— Что ты наделал? — завизжала Лелька.

— Скажи спасибо, что мудя ему не оторвал.

— Да нужны они мне…

— Ах да, извини! Вы же чисто шампанского попить приехали. Как я сразу не догадался… А это что? — Валера зло ткнул пальцем в экран телевизора. — Развлекаетесь, да?… А может, совместный проект обсуждаете? Может, сама в порнушке сниматься собираешься?..

— Может, и сама! — с вызовом ответила Лелька.

И снова схлопотала пощечину. На этот раз слетела с копыт.

— Валера! Валерик! Валерочка! — заскулила она, поднимаясь. — Не бей больше, не надо!.. Я все поняла!.. Я больше не буду!..

— А я буду!

На этот раз он снял с себя ремень.

— Валерик, я все поняла! Все осознала!..

В ее глазах полнейшее раскаяние. Смирение и покорность. И мольба о пощаде. Оказывается, оплеуха — самое лучшее средство наставления ее на путь истинный.

— Прости меня, дуру! Прости! Я больше не буду!.. Она опустилась перед ним на колени. Сомкнула ладони на груди. Ну как ее бить?..

— Точно не будешь?

— Никогда!..

— Тогда живи…

— Валерик, ты самый лучший…

— И все равно ты любишь только меня, — усмехнулся он.

— Только тебя, — закивала она. — Только тебя одного… Валера…

— Что?

— Валерочка!!!

Вопль предупреждения. Что-то за его спиной увидела.

Валера развернулся назад. Успел заметить какую-то тень. И тут же что-то тяжелое опустилось ему на голову…

Сознания он не потерял. Но из глаз посыпались искры, в голове все смешалось. Страшная боль чуть не разорвала кумпол напополам. Руки онемели, повисли как плети, ноги подкосились. Перед глазами все закружилось. Валера стал заваливаться назад.

Падая, он видел перед собой Харлама. Картинка расплывалась, будто между ними толща прозрачной воды.

Валера рухнул на пол. Он лежал на спине и видел, как над ним склонились дружки Харлама. Перевернули на спину, начали вязать руки. Самое обидное, он не мог сопротивляться. Не было на это сил. Слишком мощный был удар…

Краем глаза он видел, как вяжут Жору. Тот уже стал подавать признаки жизни. Но его тут же вырубили. Куском трубы по голове.

— Скоты! Сволочи! — завизжала Лелька.

Харлам лично занялся ею. Подошел, схватил за волосы, задрал голову. И раскрытой ладонью хлестнул по лицу. Изо всей силы. Лелька плашмя рухнула на пол.

— А что у нас тут по телику крутится? — захохотал Харлам. — Негр, китаец какой-то… Баба белая. Что они с ней делают? Ай-яй-яй…

Он подошел к Лельке, склонился над ней, снова схватил ее за волосы.

— Ты уж извиняй, у нас негров нет и китайцев тоже. Но ты не переживай, мы тебе такое покажем, закачаешься…

— Паскуда! — зло прошипела она. И плюнула ему в морду.

— Тварь! — Он снова ударил ее. На этот раз сжатым кулаком.

Было слышно, с какой силой ударилась Лелька головой о пол. Похоже, она потеряла сознание.

Харлам подошел к Валере, перевернул его на спину.

— Ну и рожа у тебя, Шарапов! — хохотнул он. — Кто это тебя фонарями украсил?

— Да есть тут одни ублюдки. Говорят, жить им осталось совсем чуть-чуть…

— Да ты чо?.. И кто говорит?

— Я говорю…

— А кто ты такой?..

— Я — человек. А ты чмо!..

Валера видел, как на него надвигается мощный кулак. Снова искры из глаз.

— Еще? — вежливо спросил Харлам.

— Пошел ты!.. И снова удар.

— Слушай сюда, мурло! — с высоты своего положения загромыхал Харлам. — Я не за тобой сюда ехал. За этой тварью, которая рога тебе наставляет… Отодрать ее хотел. Такой уж я мстительный… Но раз ты здесь, я ее еще и грохну… Или сомневаешься?

Харлам хищно сощурил глаза.

— Что тебе надо?..

— Вот, я вижу, ты понятливый человек, сразу о деле… Баб я очень люблю. Но бабки люблю больше. Поэтому бабу твою я не трону. А бабки с тебя сниму…

— Не надорвешься?

— Заткнись и слушай сюда… Щас мы к тебе на хату едем… Или где у тебя бабки?..

— Где надо…

— Короче, сам скажешь, куда ехать… Ты приносишь нам бабки, а мы отдаем тебе твою козу… А если нет…

Харлам приподнял штанину. Вытащил из чехла нож с широким и острым как бритва лезвием. Подошел к Лельке, намотал ее волосы на руку, оторвал голову от пола и приставил нож к горлу.

— Одно только движение, и все… Ну так чо, бабки будут?..

— Будут!..

Лелька — она хоть и дура, но своя, родная. И дороже всяких денег…

— Пятьдесят «штук».

— Ага, где я тебе их возьму?..

Харлам сильней надавил ножом на горло, показалась кровь…

— Тридцать «штук»!.. Больше нет.

У них с Лелькой на банковских счетах что-то около тридцати тысяч. Придется отдать все…

— И твоя тачка… Все на пятьдесят «штук» и потянет..

— Хорошо…

Кивнул Валера. У него не было выбора. Пока не было…

— А сто «штук» не осилишь?

Харлам спрятал нож. Но алчный огонь в его глазах стал еще жарче.

Может, он еще и на их квартиру лапу хочет наложить?

— Нет у меня таких бабок…

— А она? — Он показал на Лельку.

— Что она?

— На пятьдесят «штук» не потянет?..

— Не понял…

— А чего тут понимать… Ты мне торчишь сто «зеленых» «штук». Счас мы ее на хор поставим, пятьдесят «штук» минус. И тогда ты мне пятьдесят отдашь… Идет?

— Мразь!

— Еще слово, и тебя самого удовлетворим… Бесплатно. Ха-ха!..

Харлам начал расстегивать штаны. Его холуи стали раздевать Лельку. Она все еще была без чувств.

Валера тоже оправился после удара. Силы в руки вернулись. Но мешали путы — он был связан по рукам, по ногам. Крепко захомутали его ублюдки…

— Не тронь ее! — взывал он к Харламу.

Да только разве этого урода словом остановишь?.. Пулей разве что…

— А тебе чего, а? — глумился над ним Харлам. — Она же сюда за этим шла. Так пусть получает…

Лелька пришла в себя. Завизжала, забарахталась.

— Скоты!…

— Не ори! Чего орешь? — ухмыльнулся Харлам. — Я тебе ребенка сделать хочу, а ты орешь…

Но в отцы он явно не годился. Это подтвердил чей-то знакомый голос.