собой рукописные тексты, выполненные на абсолютно правильном русском языке. Документы охватывают период с 24 апреля 1934 г. по 14 марта 1936 г. Судя по всему, количество постановлений было большим: об этом говорит тот факт, что за 1934 г. в дошедшей части первое по времени сохранившееся постановление имеет номер 4, а за март 1935 г. в рукописях отсутствуют постановления номер 12 и 13.

Каждое постановление сопровождается своеобразным “титульным листом”, на котором помимо указания на дату заседания имеются: почти постоянно – пометы о датах их “передачи”, “получения” (нередко дата “получения” зафиксирована не от руки, а в виде делопроизводственного штампа), номера документов в пределах месяца (начиная со второй половины предшествующего и заканчивая первой половиной последующего), реже – номера документов в пределах года, а также пометы типа “К”. Средний объем документов, названных “Постановления Политбюро ВКП(б) ”, не превышает 3–4 страниц обычного формата рукописного текста…

В “постановлениях” рассматривается и решается широкий круг вопросов. Их центральная тема – международная ситуация. Наибольшее внимание уделено стратегическим оценкам развития международных отношений, усилиям СССР по созданию системы коллективной безопасности, позиции СССР в отношении Лиги Наций, политике Советского государства по отношению к европейским странам, прежде всего к Англии, Франции, Германии, Польше, Австрии, прибалтийским государствам, Италии, Балканам, взаимоотношениям с США, Японией.

Второй блок вопросов связан с выработкой стратегии и тактики Коминтерна, и, наконец, третий блок касается оценки внутреннего политического и экономического положения в СССР.

Анализируя международную ситуацию, “постановления” нередко специально рассматривают или попутно затрагивают стратегические линии ее развития. Так, 8 декабря 1934 г. Политбюро, например, констатировало, что развитие европейских событий допускает лишь временные компромиссы империалистических держав, поскольку противоречия между ними неизбежно выльются в ряд местных или во всеевропейский конфликты. 26 января 1935 года “постановление” Политбюро уже содержит вывод о том, что все более реальной становится опасность новой мировой войны: угроза ее развязывания в Европе исходит от Германии, а в Азии – от Японии. Эти две наиболее сильные империалистические державы мира, по мнению Политбюро, испытывают территориальный голод и потому готовы на любые шаги.

14 марта того же года констатируется обострение противоречий между империалистическими державами и делается вывод о необходимости того, чтобы СССР всеми способами поддерживал, углублял эти противоречия. 20 марта Политбюро рекомендует руководству советской внешней политики исходить из того, что неизбежен вооруженный конфликт в Восточной Европе, который неминуемо перейдет в столкновение между СССР и Германией. Возможна отсрочка завоевательных планов Гитлера в отношении СССР, но, констатирует Политбюро, она не может быть длительной. 21 марта того же года Политбюро еще более категорично заявляет о том, что “новая мировая война абсолютно неизбежна” и она станет предпосылкой мировой коммунистической революции.

Впрочем, уже 28 марта Политбюро признает, что агрессивные планы германского империализма распространяются на всю Европу, а 1 мая дает прогноз дальнейшего развития событий: “На Западе подготовляется новая война держав против германского милитаризма. В Азии неминуемым становится столкновение между Японией, США и Великобританией… Советский Союз примет участие в этих конфликтах лишь в той мере, которая позволит ему оказаться решающим фактором в смысле превращения мировой войны в мировую революцию”.

17 мая Политбюро вновь возвращается к стратегическому анализу ситуации. По его мнению, заключение советско-французского пакта ставит судьбы Европы в зависимость от взаимоотношений Франции, СССР и Великобритании. “Германией игра может считаться окончательно проигранной”, она должна начать отступление или проводить свою прежнюю политику, которая неизбежно приведет ее к войне на три фронта. Чтобы исключить подобное развитие событий, Политбюро полагает целесообразным рассмотреть вопрос о превентивной войне СССР, Франции и Великобритании против Германии.

Почти неминуемая война в Европе против Германии, прогнозирует Политбюро, неизбежно приведет к ее поражению и новому территориальному разделу. В его основе будет распад Германии на Северную и Южную, разгром Польши, включение Польши и прибалтийских государств в сферу непосредственного влияния СССР, создание нового демократического государства. Ядром последнего станет Чехословакия. Оно будет буфером между капиталистическим Западом и коммунистическим Востоком. В то же время неизбежно расширение британского влияния в Азии как компенсация за укрепление позиций СССР на Западе»[68].

Вам ничего не говорят эти строки? Меня они заставляют задуматься о многом. Ведь все это было написано в 1935 году!

Пойдем далее. «В русле очерченных стратегических установок в области внешней политики Политбюро решало и тактические вопросы. Важнейшим из них являлся вопрос о создании системы коллективной безопасности. Уже 4 января 1935 года Политбюро признает, что восточно-европейский гарантийный пакт становится для СССР вопросом первостепенной важности, хотя бы в форме договоров между СССР, Францией и Малой Антантой (Чехословакия, Румыния, Югославия). 20 февраля Политбюро провозглашает курс на участие СССР в “любой комбинации гарантийных пактов”.

8 апреля, как бы в развитие этого общего тезиса, Политбюро рекомендует руководству советской дипломатии усилить деятельность по включению в систему восточноевропейского гарантийного пакта прибалтийских государств, Германии и Польши. “Тот факт, – решает оно, – что Германии и Польше будет предоставлено формальное право примкнуть к блоку и тем лишить последний характера коалиции, является чрезвычайно благоприятным с точки зрения общего направления советской внешней политики, неуклонно стремящейся сохранить для себя в будущем возможность новой «перетасовки карт» в случае коренного изменения внешнеполитической линии Германии”.

На следующий день Политбюро ставит перед НКИД новую задачу: включить Италию “в систему гарантийных пактов, касающихся обеспечения безопасности в Восточной Европе”. 24 апреля 1935 г. Политбюро рекомендует предпринять усилия, направленные на включение СССР в систему гарантийных антигерманских и антияпонских пактов, и одновременно – “искать путей к прямому соглашению с Германией и Японией, чтобы направить их экспансию по линии столкновения с державами, непосредственно с Советским Союзом не связанными обязательством взаимной поддержки”.

Через три дня Политбюро дает новую установку, полагая необходимым сосредоточиться на заключении пакта безопасности и взаимной поддержки с Францией и Чехословакией, организации “Черноморского пакта безопасности и взаимопомощи и слиянии его со Средиземноморским и прочими аналогичными как уже заключенными, так и еще планируемыми соглашениями”.

6 мая 1935 г. Политбюро пришло к выводу о том, что развитие мировой политики “окончательно пошло по пути создания коллективной системы безопасности и взаимной поддержки, обеспечивающей Советскому Союзу неприкосновенность его западной границы”. 11 мая орган высшего партийного руководства дает указание НКИД придерживаться тактики “ставки на мир” как части советской стратегии создания системы международной безопасности, осуществление которой немыслимо без поддержки Великобритании и США. “Указанное обстоятельство, – полагает Политбюро, – диктует советской дипломатии необходимость чрезвычайной осторожности в преследовании своих целей, чтобы не поставить СССР в положение державы, подготовляющей на почве создания военных союзов и коалиций вооруженный конфликт, отвечающий либо интернационалистическим тенденциям, либо тайным замыслам Коминтерна,