— Реджина, я же тебя ни к чему не принуждаю. Но и так просто никуда не уйду.

Реджина пораженно уставилась на него. Плотно сжав губы, Себастьян смотрел на нее в ответ с нежностью.

— Я тебя здесь не оставлю, — предупредила она.

— Я еще не напрашивался. Если не хочешь, можем ни о чем не говорить.

Себастьян робко улыбнулся, и Реджина подавила желание улыбнуться ему в ответ.

— Нет, поговорить я хочу, — произнесла она. — О реальных вещах. Эта твоя связь со Слоан… Чего еще я о тебе не знаю?

— Обо мне ты должна знать только одно: я невероятно, полностью тобой очарован. С ума по тебе схожу.

Реджина не смогла сдержаться и улыбнулась. Совсем чуть-чуть.

— С ума сходишь? Мне таких вещей никто не говорил.

— Я просто не знаю, как еще это назвать. Все время старался разделять сферы жизни: работа, друзья, любовницы. Секс — это просто секс. Правда, с тобой он особенный. Я постоянно о тебе думаю. На днях фотографировал одну модель и невольно прикидывал: если бы на ее месте была ты, я бы составил черно-белую композицию, попросил тебя убрать волосы назад, и твои огромные глаза оказались бы в центре. Жду не дождусь следующего собрания в библиотеке, чтобы хотя бы полюбоваться тобой издалека. Ты не выходишь у меня из головы. Постоянно думаю: если трахну тебя, поиграю с тобой еще один, последний, раз, то насыщусь… И мне всегда мало.

— И тебе это не нравится?

— Нет, просто я не того хочу.

У Реджины засосало под ложечкой.

— Чего же ты хочешь?

— Честно? Просто секса. Одного только… ничем не обремененного секса.

Реджина медленно, стараясь не утратить хладнокровия, кивнула.

— Со мной такое не пройдет, — сказала она. Себастьян нежно притянул ее к себе и обнял.

Реджина не смогла сдержать чувств и расплакалась, а Себастьян обнял ее еще крепче.

— Позволь остаться на ночь, — спросил он чуть погодя.

Реджина согласно кивнула, уткнувшись лицом в его мокрую от слез рубашку.

Как всегда по утрам в будни, Реджина проснулась в половине восьмого под звон будильника. Она взглянула на спящего рядом Себастьяна Барнса, и постепенно в памяти стали всплывать детали вчерашней беседы.

Спальню они так и не покинули. Изможденная Реджина разделась до нижнего белья и, надев майку, забралась под одеяло. Себастьян аккуратно повесил свою одежду в старенький шкаф и в одних трусах лег в кровать. Реджина приняла свою обычную позу для сна — лицом к стене, — и Себастьян прижался сзади. Запустил руку Реджине под майку, но Реджина знала: сегодня он ее не ласкает, секса не будет.

Можно было и дальше лежать, прокручивая в уме вчерашний диалог, ища в нем ключ, подсказку — что делать дальше. Но Реджина быстро оставила это бесполезное занятие и осторожно перелезла через Себастьяна. Только она хотела отойти от кровати, как он вдруг схватил ее за руку.

— Прости, что разбудила, — шепотом извинилась Реджина.

— Ты куда?

— На работу.

— Не надо.

— Еще как надо. Кому-то, знаешь ли, на жизнь приходится зарабатывать.

— Мне сегодня тоже предстоит потрудиться, — пробормотал он, переворачиваясь на спину.

Заметив у него щетину, Реджина тут же захотела его поцеловать, провести по щеке губами.

— Серьезно?

— Ага. Фотосессия для «W», будь она неладна.

Реджина ощутила укол ревности, вообразив вереницу моделей: как они позируют перед объективом камеры Себастьяна, а он ест их глазами, прикидывая, как лучше подать их красоту на обложке и страницах модного издания. Впрочем, будет. Себастьян признался, что всех остальных женщин сравнивает с ней, Реджиной… С другой стороны, она и Себастьян смотрят на жизнь по-разному. Он никогда не даст ей желаемого, и отношения закончатся ее разбитым сердцем. Не лучше ли прекратить их сейчас?

— Уверена, ты справишься, — сказала Реджина, снимая с крючка на дверце шкафчика полотенце. — Я в душ. Надеюсь, когда выйду, тебя здесь уже не будет.

Вернув ему айфон, она закинула полотенце на плечо и вышла.

* * *

— Я по тебе скучал, Финч, — признался Алекс. — Знаешь, стол выдачи книг без тебя, такой технически неграмотной, уже не тот.

— Спасибо, коли не шутишь, — ответила Реджина.

Весь персонал библиотеки собрали в фойе на репетицию банкета. Не пришла только

Маргарет, сказала, что на торжестве присутствовать не намерена.

— Я вечером после половины восьмого из дома вообще не выхожу, — призналась старушка.

— К тому же с уходом миссис Астор праздник утратил прежний блеск и живость.

— …А вот здесь, — разорялась Слоан, — между этих балюстрад мы поставим стол для приема новых членов.

Сегодня начальница надела темно-синее льняное платье с застежкой на поясе и нити жемчуга. С распущенными волосами, на фоне задника в вестибюле она выглядела как никогда красивой и властной. Реджина представила ее голой, в наручниках, подставляющей голый зад под шлепки Себастьяна…

— Реджина, я тебя утомила? — спросила Слоан, уперев руки в боки. Взгляды всех присутствующих устремились на Реджину.

— Что? А, нет… простите. Я прослушала последнюю часть.

— Я сказала, что вы с Алексом принимаете новых членов. Теперь-то я знаю, как ты придирчиво относишься к выбору работы, Реджина, но позволю себе напомнить: принятие новых членов — жизненно важная часть предстоящего мероприятия. Деньги, деньги, деньги!

Народ, одна только любовь к книгам не поможет нам преодолеть нынешний финансовый кризис.

Говорит так, будто ей знакома любовь к книгам..

Реджина вдруг заметила татуированную курьершу. Та как раз вошла в главные двери.

О нет! Реджина отвернулась, надеясь, что девица ее не заметит. Может, она оставит посылку на стойке? И за Реджину распишется кто-нибудь из стажеров?

Реджина прикрыла ладонью лицо, и тут ее по плечу похлопал Алекс.

— К тебе гости, — сказал он.

— Тихо, — прошипела она в ответ, но Алекс уже щелкнул пальцами и подозвал татуированную девицу.

— Вы чем там занимаетесь? — прервалась на полуслове начальница и обернулась к ним.

— Вот вы где. Мне же легче, — сказала курьерша, приближаясь к Реджине. На нее тут же уставилось двадцать пар глаз — плюс еще несколько членов совета. В ужасе Реджина едва смогла принять конверт и расписаться на бланке.

— Обратно ничего передать не хотите? — спросила курьерша.

Реджина покачала головой. Слоан продолжала на нее пялиться. Лучше бы дальше толкала речь.