В любой криминалистической лаборатории установлены специальные герметически закрывающиеся шкафы для экспертиз с применением суперклея. В хорошо оснащенных подразделениях их может быть три или четыре, все разного размера, от настольных до громадных, в которые можно без труда закатить мотоцикл.

Ключевым словом в применении суперклея в дактилоскопии является влажность. Без нее процесс полимеризации клея на латентном отпечатке идет очень медленно, так что в герметические шкафы пары воды нагнетаются принудительно. Есть, правда, одно, но серьезное «но»: при избытке влаги полимеризация происходит не только чрезвычайно быстро, но и повсеместно. То есть белой полимерной пленкой в считаные минуты будет покрыт весь исследуемый предмет, а под ней останутся похороненными все потенциально имеющиеся отпечатки. Этот эффект на профессиональном языке называется «чрезмерное покрытие» (overdevelopment) и является крайне нежелательным и опасным, ибо снять пленку, не повредив возможные отпечатки, не получится.

Если в деле, которое вы расследуете, вещдоков много, то подобная неудача (а они случаются) крайне неприятна, но не катастрофична. А если вещдок всего один — бутылка водки в деле об убийстве — и вы этот предмет «запороли», то это свидетельство профнепригодности.

Однажды мне пришлось читать лекции коллегам в одной из стран Восточной Европы, ранее принадлежавшей к социалистическому лагерю. Чтобы не обидеть хороших людей и радушных хозяев, название государства опущу, да это и не существенно. Важно то, что эксперты хором жаловались на отсутствие результатов при использовании суперклея для проявки следов рук. На просьбу показать, как именно они это делают, последовал неразборчивый отказ. Когда я, пренебрегая правилами хорошего тона, всё же настоял на своем и мы проследовали в лабораторию, всё враз встало на свои места: наличие напрочь изношенного еще советского оборудования было помножено на полное непонимание сути процесса. Какие уж там результаты…

Проявка латентных следов рук, безусловно, не самая точная дисциплина в мире; манипуляции опытного эксперта похожи на действия повара, который по опыту знает, когда и сколько соли и специй добавить в приготовляемое блюдо. Опыт — вещь бесценная, но разумные расчеты в работе важны, и горе тому эксперту, который ими пренебрегает ввиду излишней самоуверенности или элементарной необразованности. Так, в одной из лабораторий годами нагревали цианоакрилат до указанной в американском руководстве температуры 120 °C, а всё бесполезно — не проявляются отпечатки. Вот только не знали ученые коллеги, что в американской системе мер температура измеряется в градусах Фаренгейта, а не Цельсия. 120 градусов по Фаренгейту соответствуют 49 градусам Цельсия, а это втрое меньше, чем надо для активного испарения клея.

А что же в Японии, на родине применения суперклея? А там как раз всё хорошо: прекрасно оборудованные лаборатории, высококвалифицированные сотрудники и один из самых низких в мире уровень преступности.

В 1920 г. в чешском городке Пардубице был построен завод взрывчатых веществ. Он рос, менял названия, переходил из рук в руки и оставался бы до сегодняшнего дня просто одним из сотен химических предприятий Европы, не будь его имя связано с изобретением и производством легендарной взрывчатки семтекс. История открытия семтекса окружена мифами.

Один из них гласит, что вещество не разрабатывали изначально, а создали из пластификатора и отходов производства известных компонентов RDX и PETN[35], которые завод выпускал в середине прошлого века. Так или иначе, но с 1960-х гг. и вплоть до развала социалистического лагеря было произведено около 800 т этой сильнейшей взрывчатки, большая часть которой ушла в Ливию, Северный Вьетнам и ГДР. Террористы всех направлений сделали cемтекс необычайно популярным. Самой серьезной катастрофой, связанной с ним, стало крушение американского «Боинга-747» над шотландским городом Локерби 21 декабря 1988 г., когда взрыв в грузовом отсеке привел к гибели 270 человек. Ливийским спецслужбам не понадобились тонны семтекса, им хватило 150 г.

Но не будем забегать вперед. До Локерби-88 еще далеко. 8 мая 1972 г. самолет бельгийской компании Sabena вылетел рейсом № 571 из Брюсселя в Тель-Авив с посадкой в Вене. В ту вегетарианскую эпоху двери в кабины пилотов не запирались изнутри. Через 20 минут после того, как «Боинг» оторвался от взлетной полосы аэропорта Швехат, в кабину экипажа вошел человек с револьвером.

— Мы из организации «Черный сентябрь». Нас четверо. На борту взрывчатка. Ты будешь делать то, что я прикажу, — объявил он.

Сегодняшний читатель, конечно, не знает, что это за организация, а в 1970-е гг. ее название было на слуху. По окончании Шестидневной войны (1967) террористы Организации освобождения Палестины (ООП) обосновались в соседней с Израилем Иордании. Королевство Иордания — государство с очень специфической демографией: большую часть населения страны составляют палестинские арабы, а управляется она представителями старинной Хашимитской династии, исторически мало связанной с коренными жителями. Укоренившись в Аммане, ООП практически превратила его в одну большую террористическую базу, откуда регулярно наносились удары по Израилю и совершались вылазки в Европу с целью угона самолетов и взрывов еврейских объектов. К 1968 г. ООП фактически создала государство в государстве и при поддержке Сирии и СССР пошла на открытый военный конфликт с королем Хусейном. Лидер ООП Арафат в надежде захватить власть в стране призвал палестинское население к восстанию. В начале сентября 1970-го террористы захватили и посадили на законсервированном иорданском аэродроме Досонс-Филд четыре самолета иностранных авиакомпаний — EL AL, TWA, Swissair и Pan American. Внешнеполитический престиж Иордании упал до нуля. 16 сентября Хусейн объявил в стране чрезвычайное положение. Началась война, продлившаяся почти год. И хотя за спиной террористов стояли Сирия и СССР, палестинцы потерпели в ней сокрушительное поражение. Число убитых боевиков, по разным данным, колебалось от 3000 до 4000, а те, кому удалось уцелеть, бежали в Ливан. В память о сентябрьском разгроме арабы создали очередную террористическую организацию — «Черный сентябрь», со временем записавшую на свой счет десятки громких кровавых дел, одним из которых был захват самолета компании Sabena.

Думаю, что любой летчик, почувствовав револьвер у виска, на время потеряет самообладание. Но пилот Реджинальд Леви лишь спокойным голосом сообщил пассажирам: «Похоже, что у нас на борту гости». Молодость Леви пришлась на войну. Он был ветераном британских ВВС, человеком редкого мужества и стойкости[36]. Леви смог передать диспетчерам полетов в Тель-Авиве закодированный сигнал: самолет захвачен. В 17:15 борт со 100 пассажирами и десятью членами экипажа приземлился в израильском международном аэропорту Лод. Кроме стюардесс никто не подозревал, что среди пассажиров находится жена командира самолета Дора.