— Может, это Браке? — с горькой усмешкой пошутилКолби.

— Это здесь, адрес верный. Давайте разгружать, —показавшись в дверях, крикнул им Анри и ступил на тротуар.

— Начнем с софы, — сказал Лоуренс. Если начать сдеревянного ящика, в котором лежала Кендал, подумал он, это может сразу жевызвать у банды подозрение. Колби спрыгнул на мостовую и, стараясь не смотретьна улицу, принялся помогать Роберто, двигавшему на себя софу. Вытащив ее изкузова, они потащили софу в дом.

Гостиная мисс Мэннинг напоминала зал, где только чтозавершился съезд какой-нибудь политической партии. Среди огромных кип газет,пуская клубы сигарного дыма, взад и вперед, похожий на загнанного зверя,слонялся Дадли, а Мартина, опутанная магнитофонной пленкой, склонившись надстоявшим у стены гостиной столом, проверяла диктофон. Мадам Буффе и повар,стоящие рядом с приемником, вещавшим о последних новостях, возбужденножестикулируя, комментировали:

— О-ля-ля!.. Incroyable… formidable…[48]Как только Лоуренс и Роберто, поставив на пол софу, направились к выходу, Дадлинеуверенно шагнул вперед и уселся на нее. Прикрыв ладонью лицо, он пролепетал:

— О Боже!

— Не отчаивайтесь, — успокоил его Колби, —все идет нормально.

— Ничего не понимаю! Это просто уму непостижимо! —отмахнулся от него Дадли, поднялся с софы и снова забегал по комнате.

Поначалу Колби решил, что Дадли не узнает его, но потомпонял, что тот уже в таком состоянии, что не в силах уразуметь и английскойречи.

— Проверка, — послышался голос Мартины, занятойдиктофоном. — Один, два, три…

«…неожиданно приехав неизвестно откуда, она сошла сперевозившего овец грузовика и, словно пленительная валькирия из тевтонскойлегенды, появилась на улицах небольшого спящего селения, поразив своим видомего обитателей…» — неслось из радиоприемника.

Колби закрыл за собой дверь, и они вместе с Робертонаправились к автофургону.

Он мельком посмотрел на улицу и убедился, что Роберто снеимоверной точностью описал ему то, что творилось перед домом. Напротивоположной стороне улицы напротив соседнего здания двое мужчин с явноподдельным интересом склонились над мотором автомобиля. Перед автофургономстояла машина, в которой, ничего не делая, сидел еще один член банды. Скореевсего, он наблюдал за происходящим через переднее зеркало. На противоположномтротуаре, прямо напротив конторы, под сенью каштанов расположился «художник» вблузе и берете. Судя по всему, он рисовал с натуры дом мисс Мэннинг и был оченьувлечен работой. Все четверо наверняка имели при себе оружие и шутить с нимявно не собирались. Они всерьез настроились изловить Бужи, если та вдругпопробует вернуться в контору.

Анри запрыгнул в кузов автофургона и стал толкать деревянныйящик к заднему борту машины. Как только Лоуренс и Роберто дотянулись до ящика,в котором находилась Кендал, «художник», оставив свой мольберт на тротуаре,напрямую направился к ним. Высокая, зловещая тень надвигалась на Колби. Онуспел рассмотреть грубые, словно вырубленные топором, черты лица и жестокоевыражение холодных глаз «художника». Такие глаза в своей жизни Лоуренс виделвсего лишь раз, когда брал интервью у известного во Франции профессиональногоубийцы. Память не подвела Колби, это был действительно Паскаль Деко.

Колби попытался успокоиться, вряд ли Паскаль запомнил егоили те напитки, которые они вместе употребляли во время злополучного интервью.С того момента прошло уже больше года. Деко тогда пребывал в подавленномсостоянии. Один из его дружков неожиданно покончил жизнь самоубийством: вмчавшемся на полном ходу «пежо» пустил себе пулю в лоб и свалился в Сену.Полиция занялась расследованием этого дела. Вряд ли Паскаль Деко смог запомнитьвсех журналистов, которые брали у него интервью по поводу того весьма необычногослучая.

— Огня не найдется? — подойдя к машине, спросилон.

Анри щелкнул зажигалкой и протянул ее Паскалю.

Деко, сделав глубокую затяжку, как бы ненароком заглянул вфургон.

— Отличный день, — заметил он.

— Погода что надо, — согласился с ним Анри. Робертос Колби согласно кивнули и, потянув на себя ящик, тут же пожалели об этом, неследовало его вытаскивать из кузова в присутствии Паскаля. Но ящик слишкомбольшой, длиной более двух метров, и Паскаль, может быть, ничего не заподозрит,подумал Колби.

Деко бросил взгляд на ящик и сочувственно произнес:

— Очень тяжелый, да?

— Да, приличный. Книги, они всегда много весят.

— Который час, не скажете?

Колби выдержал паузу, и поскольку он оказался единственным,кто имел при себе часы, ему пришлось поднять рукав куртки, предварительнорасстегнув его.

— Одиннадцать десять, — сказал он.

— Благодарю… Отличные часы, — заметил Деко и,оторвав свой взгляд от «омеги» в золотом корпусе, посмотрел сначала на видавшуювиды рабочую робу, а затем на дорогие английские ботинки на ногах Колби.

Лоуренс сразу же почувствовал сырость в ногах. «Не удивлюсь,если это кровь, а не пот», — подумал он.

Теперь холодные глаза Деко смотрели ему прямо в лицо.

— Вы не француз? — спросил Паскаль.

— Нет, — ответил Колби, — чех.

— Я так и думал. У вас акцент. Но мне кажется, что явас уже где-то видел.

— В Праге, наверное, — ответил Лоуренс. — Впивной или гриль-баре напротив вокзала…

— Возможно… Ну, осторожнее с книгами, — с ледянойулыбкой на лице посоветовал Деко и, кивнув на надпись на боковой стенке ящика«Не кантовать!», направился к своему мольберту.

Роберт и Колби, взвалив на себя ящик, с трудом пересеклитротуар и вошли в дом. За ними сразу же закрыли дверь. Находившиеся внутридомочадцы, как показалось Колби, пребывали в еще большем смятении. Теперьвещавший из приемника голос буквально ревел, видно, кто-то, мадам Буффе илиповар, решил, что чем громче будет говорить комментатор, тем понятнее для мсьеМерримана станет французский.

Мадам Буффе даже делала попытки переводить новости наанглийский язык. Она, словно преследующий жертву индеец племени майя, орала,раскинув руки в стороны:

— Так вот! Этот полицейский даже не успел ничегосообразить, как полетел на столик, за которым сидел мсье Ла Мэр и спокойно пилсвое «божоле»!..

— Хорошо, хорошо! — воскликнул Дадли, прижав квискам пальцы. — Это не так уж и важно!