Так что насчёт подделок и их реализации я несильно волновался. Когда страна насытится не особо качественным товаром, рынок сам отрегулирует и спрос, и предложение.

Приходила в гости и тётя Роза, тоже с вопросами, как оно и что будет и точно можно выползать из подполья всевозможным ювелирам и дантистам?

Увы, в этом вопросе представительницу еврейской национальности я не порадовал. Ювелирка и золотые коронки по-прежнему вне закона. Ровно по той причине, что прибыль с этого вида деятельности такая, что попадает под статью о хищении в особо крупных размерах. Кстати, глупость полная. Но Машеров в этом вопросе упёрся так, что не сдвинуть. Золото только на государственных предприятиях. Обработка драгоценных камней там же.

Так что как существовал чёрный рынок в этой области, так он и останется. Насколько это правильно или нет, я сказать не мог. Золото, оно и в Африке золото.

К слову об Африке и Азии. СССР стал сокращать поддержку той якобы освободительной борьбы. Попутно Машеров подписал указ о прекращении финансирования коммунистов Запада. Я же аналитику толковую подал. Отчего наши коммунисты платят взносы, а зарубежным мы должны давать деньги? Аргументировали все эти оплаты тем, что братские компартии ведут подрывную деятельность. Не особо-то её и видно. Если нужно будет что-то организовать, то у нас вездесущий КГБ имеется.

Этот указ генерального секретаря прошёл тихо и без рекламы. Из ЦК никто не вякнул против. Приведённые цифры и аргументы были внушительные. Спасибо дяде Вове, который раздобыл мне их. Вкладываемые в компартии миллионы долларов совершенно не окупались. Верят они там в идеалы коммунизма, и слава богу! Только зачем деньги на свою веру просить? Нет уж, будьте добры, сами платите взносы и сами добываете средства для выпуска газет и чего-то ещё. А тайные осведомители-агенты будут оплачиваться отдельно.

Ситуация с этим финансированием действительно сложилась абсурдная. К примеру, компартия Дании, где всего две тысячи человек, не имеющая голосов в парламенте и практически не влияющая ни на что в стране или в мире, ни с того ни с сего получала по триста тысяч долларов в год. За что?!

Машеров, которому я указал на подобный факт, задался тем же вопросом. А затем вторым: кто именно решил выделять подобную сумму?

— Перекрывайте финансирование и смотрите, кто начнёт требовать его возобновления, — озвучил я очевидные вещи. — Рядовым иностранным коммунистам хватит поощрения в виде поездок по нашей стране и в санатории.

— Доказательств, что все выделяемые деньги присваиваются верхушкой компартии, у вас нет? — уточнил Пётр Миронович.

— Только косвенные — виллы, автомобили и подобное. Ну и статистика, сколько за последнее время привлечено новых агентов.

Каждый Генсек в любой стране имел задание — подбирать для разведки кадры. После войны компартии оказались скомпрометированы — что ни процесс на Западе по делу о шпионаже, то непременно замешаны коммунисты. Поэтому после смерти Сталина ЦК КПСС принял решение о том, чтобы КГБ больше с зарубежными компартиями не работал. Однако это решение оказалось половинчатым. Несвойственная разведке функция — передавать валютные средства зарубежным компартиям — осталась за КГБ.

На бумаге выглядело всё красиво. И агенты привлекались, и коммунистов становилось больше. А вот ответных дел выходило с пшик.

С этими деньгами компартий в моей реальности вышла мутная история. Были деньги да сплыли. Историй о партийном золоте было много. Куда делось всё накопленное?

Позволю себе высказать предположение. Возможно, какую-то сумму сумели умыкнуть на иностранных счетах и кто-то ею распорядился по своему усмотрению. А поскольку эти дела проходили через КГБ, то отыскать концов так и не смогли. Комитет свои секреты хранил добросовестно.

Но вспомним о том, что на момент распада СССР часть денег находилась «на руках». Взносы собирались ежемесячно. И не сразу всё прекратилась. Одна моя знакомая из Эстонии рассказывала, как объявили о роспуске Коммунистической партии этой союзной республики. Вопросов образовалось много. Что делать? Что ждёт всех? На всякий случай парторг решил уничтожить личные дела коммунистов предприятия. А ещё у него имелись деньги из числа тех, что выделялись на поощрения, премии, покупку чего-то агитационного и прочее.

Партию объявили распущенной, а деньги остались. В общем, поделил их парторг со своим замом, да и сжёг документацию. Никто не вспомнил и не узнал о тех деньгах. Предположу, что подобное происходило во многих местах. А уж когда Ельцин свой партбилет швырнул на стол, то многое поменялось. Недоверие к партии достигло своего пика. К ноябрю 1991 года в результате роспуска, приостановления, запрета и других преобразований коммунистические партии республик прекратили свое существование. Это означало, что КПСС перестала отвечать признакам общесоюзной политической партии.

Ну а денежки… они такие. Имеют свойство исчезать.

Когда весной 1986 года вышло постановление Совета Министров СССР «О мерах по созданию и развитию малых предприятий», в котором определены основные документы для государственной регистрации малых предприятий и льготы для малого бизнеса по налогообложению и амортизации, можно было сказать, что реформа вступила в силу.

Ожидаемо, резко и сразу изменений в стране не случилось. Так-то ждали, надеялись, но и шептались, что будет как с НЭПом в двадцатых годах — вначале дадут свободу предпринимательству, а после всех в Сибирь сошлют. Вообще-то поколение людей, выросшее при социализме, с трудом представляло, как можно бросить официальную работу и замутить собственный бизнес. Не буду говорить о том незначительном проценте спекулянтов и фарцовщиков, которые существовали в СССР. В большинстве своём простой народ, такие как моя тёща, пусть и подрабатывали раньше на стороне, но это не отменяло их основной работы. К тому же многих смущало налогообложение и ведение бухгалтерии, пусть и в упрощённом виде.

Практически до лета ничего существенного не происходило. Злые языки нашёптывали Машерову, что задумка провалилась. Мол, зря напрягали силы и ресурсы, советским людям чуждо всякое проявление частной собственности, и вообще, мы же к коммунизму идём.

— Предлагайте другие пути решения, — злился Пётр Миронович и косился на меня.

В ответ я пожимал плечами и заверял, что для любых преобразований нужно время.

Первыми, как я и ожидал, отреагировали на свободу в предпринимательстве выходцы из кавказских республик. Когда потеплело, на улицах Москвы стали организоваться стихийные пятачки, где торговали обувью, пошитой в Ереване и вязаными изделиями из Дагестана и откуда-то ещё. Вокруг этих точек концентрировались бабушки с пучками молодой редиски, укропа и прочей зеленью.

— Развели грязь! — возмущался отец подобным рыночкам. — Откуда столько мусора притаскивают?

— А я себе туфли купила, — похвасталась Сашка. — Красивые?

— Симпатичные и вроде бы крепкие, — покрутил я то, что приобрела жена на одном из стихийных рынков.