Он обернулся и наградил их злобным взглядом.

— Отстаньте, а? Вы мне все испортили! У меня из-за вас и палатки теперь нет! А ну, отвалите!

— Это не мы, это тяпка и швабра! — ответил Чарлз.

— Полиция ищет не нас, а тебя! — яростно зашипел Нирупам. — А чего ты хотел? Ты ведь в розыске!

— Вот уж не думал, что два кретина станут ломиться через лес и наведут на меня полицию! — зарычал Брайан. — Чего вам в школе-то не сиделось?

— Ах, не нравится? — возмутился Чарлз. — Тогда не надо было писать всю эту дурь про то, что тебя заколдовали! Из-за тебя сегодня в школу придет инквизитор!

— Ты же мне сам посоветовал замести следы! — был ответ.

Чарлз открыл рот и снова закрыл его, онемев от возмущения. Они уже добрались до опушки. Сквозь пожелтевшие листья орешника виднелись поля, и Чарлз снова попытался заставить швабру повернуть: стоит вылететь из леса, и их сразу заметят! Но швабра летела за метлой как пришитая…

Продираясь сквозь ветви орешника, хлеставшие их по лицу, Нирупам простонал:

— Радуйся, что с тобой друзья!

Брайан истерически хихикнул:

— Ничего себе друзья! Да я бы не стал с вами дружить ни за какие деньги! Над вами же весь второй «игрек» смеется!

Едва он это произнес, как вдруг в лесу за их спинами раздался громкий лай. Кто-то что-то крикнул про палатку. Полиция нашла лагерь Брайана. Брайан на метле набрал скорость и вылетел в поле за опушкой. Чарлз и Нирупам волей-неволей были вынуждены последовать за ним, потому что тяпке со шваброй не хотелось отставать от метлы.

Задыхающиеся, исцарапанные, они вылетели из леса с той стороны, где он выходил к городу. Брайан оказался далеко впереди — он несся над самой землей к подножию холма, направляясь к рощице посреди поля. Тяпка и швабра упорно летели за ним.

— Знал же, что Брайан — гадина, только раньше думал, это он от тяжелой жизни, — заметил Нирупам. Эти слова он произнес по частям, в промежутках между кенгуриными прыжками ошалевшей от счастья тяпки.

Чарлз не ответил, потому что не знал, можно ли так уж решительно проводить границу между чьим-то характером и обстоятельствами его жизни. Пока он обдумывал, как сформулировать эту мысль, сидя верхом на несущейся тряской швабре и одной рукой цепляясь за нее, а другой придерживая очки, Брайан уже долетел до рощицы и нырнул в нее. Из-за деревьев снова раздался его голос: он что-то раздраженно кричал.

— Да что он, и вправду хочет навести на нас полицейских?! — простонал Нирупам.

Они обернулись, уверенные, что из леса вот-вот выскочат люди с собаками. Никого не было. В следующий миг они уже летели под ветвями, покрытыми рыжими буковыми листьями. Швабра и тяпка встали как вкопанные. Чарлз опустил на землю обожженные крапивой ноги. Кругом шелестели на ветру листья и высились серебристые стволы. Он увидел Эстель Грин (у нее был такой вид, словно она ищет потерявшегося коня) и Нэн Пилигрим в изодранных розовых шелках — возле нее в полном восторге скакала старая метла.

Рядом с девочками стоял красный от гнева Брайан.

— Ничего себе! — заорал он на Чарлза и Нирупама. — Да тут от вас не протолкнуться! Дайте человеку спокойно сбежать!

— Мальчики, пожалуйста, заткните Брайану рот, — с большим достоинством попросила Эстель. — Сейчас мы произнесем заклинание и будем спасены.

— Эти деревья называются Уютные Дубки, — объяснила Нэн и поспешно прикусила язык, чтобы не расхохотаться.

В жизни не видела ничего смешнее Нирупама верхом на тяпке. А швабра Чарлза Моргана выглядела так, словно он прикончил старичка-пенсионера. Но между тем у них с Эстель вид был не менее дурацкий, а мальчики над ними не смеялись!

Брайан все бушевал. Нирупам отпустил тяпку — та радостно запрыгала вокруг метлы, — протянул длинную смуглую руку и крепко зажал Брайану рот.

— Давайте, — выдохнул он.

— Скорее, — добавил Чарлз.

Нэн и Эстель склонились над трепещущей на ветру бумажкой. В самом верху листа старушка трижды написала одно непонятное слово. Ниже было приписано: «Идите в Уютные Дубки и прочитайте слово три раза». Остаток листка занимал крайне неразборчивый план.

Эстель и Нэн трижды прочитали хором:

— Крестоманси, Крестоманси, Крестоманси! — И все? — спросил Нирупам, отпуская Брайана.

— Вас надули! — немедленно заверещал Брайан. — Никакое это не заклинание!

Над деревьями пронесся мощный порыв ветра. Ветки взметнулись и заскрипели, оглушительно зашелестели листья, с земли взметнулась оранжевая палая листва и завертелась вокруг них, она вертелась и вертелась, словно полянка посреди рощицы оказалась в самом центре смерча, и вдруг стало тихо, листья так и застыли в воздухе, окутав беглецов, словно коконы… Дети не видели ничего, кроме листьев, не было слышно ни звука… А потом звуки стали понемногу возвращаться. Листья с тихим шуршанием осыпались наземь. На поляне стоял человек.

Вид у незнакомца был ошарашенный. Первым делом он поднял руку и пригладил волосы — жест совершенно ненужный, потому что вихрь не растрепал ни прядки. Волосы у незнакомца были черные, блестящие и гладкие, словно смола. Пригладив волосы, незнакомец подтянул накрахмаленные белоснежные манжеты и поправил и без того идеально повязанный светло-серый шейный платок. Затем он тщательно одернул серовато-лиловый жилет и не менее тщательно сдул пылинку с плеча великолепного лиловато-серого костюма. Все это время он глядел на пятерых детей с растущим замешательством. Брови его вздымались выше и выше.

Дети страшно смутились. Нирупам попытался спрятаться за Чарлзом, потому что незнакомец взглянул на его коротенькие голубые шорты. Чарлз юркнул за Брайана. Брайан старался незаметно отряхнуть грязь с колен джинсов. Взгляд незнакомца обратился к Нэн, глаза у него были ясные, черные, почему-то казались вовсе не такими ошарашенными, как все лицо, и Нэн сразу поняла, что лучше бы ей быть совсем без ничего, чем в драном розовом бальном платье. Незнакомец сразу повернулся к Эстель, словно глядеть на Нэн было выше его сил. Нэн тоже поглядела на Эстель. Эстель, поправляя кепи, с восхищением смотрела на прекрасного незнакомца.

«Этого еще не хватало! — в отчаянии подумала Нэн. — Да ведь Эстель влюбилась в этого типа с первого взгляда! Выходит, мы не только непонятным образом вызвали какого-то щеголя, но и ни на шаг не приблизились к спасению, а от Эстель теперь не будет никакого толку!»

— О небо, — пробормотал незнакомец. Теперь он смотрел на швабру, тяпку и метлу, которые весело плясали поодаль, словно старые друзья после долгой разлуки. — Я полагаю, вам определенно следует вернуться домой, — сказал он, и вся троица с легким свистом исчезла. Незнакомец повернулся к Нэн. — Что мы все здесь делаем? — немного печально спросил он. — И где мы?