до конца. А еще, думая о событиях тех лет, я вспоминаю людей, волей и стараниями которых успех стал возможным. Благодаря Вазгену Саргсяну из Армении перебросили вертолетами многочисленные отряды добровольцев, рвущихся принять участие в историческом штурме. Нам доставили боеприпасы и горючее для обеспечения потребностей операции. Конечно, их не хватало: много ли можно привезти несколькими вертолетами? Но в той ситуации любая помощь была очень ценной.

Вспоминаю командиров отрядов: их смелость, энтузиазм и патриотизм компенсировали недостаток военных знаний и опыта. Важную роль сыграл Самвел Бабаян, который настоял на масштабности операции, на необходимости действовать сразу по нескольким направлениям: штурмовать Шушу и несколько сел Шушинского района одновременно, проникнуть глубоко в тыл противника, за Шушу, создать угрозу ее полного окружения и не допустить возможного подкрепления. Предполагалось, что все эти действия должны вызвать у противника панику. С учетом ограниченности наших ресурсов план казался совершенно авантюрным.

Была и еще одна сложность.

К тому моменту мы еще не успели сформировать регулярную армию, и наши вооруженные силы состояли из множества разрозненных отрядов. Центральное командование только-только зарождалось и представляло собой скорее некий центр координации. Каждый отряд возглавлялся своим командиром, привыкшим решать локальные задачи и самостоятельно принимать решения, а не подчиняться чужим командам сверху. Для масштабных операций такая самостоятельность абсолютно не годилась: успех зависел от четкости и скоординированности всеобщих действий. Все тогда держалось на личном авторитете и влиянии конкретных людей, и это определялось только их персональными качествами, а не субординацией.

Серж Саргсян уже давно координировал деятельность отрядов, но теперь должность руководителя Комитета самообороны была закреплена за ним официально. Волевые же качества Самвела Бабаяна естественным образом сделали его наиболее влиятельным из командиров. В Армении такой влиятельной личностью, несомненно, уже был Вазген Саргсян. А тогда, перед штурмом Шуши, общее руководство операцией было поручено Аркадию Тер-Татевосяну по прозвищу Коммандос, профессиональному военному, находившемуся в Карабахе уже несколько месяцев.

Меня беспокоило, что дату проведения операции по разным причинам уже несколько раз переносили. Мы могли растратить в позиционных боях горючее и боеприпасы, с таким трудом доставленные из Армении специально для этой задачи. Азербайджанцы в любой момент могли сбить наши вертолеты, пролетавшие через Лачинский и Кельбаджарский районы, и полностью лишить нас связи с Арменией. Это привело бы к катастрофическим последствиям. Я боялся, что если мы будем медлить, то упустим удачный момент: всеобщее ожидание грандиозного события и мобилизация коллективной воли просто не выдержат длительного напряжения.

Первым тревожным сигналом для меня стала встреча с командиром одного из отрядов, прибывших из Армении. Это был отряд АОДа, и встретились мы по их просьбе во временном расположении тыловой службы недалеко от автобазы. Неожиданно командир и его заместитель стали дружно убеждать меня, что взятие Шуши может обернуться для нас катастрофой. Что это историческая ошибка, что если мы проведем эту операцию и возьмем город, то последует крайне негативная реакция международного сообщества! Что все это приведет к тяжелым последствиям для Нагорного Карабаха. При этом ссылались они на Ашота Манучаряна, в то время советника президента Армении, и утверждали, что говорят и от его имени.

Я отреагировал очень резко. Не взять Шушу сейчас – это значит завтра сдать Степанакерт, этого ли они хотят?

– Вы вообще-то понимаете ситуацию?! Какие тяжелые последствия? Что может быть тяжелее того, что уже есть? Если международное сообщество существует, если оно имеет какое-то влияние на происходящие события – почему тогда не останавливает ежедневные обстрелы Степанакерта? Так что забудьте о международном сообществе и его реакции! Если вы не хотите участвовать в операции, если считаете это неправильным – зачем вы тогда здесь? Можете не участвовать, можете уезжать обратно.

Если эти двое рассчитывали уговорить меня отложить взятие Шуши, то добились прямо противоположного. Разговор с ними лишь убедил меня в необходимости форсировать сроки штурма. Сразу же после этой встречи мы с Самвелом Бабаяном и Сержем Саргсяном поехали в штаб, исполненные решимости окончательно определиться с датой. Там опять возник спор – очередная попытка отложить операцию! Почему? А потому, что теперь, совершенно неожиданно (ведь уже наступил май), в горах выпал сильный снег! Важная часть плана заключалась в том, что одна из групп направляется глубоко в тыл, обходит Шушу, поднимается на Лысогорский перевал и закрывает его. Таким образом она блокирует дорогу, связывающую Шушу с Лачином и, лишая азербайджанцев возможности получать подкрепление, как бы замыкает окружение Шуши. Общий замысел был таков: если люди уходят из Шуши по этой дороге – их не трогать, а в обратную сторону никого не пропускать. К Лысогорскому перевалу вел сложный маршрут, и командир, возглавлявший эту группу, засомневался в возможности выполнить задачу.

Отстаивал эту точку зрения в штабе Валера Балаян, несомненно, преданный участник движения, но плохо знающий местность, один из руководителей подполья дашнаков:

– Нет, мы не сможем там пройти, в горах сейчас слишком много снега. Добраться до перевала к назначенному времени физически невозможно. Надо подождать, пока снег сойдет, и уже потом…

Я его перебил:

– Стоп. Слушайте, не рассказывайте мне этих историй. В мае в горах всегда можно пройти по южным склонам куда угодно. Я сам туда пойду. Меняем группы. Вы пойдете по другому маршруту, а сюда пойдем мы со второй ротой.

Второй ротой командовал Каро Бабаян, брат Самвела. Сам Самвел заявил, что идет вместе со мной. Я попытался его отговорить: «Ты что? У тебя совсем другие задачи! Ты должен быть на командном пункте!» Но мои уговоры на него не подействовали. Самвел сказал: «Раз ты идешь, то и я тоже пойду. Я не могу остаться. Не могу отпустить тебя одного». Такие у нас с ним тогда были отношения…

Итак, дату наступления, наконец, назначили: 8 мая.

Так вышло, что в этот же день состоялся визит Тер-Петросяна в Тегеран, где обсуждались мирные инициативы Ирана по урегулированию карабахского конфликта с участием азербайджанской делегации. Мы даже не подозревали об этом визите: нас полностью захватила подготовка операции, да и жили мы в условиях блокады, без электричества, оторванные от информационного поля Армении. Ситуация, конечно, неприятная: во время визита президента Армении начинается штурм Шуши. Потом мы долго и, кажется, безуспешно убеждали обиженных на Тер-Петросяна иранцев, что это случайное совпадение. Они не могли поверить, что президент Армении не знал о начале столь масштабных военных действий.

Накануне вечером наша группа, человек пятьдесят-шестьдесят, вышла из села Схнах. За пару дней до этого я надел солдатские сапоги, в которых собирался идти в горы, и носил их не снимая, чтобы дать ногам привыкнуть к необычной для них обуви: знал