И детектив спрыгнул на платформу. Только теперь он ничуть не напоминал инспектора — скорее, моряка-головореза. Даже когда суперинтендант Нэком высунулся, чтобы попрощаться со своим сотрудником, Клик грубо, согласно своему новому образу, затолкнул суперинтенданта обратно в вагон.

— Моей дорогой Алисе, если увидите ее, передайте, что все будет хорошо! — в последний момент прошептал инспектор на ухо начальнику.

Тот кивнул, махнул рукой на прощание, глядя, как два его подчиненных исчезают где-то позади. А те, проскользнув мимо станции, направились к заливу.

Они достигли предместий Фетчворта, когда часы на церкви, расположенной в полумиле от поселка, пробили девять — глубокий и зычный звук.

Справа от полицейских располагался расцвеченный огнями «Свинья и свисток». Оттуда несся шум, смех, грубые шутки. Направившись в сторону кабака, Клик повернулся к своему спутнику.

— Пришло время поразвлечься, мой мальчик, — мягко объявил он, а затем засвистел и засмеялся, широкими шагами направившись к пабу. Кто-то подошел к дверному проему и выглянул из бара, пробуя рассмотреть незнакомцев в темноте.

Поняв, что их заметили, инспектор Клик закричал:

— Хорошего вам вечерка! Это Билл Джонс и его приятель.

А потом запел:

Серые глаза — рассвет,

Пароходная сирена,

Дождь, разлука, серый след За винтом бегущей пены.

Как четыре стороны Одного того же света,

Я люблю — в том нет вины —

Все четыре этих цвета[10].

Он слышал, как в ответ засмеялся человек, стоявший в дверях паба. А потом незнакомец пригласил их зайти — вот так они и вступили в «Свинью и свисток». Их радостно приветствовала рыжая барменша, точно так же, как большинство сидевших за столами и у стойки. Скорее всего это были их будущие товарищи-рабочие.

— Женфельмен, а где же он? — весело выкликнул инспектор Клик, ткнув указательным пальцем в тот угол, где накануне пил пиво Боркинс. — Он ведь обещал кое-что узнафь для нас. И… А вот и он, — продолжал Клик, заметив дворецкого за одним из столиков. — Добгхый вечегх, сэгх. Гхад снова видефь вас, хофя вид у вас еще фоф. Фо-фо вы сегодня какой-фо бледный. Фак вы поговогхили обо мне?

— Можете считать, что у вас есть работа, если, конечно, вы собираетесь работать аккуратно, выполняя все, что вам поручат, — фыркнул в ответ Боркинс. — Но работа не такая уж чистая и легкая, как вам могло бы показаться.

— Мы и гхабофафь умеем, и язык за зубами дегхжафь, — словно невзначай бросил инспектор. — Ифак, чфо мы должны делафь?

Прежде чем ответить, Боркинс хлебнул пива, а потом промокнул рот салфеткой.

— Ступайте завтра на мануфактуру и скажите мастеру, что вас прислал я. Скажите, мол, решил, что с вами все в порядке. Сначала поработаете неделю, а потом, если мастер удостоверится, что вы добросовестные работники и держите язык за зубами, вам дадут более важную работу и станут платить больше.

— Звучит отлично! — воскликнул Доллопс, грохнув пивной кружкой по столу. — Как фаз то, что искали.

— Хорошо, если вы будете помнить собственные слова, — резко объявил Боркинс. — Не забудьте, кто вас порекомендовал. Кстати, совсем забыл, как вас зовут?

— Билл Джонс и Сэм Гхобинсон, — моментально ответил инспектор Клик. — Я очень обязан вам, сэгх, и, думаю, нам нужно будеф усфроифь вечегхинку, когда получим деньги. А сейчас самое вгхемя офпгхавифься спафь.

Теперь настало время барменши, и она, перегнувшись через стойку, коснулась плеча инспектора Клика.

— Мои милые, а устроиться в нормальной квартире не хотите? — сказала она, словно уговаривая Клика и его товарища. — Можете расположиться у нас. Раз у вас есть работа, то получите кредит. Хорошие кровати, хороший завтрак и ужин. Так что, если надумаете…

— Спасибочки, — хрюкнул инспектор и пихнул локтем под ребра Доллопса, словно невероятно обрадовался такому предложению.

Так что для двух моряков из Лондона вечер выдался удачным. Во-первых, они получили работу, во-вторых — жилье, которое оказалось роскошным для людей, привыкших вести бродячий образ жизни; а следующим утром они отправились на новую работу.

Мастер оказался не просто большим, а огромным человеком, который, услышав о рекомендации «джентльмена из гостиницы», проводил самозванцев и поставил их обслуживать паровые машины. Задача простая: они просто должны были подкладывать топливо — и все. А другие люди и сами машины делали все остальное. Но что понравилось им больше всего — их поставили работать рядом. Это дало возможность инспектору время от времени обмениваться фразами с Доллопсом, обращая внимание то на одно, то на другое.

Сама мануфактура была не такой уж большой, и платили не слишком здорово, но инспектор только и делал, что подавал материал для производства кабеля.

— А куда они пофом его везут? — спросил он одного парня, приблизительно двадцати трех лет, который работал рядом с ними.

— По-моему, в Бельгию. Там есть какая-то большая фирма.

— Ого! И как они офсылаюф его?

«Выходит, они торгуют с Бельгией. Очень интересно», — пронеслось в голове Клика.

— Отвозят на кораблях, идиот! — Голос был полон презрения к простофиле, который не мог понять очевидные вещи. Инспектор же, в свою очередь, постарался сделать глупое лицо, словно слова незнакомца оказались для него настоящим откровением.

— Ну, это и фак поняфно! — Ему пришлось повысить голос, чтобы заглушить звук машин. Потом Клик рассмеялся. — А на каких судах? Они, должно быфь, досфафочно большие, фолько я фуф ничего подобного не видел.

Молодой человек, склонил голову набок, мгновение внимательно смотрел, а потом, сильно понизив голос, произнес:

— Рыболовные шхуны… — Он хотел еще что-то сказать, но презрительный смех остановил его.

— Рыболовные шхуны? Очень странно. Отправлять электрооборудование в Бельгию на рыбацких лодках? Забавный способ торговли, хотя, судя по всему очень действенный… Ладно, хватит болтать, работать надо.

Забавные вещи может сделать послеобеденный стакан пива в «Свинье и свистке». С него не напьешься, но ты можешь почувствовать себя свободным, раскрепощенным. А уж после второго стакана любой может продать душу дьяволу. Но инспектор Клик был достаточно мудрым и не спешил, выжидая свое время. Он внимательно высматривал своего будущего информатора, прислушиваясь к разговорам собравшихся в таверне. А потом, когда прозвучал гудок, сообщавший о том, что обеденное время истекло, они отправились назад на мануфактуру. Вот тогда Гамильтон задал первый из заготовленных заранее вопросов:

— Эй, пагхень, — начал он, шепотом обратившись к своему давнишнему приятелю, у которого спрашивал о том, куда потом отправляют товар. — Выглядишь фы очень солидно. Мне воф все невдомек. Фы сказал про гхыбачьи шхуны, а меня феперь съедаеф любопытство. Неужфо хозяин этой мануфакфугхы и в самом деле отпгхавляеф гофовый фовагх на гхыбачьих шхунах, и не куда-нибудь, а в Бельгию?