– Ни шага из дома без моего ведома! – отступив, Герцог де Парион развернулся и чеканным тяжелым шагом направился по коридору к лестнице.

Слышала звук разбившегося стекла. Вздрогнула, а потом и вовсе скатилась вниз по стене. Не боялась, не плакала, не строила иллюзий. Он палач – тот, кого я должна ненавидеть всем сердцем. Тот, кого должна презирать. Тот, кто без сомнений затащит меня на костер, когда узнает, что я Светлая. В том, что узнает, не сомневалась. Слишком пытливый и дотошный, слишком хитрый и умный, слишком часто строит из себя непутевого дурачка… Маска вскрывается, лишь немного показывая истинное лицо, а потом снова захлопывается.

Герцог де Парион очень правильно считал, что я что-то скрываю. Однако я считала, что и он скрывает что-то очень важное. Что-то, что может быть полезно нам со Светлой. Что-то, что могло перевернуть ход истории. Что-то, что я собиралась узнать любым способом.

Даже если для этого мне придется вступить с ним в брак…

* * *

– Завтра похороны, – объявила Мариана, как только я вошла в собственную спальню. – Тебе уже сегодня следует носить черное одеяние.

– Я не собираюсь выходить из комнаты. – Улегшись на постель, притянула к себе подушки. – Теперь балом заправляет Темный.

– Я слышала. И видела тоже, между прочим. Не поддавайся на его чары. Он все еще хочет получить Маркизатство.

– Я и не поддаюсь! – выкрикнула яро.

– Я видела обратное, но не будем сейчас об этом. Вот-вот явится король. Мне придется покинуть тебя, потому как он может уловить светлую магию. – голос Марианы казался чересчур ровным и спокойным, словно мне не грозила расплата неизвестно за какие грехи.

– А как же я? Разве моя магия не маячит в этом доме алым флагом? – даже обернулась, выискивая глазами ту, что не видна взгляду.

– В отличие от тебя на мне не стоит метка защиты. Тебя и с собаками не найдут, даже если будешь стоять прямо перед ними.

– Но почему ты не сделаешь себе такую же? – искренне недоумевала проблеме.

– Потому что маг может использовать эту магию на ком-то или на чем-то, но не на себе. Вот разовьешь свою силу и наложишь.

Остаться без защиты Марианы – перспектива та еще. Наслушавшись ее рассказов, откровенно опасалась короля. Его жестокость надолго задавила во мне романтика, дозволяя подняться наверх реалисту. Цветов и льстивых речей я от этого человека уж точно не ждала.

– Остается только надеяться, что Базиль сдастся под напором Эриста и захватит его с собой.

– Эрист желает посетить этот дом? – вопросила удивленно.

– Эрист желает посетить тебя. Одевайся! – черное платье материализовалось в воздухе и полетело прямо в меня.

Светлая вновь оставила меня в одиночестве. Уже научилась распознавать ее присутствие. Страх пытался выплыть наружу, но я стоически задавливала его в себе. Не время бояться, когда бой еще не закончен, а война даже не начиналась.

Собрав всю решительность, начала с остервенением переодеваться. Не дамся ни герцогу, ни королю! Ну их всех лесом!

Рассматривая себя в зеркале, с ядовитой улыбкой на лице пропитывалась образом бледной беззащитной моли…

* * *

– Ваша Светлость! Вас просят спуститься вниз к обеду… – после короткого стука раздался голос Риэль за дверью.

– Я уже иду, – ответила, повысив голос.

В столовую заходила последней. Завидев меня, мужчины поднялись, соблюдая правила этикета. Что примечательно, место во главе стола занимал король. Принц разместился по правую сторону от своего венценосного отца, а герцог по левую. Рядом с герцогом накрыли и для меня.

– Приветствую вас, Ваше Величество. – Сделала реверанс, тщательно пряча взгляд. – Господа.

Расшаркивания подошли к концу – этим Эрист и воспользовался. Приблизившись ко мне, мужчина взял мою руку в свои и прижался губами к тыльной стороне ладони. Задержавшись дольше положенного, смотрел исподлобья. Взгляд говорил о многом.

– Примите наши искренние соболезнования, мадмуазель.

– Благодарю вас.

Испытывала смущение, но отгоняла его. Розовые щеки никак не сходились с образом, а потому поспешила занять место подле герцога. Рядом с этим типом нездоровую бледность даже изображать не надо было – сама липла к лицу.

Под недовольным взглядом Ладисласа Эрист помог мне присесть. Просто идеал мужчины – красив, умен, галантен. Не чета герцогу.

Расправив складки черного платья, положила на колени салфетку. Напряжение витало в воздухе и казалось, мое появление помешало важной беседе.

– Давайте выпьем за упокой вашего батюшки, Ладислас. Он был мне хорошим другом и отличным советником многие годы.

Молчала, но рюмку какой-то наливки проглотила. Даже вкуса не почувствовала.

Мужчины беседовали, вспоминали герцога, а я ощущала себя не в своей тарелке. Кусок в горло не лез.

– Катрин, мой сын хотел вам что-то сказать.

Услышав свое имя, встрепенулась. Не смотрела до того на собеседников, но теперь игнорировать не могла. Взглянув на Эриста, ожидала слов, однако не предполагала их сути.

– Я прошу вас простить мне мое поведение, Катрин. Я должен был сразу признаться вам в том, кем являюсь. Это я тот принц, которого вы избегали весь бал…

У меня и мысли не возникло о том, что он может врать о раскаянии. Под гнетом обстоятельств совершенно забыла об обмане, но была рада, что Эрист нашел в себе силы признаться.

– Я не держу на вас зла. Однако смею заметить, скажи вы правду раньше, мое отношение к вам не изменилось бы.

– Я рад, Катрин, что вы не только благоразумны, но и милостивы, – довольно проговорил король. – Жаль, что этот день омрачен такой трагедией. Мадам Деруи уже задержали, однако этот факт не вернет нам герцога. Я намерен исполнить его последнюю волю, а потому приглашаю вас ко двору тогда, когда вы решите, что время пришло.

– Благодарю вас за оказанную честь, Ваше Величество.

Так и знала, что от своей идеи король не откажется, даже несмотря на смерть моего опекуна. Совсем не удивлена.

– Что же касается вас, герцог. Документы я вам привез. Ляпольское Маркизатство остается за воспитанницей герцога, а все остальное переходит вам. Опека над Маркизой также ложится на ваши плечи до момента, пока она не перейдет под покровительство королевской семьи.

Принц смотрел на меня таким взглядом, будто сожалел о том, что скрывал свое происхождение. Вина словно сжирала его. Уверена, он хотел сказать намного больше, чем уже произнес.

– Простите, Ваше Величество, я дурно себя чувствую. Разрешите покинуть ваше общество?

– Конечно, мы все понимаем. Ступайте, дитя.

Мужчины поднялись и не садились до тех пор, пока я не вышла из столовой. Закрыв за собой створку, тут же припала ухом к дверям. В моем присутствии они не скажут и половины того, что хотят, а потому я с чистой совестью, а точнее вовсе без нее навострилась подслушивать.