Главы семей формируют некое подобие совета Князя и зовутся патриархами. В-третьих, да. ВКЛ в своих легендарных границах от моря до моря, буквально отделяющее Российскую Империю от почти всей оставшейся Европы. Как оно там так получилось, мне лень читать. Если кратко, то, воспользовавшись возвращением России к статусу империи, Беларусь, Украина и Литва быстренько захватили причитающиеся им земли, объявив себя Великим Княжеством Литовским. Никто это заявление не оспорил по той простой причине, что гораздо страшнее тогда выглядела именно Россия, и то, что какое-то государство почти полностью отрезает ее от остального континента, лишь дополнило общее немое согласие на подобный финт ушами. В-четвертых, наказание Моники для вампира является высшей степенью наказания из известных. Двенадцать лет без крови означает, что Моника была в состоянии безумного зверя двенадцать лет, и то, что она сейчас наконец напилась крови, не даёт гарантии, что она на ровном месте не начнет бойню. А если к этому прибавить ещё и ее "врождённое" безумие, получится такая гремучая смесь, что мне аж на встречу со своим железнодорожным другом захотелось. Среди моих компаньонов она стала самой проблемной после подобной информации, а значит, мне нужно либо избавиться от нее, либо не допустить ее безумия. И я даже не представляю, что легче.

– А что будет, если она не справится со своей миссией?

– Ее убьют, – Таня испытывающе посмотрела мне в глаза. Думаю, она пришла к таким же выводам, и теперь смотрит, как же я решу действовать. Черт! Это же тот клоун, которого сейчас в дознавательной учат уважать старших по званию здесь герой. Так какого хрена я должен принимать такие решения? Ведь действительно, легче просто саботировать работу Моники, чтобы избавиться от этой ходячей бомбы, но с другой стороны, остатки совести и сострадания требуют, чтобы я сделал все возможное, чтобы не дать вампиршу в обиду, а мозг сверху накидывает, что с проваленным делом мне из стажёров никогда не вылезти. Конечно, я могу просто вывести Монику под солнышко. Но я, скорее всего, банально не осилю ее, если что-то пойдет не так.

– Хорошо. Что по Герою и его спутнице? – я оперся плечом на стенку.

– Про Героя информации почти нету. Даже меч его нигде не засветился ни как артефакт, ни как оружие, ни как реликвия. А вот его спутница является шестнадцатой британской принцессой и второй спутницей Героя.

– А сколько их всего?

– Зарегистрировано одиннадцать, а неофициально под полсотни.

– Фига группа поддержки! Вернёмся к принцессе.

– Да. Она является в свои шестнадцать выпускницей Оксфорда, имеет учёную степень. Короче, очень умна.

– Это вряд ли…

– И тем не менее, к ней стоит прислушиваться. К тому же, она обладает способностью к ликантропии, – вот тут я уже присвистнул. Мощно, ничего не скажешь.

– Хорошо. А что про Волкову?

– Зачем она тебе?

– Уверен, она продолжит расследование в одиночку, а это не есть безопасно, – честно, мне очень не хочется найти ее труп, идя по следу убийцы.

– Она детектив из столицы. Это все, что я про нее знаю.

– Спасибо, Тань.

– Береги себя, – Таня вновь взяла меня в обнимашки. Мне показалось, или она плачет?

Когда я зашёл в дознавательную, Мик вытаскивал из ножен свой меч, а Ева держала в руках стул ножками к Монике, на личике которой была блаженная улыбка. Глянув на дверь, я отметил немаленькую вмятину в металле.

– А ну уселись все! – как можно твёрже рыкнул я. Результат – идеал. Троица действительно уселась, кто на задницу, кто с хрустом на корточки. А после три пары глаз сошлись на мне. – Довожу до ваших ушей, что в моей компетенции отстранить вас от расследования, – я многозначительно посмотрел на Мика. – Более того, мои приказы вы обязаны ставить в приоритет, иначе, мне придется познакомить вас с трибуналом.

– Но я же герой! Я глава группы, я должен быть главным. Ты же просто непись, – Мик непонимающе сверлил меня глазами. По-моему, первая маленькая шестереночка начала движение.

– А я руковожу расследованием, поэтому, если вы не хотите получить отстранение, будьте умницами, и вам воздастся.

– … – Мик возмущённо хватал ртом воздух, явно пытаясь сформулировать мысль. – Тогда я сам раскрою это дело! – взвизгнув, Герой поднялся на ноги и вылетел из комнаты. Следом, походу на автомате, вышла Ева, так как ее взгляд был максимально отрешённым. Вот мы и остались одни. Стоп, а здесь есть камеры? Я задался этим вопросом, потому что если их нету, то я и Моника фактически отрезаны от внешнего мира. Если ей в голову стукнет моча, она меня тут и убить может, и изнасиловать, и ещё что-нибудь сделать. А по ее безумным глазам я мог сказать и то, что она догадалась до этого, и то, что мысленно она вообще не здесь. М-да, а ведь мы так и не придумали ничего дельного. Детективы я не принимал ни в каком виде, поэтому я даже что-нибудь по шаблону сделать не могу, потому как просто не знаю, что делать. По-хорошему, надо бы прочесть отчёт, уточнить причину смерти, чтобы найти гипотетическое орудие убийства; там же нужно и узнать личность жертвы, связаться с родственниками или друзьями, найти возможные разногласия с кем-либо… Теоретически это было просто, а вот на практике никто не мог мне даже имя жертвы сказать.

– Дим! Дима! Димааа! Дима! Ну Дииим! – Моника орала мне моё имя прямо в ухо.

– Чего тебе?

– Я хочу на свидание в пристанище посмертного святого при ночной луне. Там ещё такие роскошные розы растут, ни один могильщик такими не может похвастаться, – Моника взяла меня за руки. Ее руки были мягкими и чертовски холодными, пульса в них я не почувствовал. Свидание? Да с радостью! Только с близняшками, а то не хватало ещё мертвецов ходить развлекать.

– Чт…?! – от очевидного вопроса меня удержало… понимание? Из-за врождённого (скорее посмертного) безумия Моника говорила бессвязный бред. На первый взгляд. Но крупицы логики здесь были. Если переводить, то Моника хочет сходить на место преступления. Надеюсь, от того, что я ее понял, меня не отправят в дурку.

***