя и не слишком счастливо.

Ричер и Полинг вышли из синей двери, двинулись на север и почти сразу зашли выпить кофе. Они заняли столик, стоящий на тротуаре, — именно здесь Ричер сидел дважды.

— Значит, он работает не один, — заметила Полинг.

Ричер не ответил.

— Иначе он бы не мог звонить по телефону.

Ричер вновь промолчал.

— Расскажите мне о голосе, который вы слышали.

— Американец, — ответил Ричер. — Устройство не могло изменить слова, модуляции и ритм. Терпеливый. Умный, уверенный, полностью контролирующий ситуацию. И еще он хорошо знает Нью-Йорк. Возможно, военный — это проскользнуло в паре фраз. Он хотел знать имя Берка, из чего следует, что ему известен отряд, в который входит Берк, или он старался отладить детектор лжи. Все остальное лишь догадки. Искажения были очень существенными. Однако я почувствовал, что говорит достаточно молодой человек. В голосе присутствовала некая легкость и живость. Возможно, это человек маленького роста.

— Ветеран спецназа.

— Может быть.

— Уверенность и хладнокровие говорят о том, что он привык отдавать приказы. То есть был на первых ролях.

Ричер кивнул.

— Хорошая мысль. У меня возникли похожие ощущения, когда я его слушал. Словно он ведет огонь. И привык быть по меньшей мере равным партнером.

— Проклятье, кто же он такой?

— Если бы ваш приятель из Пентагона не утверждал другое, я бы решил, что Хобарт и Найт оба уцелели и что они работают вместе.

— Но это не так, — возразила Полинг. — Мой источник из Пентагона не мог совершить такую ошибку.

— Значит, тот из них, кто выжил, нашел нового партнера.