− Милая, это уже не твоятерритория, − парень перевел взгляд на меня. - Красотка, а ты чья?

− Шрам, ее не трогай, −Настя бросила на меня обеспокоенный взгляд. - Она здесь не причем. Это нашедело. Отпусти ее.

− Шельма, Шельма куда же яотпущу девушку в такую погоду. Взять их! - отдал приказ главарь. - Красоткуприведете ко мне утром.

Нас схватили, отвели в какую-тотемную комнату. Настю приковали цепью к стене, а меня заперли в клетке. Когдамы остались одни, от Насти я услышала вздох полный отчаяния.

− Ангелина, ты это... - тихопроизнесла девушка. − ...ну... пойми. Я не хотела тебя впутывать... атеперь еще и Шрам... прости меня... вот...

− Я...

− Подожди, дай мне сказать. Япоступила с тобой не по закону, нашему закону. Ты мне помогла, а я... Мнестыдно, пожалуйста, прости меня...

В течение следующих часов Настярассказывала мне историю своей жизни. А я слушала и не могла поверить, чтотакое возможно. Жизнь девушки так сильно отличалась от моей. И я простила. Немогла не простить. Всю ночь мы тихо переговаривались. Так было легче - мысли оеде и холоде отступали на второй план. Не заметила, как уснула.

Меня разбудил звон цепей. По серомусвету, что пробивался из небольшого окна, было понятно, что сейчас уже утро.″Утро?! Самаэль...″

− Ангелин, − к моейклетке подбежала Настя, она как-то смогла освободиться от цепей. - Я сейчас...я открою замок.

Девушка уже полчаса ковырялась взамке клетки, но безуспешно. За дверью послышались голоса и шаги. Настя удвоиласвои попытки.

− Настя, уходи. Со мной всебудет хорошо, − ″я надеюсь.″ − Беги, пока можешь.

− Ты не понимаешь, что он стобой сделает. Это Шрам тогда меня... в четырнадцать лет...

− Уходи, я сказала!

− Ты сможешь переместиться? -с надеждой спросила девушка, отходя к окну.

− Нет, сил не хватает. Яслишком устала, но надеюсь, что кое-кто исполнит свою угрозу. Уходи.

Настя хотела еще что-то сказать, нов двери послышался скрежет ключа, и она стрелой метнулась к окну, открыла его ивыпрыгнула. Поднялся шум из-за исчезновения Шельмы, но меня все же повели кШраму. Затолкнули в комнату. Красивая такая комната, с мебелью, коврами на полуи широченной кроватью.

− Раздевайся, Красотка,− услышала я голос Шрама, а потом и увидела его самого. Теперь понятнопочему у него такая кличка. Все тело парня (а он был обнажен, полностью) былопокрыто тонкими шрамами, только симпатичное лицо осталось ничем не испорчено.

− Ага, − кивнула. - Асколько сейчас времени?

− Тебя интересует время? -удивился Шрам.

− Да. Скажи, пожалуйста,− и улыбнулась, надеюсь, вышел не оскал.

− Сейчас ..., − началговорить парень, посмотрев на часы.

В следующий миг все вокругзакружилось, и я оказалась в своем кабинетике. Самаэль удивленным взглядомосмотрел меня. ″Господи! Как же хочется его сейчас расцеловать!″Снаружи бабахнуло, но мне было все равно. Я с удовольствием воплотила свое желание,и набросилась на ничего не подозревающего Падшего.

Самаэль не ожидал от меня подобного,потому что с его стороны не было никаких действий. Ну, каждый, наверное,удивился бы тому, что девушка, с безумной улыбкой на лице, бросится,ухватившись руками за шею, и как пиявка присосется к губам. Но потом Падшийобнял меня, прижимая к себе сильнее, ответил на поцелуй. И все. Мир со своимипроблемами и заботами исчез. Как в рекламе йогурта, что часто показывают потелевизору: ″И пусть весь мир подождет...″ Целовались мы долго,очень долго и отлипли друг от друга, когда уже стало не хватать воздуха.Самаэль отстранился, но не выпустил из объятий, заглянул в глаза так, что меняот этого взгляда в жар бросило. ″Поцелуев мало. Хочу большего.″ Икак только осознала то, что подумала - испугалась. Испугалась собственныхжеланий. Падший начал наклоняться еще за одним поцелуем и все мысли вылетели изголовы. Когда его губы были совсем близко, я чихнула. А потом еще раз. И еще. Иеще...

Я заболела. Невыносимо болело горло,словно я наелась песку, глаза слезились, а платочков не хватало, из-за насморкаголос был такой, что хоть сейчас можно идти озвучивать американскиеблокбастеры. Мало того, к ночи поднялась температура - мне было то жарко, тохолодно. ″Эх, сейчас бы маминого малинового варенья и горячегочайку...″ Но чай закончился, а варенье... Самаэль уже доел. Кстати, он небросил меня в таком беспомощном состоянии, и сейчас сидел возле кровати.

− Что это? - Падший удивленнопосмотрел на меня.

− Это бумажки с цветнымикартинками - деньги называются.

− Я знаю, что такое деньги.

− Вот и будь умницей, сходи ваптеку, купи вот это, − написала на бумажке название лекарства и подалаСамаэлю. - Здесь не далеко, за углом. Круглосуточная.

Я ожидала возмущения, ″мол,как это, Дьявол и пойдет в аптеку″ или чего-то подобного, ждала гневныхвзглядов, рыка, скрипа зубами. Не дождалась. Падший поцеловал меня в лоб, взялденьги, записку и ушел (не переместился, а своим ходом отправился). Уже былоподумала, что на основе температуры у меня галлюцинации начались, но черезпятнадцать минут Самаэль вернулся с лекарством. А дальше нужно было сделатьсамое сложное, невыполнимую миссию. Как мне уколоть саму себя? Нет, я могу такизвернуться, но... боюсь.

− Сделай мне укол, −жалостно попросила Падшего.

− Зачем?

− Температуру нужно сбить, атаблетки уже не помогают. Вот, держи, − дала в руки Самаэлю шприц слекарством.

- Но я не умею, − он посмотрелна шприц так, словно это какая-то гадость.

- Просто воткни иголку и введилекарство, − и приспустила пижамные брюки. - Постарайся попасть вот сюда.

− Симпатично, − хмыкнулПадший.

− Самаэль, коли! Ай!!!Больно!!! - соседей точно разбудила.

− Сама сказала, коли, −невинным голосочком ответил Дьявол.

− Но не так же. У-у-у...

Через несколько минут лекарствоначало действовать и мне захотелось спать. Свернувшись под одеялом клубочком,закрыла глаза. Услышала как Самаэль прошелся по комнате. Щелкнул выключатель.Рядом прогнулась кровать, и меня аккуратно прижали к теплому телу. Я не хотелани о чем думать, поэтому не стала возмущаться и просто уснула в уютныхобъятиях.

″Четырнадцатое февраля... Деньвсех Влюбленных... День Святого Валентина... Интересно, как Самаэльотреагирует, если подарю ему валентинку? У-у-у, ну почему все так сложно...Почему я не могла влюбиться в кого-то попроще, а не в Дьявола, а? Кто-нибудь,скажите мне, пожалуйста, почему именно в него? За что? За красоту? Да, Самаэльочень привлекателен. Эти правильные черты лица, линия губ, идеальное тело изавораживающие серые глаза. Вообще, как может ангел быть не красивым? Задоброту? Как говорит Иринка: ″Не смешите мои тапки.″ Нет, я неговорю, что Падший не знает, что такое добро. Просто он так долго играл рольплохого, что забыл это понятие. Хотя, иногда он показывает свое истинное лицо.Ведь как еще объяснить его хорошее отношение ко мне (он две недели пока яболела, был рядом), его поведение во время новогодних и рождественскихпраздников, его игры с Ильей... Тогда, за что я его люблю? А может здесь какраз и действует правило: ″Любят не за что-то, а вопреки.″ Люблю еговопреки тому, что Зло нельзя любить, вопреки здравому рассудку, ведь по всемзаконам я должна ненавидеть Дьявола, вопреки его поступкам - оправдывая тем,что это всего лишь работа, вопреки всем - ведь вижу в Самаэле что-то особенное,дорогое для меня... Не важно за что или вопреки, главное, что я его люблю. Авот, что ко мне чувствует Падший? Помнит ли он что такое Любовь? Может ли онлюбить, или спрятал эти чувства очень глубоко в себе?..″