– Конечно же, он тебя простит, – улыбнулась ей Лера. – Только у твоего папы сегодня из-за тебя прибавилось седины.

– Серьезно, что ли? – испугался Каратов и сунулся лицом в зеркальце заднего вида. – Ну ты скажешь тоже…

Лера с Анфиской переглянулись и фыркнули.

– И ничего веселого не вижу, – смутился Каратов. – Просто надо следить за словами-то. A то в следующий раз скажете, что я облысел, и что? Я ж из машины не выйду!

Лера высадила Глеба возле клиники, а сама повезла Анфиску домой.

Каратов зашел к себе в кабинет и поморщился. Только что чудесное, теплое настроение мгновенно улетучилось – в кабинете сидела Ксения.

– Ты чего? – не глядя на нее, спросил Каратов.

– Глеб! – прижала к груди руки Ксения. – Я только сейчас сообразила, мне Федя сказал… Глеб, ты чего, думал, что я твою дочь сбила, что ли? Ты чего, совсем? Я ж вижу! Мог бы у меня спросить, и не надо было бы дергаться!

Глеб уселся за стол и принялся рассматривать Ксению.

Красивая, холеная… и умная ведь девчонка… Возраст такой… Правда, пора уже и о своих детях думать, а она так ничего и не поняла…

– Ксения, я был сейчас у той девочки…

– Зачем? – вытаращилась Ксения. – Ты что? Рассказал им, что ее сбила я?!

– Кому – им? Врачам? – невесело хмыкнул Глеб. – Да у них другие заботы. Но, я тебе скажу, твой номер успели записать очевидцы. Так что… мой тебе совет – сама во всем сознайся. И еще, попроси своего папу, чтобы помог девчонке материально. Сейчас это очень надо. Я думаю, если он не отказал тебе в таком мотоцикле, то уж сбитой девочке помочь сам бог велел.

Ксения поджала губы. Ей вовсе не хотелось сейчас говорить о какой-то сбитой девочке. Тем более что та вовсе и не погибла. Жива. И чего теперь здесь слюни разводить?

– Мы сегодня куда-нибудь поедем? – спросила она.

Каратов вытаращил глаза от изумления.

– Т-ты… имеешь в виду – навестить сбитого ребенка?

– Да ты достал! – не выдержала Ксения. – Что ты мне ей в глаза тычешь весь день?! Я ж тебе объяснила уже – это не твоя дочь, мне за это ничего не будет, какие проблемы-то, не понимаю?

– Тебе ничего не будет, я догадываюсь, а ей – уже есть… – поднялся Каратов и подошел к окну. – Ты вообще была хоть раз в больнице?

– Нет, и чего?

– Ничего… Значит, тебе не понять… – вздохнул он. – Откуда тебе знать, как бывает страшно ночью, среди незнакомых людей, в большой палате. Ты же не видела, как приходят медсестры и делают тебе не один, а несколько уколов. A на улице жара, и друзья твои носятся уже без курток…

– Ты что, извести меня надумал? – презрительно скривилась Ксения. – Я крепкая.

Каратов вдруг пригляделся.

– Встань, – попросил он.

– Чего? – не поняла Ксения.

– Ну, поднимись. Встань.

Ксения встала и даже прошлась по кабинету, виляя бедрами.

– Нормальные ноги… Не кривые… – с сожалением вздохнул Каратов. – Ксения, а ты волосы красишь?

– Нет! – вытаращилась на него небесно-голубыми глазами красавица. – Это мои, натуральные.

– A зубы вставляла?

– Ты чего, Глеб, совсем?

– Понятно, тоже свои… – он отвернулся. – Вот я смотрю – всего-то тебе природа отвалила по полной программе: и ноги от ушей, и волосы – зашибись, и даже зубы без пломб, а вот сердце тебе вложить забыли.

– Ну, знаешь! – дернулась Ксения. – Ты меня достал уже! Все! Адью! Боюсь, что ты мне больше неинтересен… Ты… ты какой-то слишком… покрытый плесенью, что ли… Пока. Оставайся со своей подружкой… этой… как ее… Лерой.

– Если бы… – пробубнил себе под нос Каратов, но к Ксении повернулся и вежливо ответил: – До свидания. Приятно было познакомиться… Но вот узнать тебя поближе оказалось не очень приятно… к сожалению… На твоей планете, Ксения, все хорошо… Как ты говорила? Там нет боли? Такого не бывает… И еще – если там боли нет, так и Герой там не нужен.

Девчонка фыркнула, хотела что-то ответить, но Каратов уже перелистывал какие-то бумаги и на нее не обращал никакого внимания.

– Подумаешь… – всхлипнула девушка. – Да я таких!..

И она выскочила за дверь.

Заметив, как из кабинета Каратова выскочила смазливая девица в слезах, Милочка показала язык. Каратов, конечно, не святоша, но уж на первую встречную точно не западет… Тем более что здесь совсем рядом сидит такая прекрасная Милочка!

Дома он был непривычно тих.

– Глеб, ты не заболел ли? – подошла к нему мать. – Чего-то вид у тебя…

– Все нормально, мам… – отозвался сын. – A где наша профессорша?

– Сделала уроки, повисела на телефоне, теперь хочется думать, что спит.

Каратов поднялся, пошел в комнату Анфисы и поправил одеяло. Потом покрутился возле компьютера и снова завалился на диван.

– Глеб, вы что, поссорились? – присела рядом мать.

– С кем? – не смотрел на нее Каратов.

– Ну как же… с той девушкой… Которая с тобой была в конной школе.

– Да нет, мам… мы не поссорились… Мы просто… разбежались. Все! – Он сел. – Все, мам. Погуляли, поиграли, и хватит. Надо заниматься дочерью, работой, домом, в конце концов… Мам, а давай дачу купим, а? Будем там отдыхать, ты цветочки посадишь, клумбочки всякие разные, я буду… Вот! Я буду сажать картошку!

– Твоими-то руками? Тебе ж их для работы беречь надо.

– Ну, тогда я буду… разводить кроликов! A что? Будут бегать там у нас, травку щипать…

Татьяна Николаевна смотрела на сына с сожалением.

– Глеб, ты устал, сынок. Езжай-ка ты куда-нибудь на море. Отдохнешь, познакомишься с кем-нибудь…

– Какое море?! – послышался шипящий шепот из-за Анфискиной двери. – Он же там опять какую-нибудь вертихвостку оторвет!

– Анфиса! – в один голос закричали Каратовы-старшие.

– Мама, вот ты не поверишь, только что лично слышал, как она храпела! – возмущенно вращал глазами Глеб. – Эта девочка… она меня… Мама! Завтра же сними с какого-нибудь солдата ремень! Что ж такое – в доме ни одного орудия воспитания!

Когда в доме все стихло, Глеб тихонько взял свой телефон, отыскал старые сообщения и написал теперь по прямому адресу: «Привет. О чем ты думаешь?» Он ждал долго. Просто сидел, держал телефон в руках и смотрел на экранчик. Но телефон не отвечал. Тогда он набрал номер. Он еще не знал, о чем будет говорить, но ему просто очень надо было сказать этому человеку что-нибудь хорошее. Он не мог лечь спать, если сейчас ей что-нибудь не скажет… Но и на звонок она не ответила.

– М-да… – грустно вздохнул Каратов, а потом вдруг весело тряхнул головой. – Будем брать по-другому! Я где-то читал, что женщины любят цветы… Проверим.