Гуров открыл дверцу, обернулся к шоферу.

– Раз уж помог, помоги до конца, – попросил он. – Постой тихо с полчаса. Не хотелось бы сюрприз портить.

– Да уж куда теперь деваться, – пробурчал таксист. – Кто только мне за мои мучения заплатит?

– Подброшу я тебе на бедность, – пообещал Гуров.

Он тихо прикрыл дверцу и пошел наугад вперед, высматривая в темноте силуэт Гришиного «Москвича». Это было бы непростым делом, но дорога сама вывела Гурова к нужному месту.

«Москвич» был спрятан, как выразился бы Крячко, в складках местности – то есть стоял в небольшой ложбинке метрах в пяти от дороги. Вокруг него застыли фигуры всех четырех оперативников. Они все всматривались в противоположную от Гурова сторону, и ему ничего не стоило подкрасться к ним незамеченным.

– Конспираторы! – прошептал он уничтожающе, кладя руку на плечо Крячко. – С тыла вас можно взять голыми руками.

– А мы за тылы спокойны, – тоже шепотом ответил Стас. – У нас в тылу действует полковник Гуров. Зверюга! Мимо него и муха не проскочит.

– Все балагуришь, – сказал Гуров. – Пример молодежи подаешь. Ну, разберусь я с тобой!.. Где Маргарита Альбертовна? Что здесь вообще происходит?

– Да ничего хорошего, – признался Крячко. – Гриша, который в машине сидит и дрожит от страха, объяснил нам, что тут та самая нефтеналивная база и есть. Вон впереди, метрах в ста, угадываются какие-то развалины… Там оба джипа остановились. Теперь-то они фары потушили, а сначала все хорошо было видно. Но мы, скажу тебе, едва ускреблись. Эти так внезапно остановились, что Гриша не сразу среагировал. Представляешь, что было бы, услышь они наш мотор? Но пронесло, слава богу.

– Из машин кто-нибудь выходил? – спросил Гуров.

– Определенно, – кивнул Крячко. – Дверцы хлопали не один раз, да и тогда еще фары горели. Человек пять-шесть там мелькнуло. Вот за госпожу Вагнер не скажу, но, думаю, она тоже вышла – не в машине же сидеть она сюда приехала, верно?

– Нам тоже рассиживаться некогда, – сказал Гуров. – Хочешь не хочешь, а надо подобраться поближе. Поскольку карты перемешали, следует подумать, во что мы играем и какие козыри. Действуем предельно осторожно. Никаких звонков и разговоров. Только если обнаружат. На всякий случай Черкасов остается в машине – для связи.

– А если, допустим, убивать кого-нибудь будут? – мрачно спросил Синицын.

– Вы все здесь люди опытные, с головой, – ответил Гуров. – Находите оптимальное решение.

– Ясно, – сказал Самохин. – Как пойдем?

– Рассредоточимся, – объяснил Гуров. – Я по центру. Крячко и Синицын обходят постройки справа и слева. Самохин присматривает за джипами. Ну все, трепотня закончилась, каждый знает свое место и маневр. Пошли!

Оставив Черкасова в обществе Гриши, который уже не выглядел таким жизнерадостным и легким человеком, как несколько часов назад, они сошли с дороги и двинулись в сторону несостоявшегося нефтехранилища, обходя его с трех сторон. Каждый лишний человек был сейчас на вес золота, но оставлять без присмотра Гришу Гуров опасался – почувствовав свободу, тот запросто мог сделать ноги – такая мысль просто была написана у него на лице. И тогда все их усилия были бы напрасны.

Разделившись, они быстро потеряли друг друга из виду. Гуров первым добрался до развалин. Он прошел совсем близко от неподвижных черных машин, на крыльях которых зловеще поблескивали отсветы далеких огней. Гуров даже почувствовал легкий запах дорогого бензина. И еще табака. Боковое стекло в одном из джипов было опущено. Водитель курил, время от времени смачно сплевывая в окошко. По сторонам он не смотрел – видимо, был уверен в своей безопасности на сто процентов.

Был ли он там один или с ним оставался кто-то еще, Гуров не знал, а потому прошел мимо. Почва была сухая, песчаная, скрадывающая шаги, поэтому двигаться бесшумно здесь не составляло никакого труда.

Неожиданно Гуров вышел к некоему подобию ворот. Правда, толку от этого сооружения было немного, потому что и справа, и слева от ворот была пустота. Чуть подальше громоздились остатки бетонного забора, дикие кусты, какой-то металлолом, а за всем этим беспорядком тянулось плоское одноэтажное строение, как показалось Гурову, без окон и без дверей. Еще дальше угадывались огромные темные провалы, по краям которых кое-где торчали кривые зубья арматуры. Ворота здесь были явно лишними, и тем не менее они были, и около них даже стояла охрана.

Гуров едва не наскочил на этих парней. К счастью, за секунду до этого один из них обозначил свое присутствие, коротко кашлянув и проворчав с нескрываемой досадой:

– Хотел бы я знать, долго нам тут еще торчать? У меня сегодня вообще такой облом, Сеня, ты не представляешь! Я тут телку коронную на днях снял, между прочим, в консерватории на скрипке лабает. Но сиськи, не поверишь, во!.. Сегодня мы с ней в ресторан собрались, ага, все культурно, по-интеллигентному, и тут такой облом! Угораздило эту тварь прикатить сегодня! Как думаешь, Сумской ее замочит?

– А мне по барабану, Мосол, – отозвался из темноты ленивый голос. – Его дело. Говорят, что она мамаша этого кадра. Так если уж мочить, то, наверное, обоих? Может, он им просто свиданку решил устроить?

– Если свиданку, то на хрена такую толпу собирать? – обиженно сказал Мосол. – Как подумаю, что моя музыкантша сейчас могла бы на моей скрипочке играть… Так западло становится! – Он коротко засмеялся, но смех этот был не очень веселый.

– А я бы хотел просто побыстрее отсюда свалить, – признался Сеня. – Не нравится мне это место. Как на кладбище, понимаешь. Как подумаешь, сколько тут народу замочили…

– Ладно, не капай на мозги! – перебил его Мосол. – И так тошно. Давай покурим, что ли?

Они выдвинулись из темноты, и Гуров довольно ясно увидел обоих. Один был высокий, крепкого телосложения, чуть сутулый. Второй был и пониже, и пожиже, но у него была одна примечательная особенность, неприятно поразившая Гурова, – на плече у него висел короткоствольный автомат. Высокий угостил низенького сигаретой, они щелкнули зажигалками и закурили.

Гуров находился в раздумье. По некоторым намекам, проскочившим в разговоре охранников, можно было предположить, что Маргарита Альбертовна добилась своего и сюда ее привезли повидаться с сыном. Это было несомненной удачей. Но из того же разговора следовало, что и матери, и сыну угрожает вполне реальная опасность. Замечание Сени насчет кладбища звучало особенно зловеще и заставляло предполагать худшее. Немного сбивало Гурова с толку то обстоятельство, что ни разу в разговоре не прозвучала кличка Квадрат – приходилось опять вносить какие-то коррективы в сложившуюся версию. Но пока Гуров решил на этом не сосредоточиваться, сейчас главным было сохранить жизнь Маргарите Альбертовне и ее сыну. Но для этого нужно было прежде всего выяснить, где они находятся. Бродить по этим темным развалинам можно было до бесконечности и при этом ничего не обнаружить. К тому же существовал реальный риск привлечь к себе внимание и получить в спину пулю от того же коротышки по имени Сеня, который сам определил это место как кладбище.