Он был хоть и черен, а хорош собой. Несмотря на трудные жизненные обстоятельства, он сохранил некую элегантность, своеобразный лоск — то, что французы называют «шарм». Бедность не убила в нем аристократической чистоплотности. Когда Элизабет впервые увидела его, он как раз умывался.

При звуке ее шагов он поднял голову, и, хоть не двинулся с места, вся его поза выразила настороженность. Мышцы спины напряглись, глаза горели желтыми фонарями на черном бархате, хвост угрожающе подергивался.

Элизабет смотрела на него, а он смотрел на Элизабет. Он изучал ее. Молчание затягивалось. Он шагнул к ней и вдруг, нагнув голову, потерся о ее платье. Потом позволил взять себя на руки и внести в подъезд. Там стоял дворник Фрэнсис.

Элизабет сказала:

— Фрэнсис, это кот кого-нибудь из жильцов?

— Нет, мисс. Кот бродячий. Приблудный кот. Никак не могу выяснить, чей он.

Фрэнсис постоянно что-нибудь выяснял. Это было главное развлечение в его небогатой событиями жизни. Что ни подвернется — непонятный шум, потерянное письмо, кусочек льда выпал из холодильника — Фрэнсис немедленно принимается выяснять.

— Так он давно здесь?

— Да порядочно уже тут слоняется.

— Я возьму его себе.

— Черные кошки приносят удачу, — наставительно изрек Фрэнсис.

— А я и не против! — ответила Элизабет.

В то утро ей как раз подумалось, что капелька удачи совсем не помешает — так, для разнообразия. В последнее время все как-то не ладилось. И не в том дело, что часть ее рукописей журналы отсылали обратно с добавлением общепринятых любезностей от редакции — все это вполне привычно, издержки профессии. А вот настоящим свинством со стороны судьбы, по мнению Элизабет, было то, что ее родной любимый журнал — единственное прибежище, где всегда находишь привет и ласку, даже если все прочие издания тебя холодно отвергли, — неожиданно скончался из-за недостатка читателей. Все равно что лишиться доброго и щедрого родственника… Тут уж без черного кота в хозяйстве просто-напросто не обойтись.

Закрыв за собой дверь квартиры, Элизабет с некоторой опаской стала наблюдать за своим новым союзником. Всю дорогу вверх по лестнице он вел себя образцово, однако Элизабет совсем не удивилась бы — хотя и огорчилась, — если бы он попытался удрать через потолок. Коты — такие эмоциональные существа… Но нет, он спокойно прошелся по комнате и, задрав голову, испустил проникновенный вопль.

— Правильно, — одобрила Элизабет. — Если не видишь того, что тебе нужно, — требуй. Будь как дома.

Она достала из холодильника молоко и сардинки. Гость не стал привередничать. Он любил хорошо поесть и нисколько этого не скрывал. Подкреплялся он сосредоточенно, как тот, кто почти уже забыл, когда ему случилось питаться в прошлый раз. Элизабет наблюдала за ним, подобно благому Провидению, и задумчиво хмурила лоб.

— Джозеф, — сказала она наконец. — Вот как тебя зовут. Ну давай осваивайся и начинай приносить удачу.

Освоился Джозеф замечательно. К концу второго дня уже начало казаться, что кот — настоящий хозяин квартиры, пустивший сюда Элизабет по доброте душевной. По характеру он был деспотом, как и большинство представителей своего племени. В первый же день Джозеф установил, какое кресло у Элизабет любимое, и немедленно его присвоил. Если Элизабет запирала его в комнате, он требовал, чтобы его выпустили, если же она закрывала дверь, оставив его снаружи, требовал, чтобы его впустили. Если дверь оставалась открытой, он громко жаловался на сквозняки. Что поделаешь — и у лучших из нас есть свои недостатки. Элизабет его обожала, несмотря ни на что.

Удивительно, как этот кот изменил ее жизнь. Элизабет была общительной, а до появления Джозефа компанию ей составлял в основном звук шагов соседа из квартиры напротив. К тому же дом был старый и поскрипывал по ночам. В коридоре в одном месте расшаталась половица, и вечером, когда идешь ложиться спать, она издавала такой звук, словно за тобой крадется грабитель. То и дело что-то шуршало и скреблось по углам, отчего приходилось замирать на месте затаив дыхание. Джозеф положил всему этому конец. С Джозефом расшатанная половица была просто расшатанной половицей, ничем более. И шорохи по углам были просто обычными шорохами.

А потом он исчез.

Элизабет обыскала всю квартиру, кота не нашла и остановилась у окна, чтобы окинуть взглядом улицу. Она уже ни на что не надеялась, потому что сама пришла с улицы, и его там не было.

За окном вдоль всего здания шел широкий карниз. Слева он заканчивался небольшим балкончиком от квартиры напротив — той самой, где жил молодой человек, чьи шаги она время от времени слышала. О том, что там живет молодой человек, Элизабет знала от Фрэнсиса. Из этого же источника она узнала его имя: Джеймс Реншо Бойд.

На балкончике сидел Джозеф. Он вылизывал шерстку ярко-алым язычком и вообще вел себя по-хозяйски.

— Джо-зеф! — позвала Элизабет.

Волнение, радость и упрек придали ее голосу чуточку театральный оттенок.

Он посмотрел на нее холодно. Хуже того — он посмотрел, как на совсем незнакомого человека. Объедался и упивался за ее счет, а потом повернулся и ушел к соседу!

Элизабет была девушка решительная. Пускай Джозеф смотрит на нее, как на блюдце с прокисшим молоком, все равно он ее кот, и она вернет его обратно!

Она вышла из квартиры и позвонила в дверь к мистеру Джеймсу Реншо Бойду.

Ей открыл молодой человек без пиджака. Нельзя сказать, чтобы это был некрасивый молодой человек. В сущности, среди молодых людей определенного типа — лохматых, чисто выбритых, с квадратным подбородком — он был вполне недурен собой. Элизабет заметила это, хотя и смотрела на него сейчас как на некую машину для возвращения удравших котов.

— Будьте добры, отдайте мне, пожалуйста, кота, — сказала она вежливо. — Он забрался к вам через окно.

Молодой человек слегка удивился.

— Ваш кот?

— Черный кот, его зовут Джозеф. Он у вас в гостиной.

— Боюсь, тут какая-то ошибка. Я только что вышел из гостиной. Там был только один кот — мой черный кот Реджинальд.

— Но я всего минуту назад видела, как туда забрался Джозеф!

— Это был Реджинальд.

— Позвольте спросить, давно он у вас, этот Реджинальд?

— С четырех часов пополудни.

— Он пришел через окно?

— Да, если уж вам угодно знать — через окно.

— Будьте так любезны, отдайте мне моего кота! — ледяным тоном произнесла Элизабет.

Молодой человек перешел к обороне.

— Предположим, — чисто теоретически, — что ваш Джозеф и есть мой Реджинальд. Не могли бы мы как-нибудь договориться? Давайте я куплю вам другого кота. Дюжину котов.