Подойдя к кабинету профессора зельеварения, Гермиона сразу постучала в дверь. Послышались грузные шаги и дверь отворилась. Перед ней предстало чуть заплывшее и опухшее лицо профессора. Он еле как сфокусировал взгляд на Гермиона и сразу радостно проговорил:

— Мисс Грейнджер! Какими судьбами? Чем обязан?

От него несло огневиски и ананасовыми дольками. Видимо отмечает каникулы, и, судя по внешнему виду, — довольно давно. Возможно это даже сыграет на руку. Всем известно, что когда Слизнорт пьяный, то невероятно добрый и щедрый. Именно в таком состоянии Гарри удалось вытянуть с него оригинальные воспоминания.

— Извините, что я вот так вламываюсь, но мне очень нужна Ваша консультация, как высококлассного специалиста, — начала щебетать сладким голосом Гермиона, — Ведь никто лучше Вас не разбирается в сложных зельях и заклинаниях, — Она приложила ладонь ко рту и доверительно наклонилась к профессору, — Даже профессор Флитвик мне кажется не таким профессиональным волшебником, как Вы.

Выстрел попал точно в цель.

Профессор расправил плечи, приподнял подбородок и посторонился, приглашая Гермиону пройти в кабинет. А точнее в его квартиру. Он тут и жил, и обучал студентов. Они прошли в дальний конец класса и Слизнорт толкнул дверь. Гермиона никогда еще не была у него дома, но заприметив большой длинный диван в клеточку, сразу же направилась к нему.

— Выпьете? — Слизнорт сразу подошёл к столику, на котором покоились бутылки с огневиски, какие-то лежали, какие-то стояли, — Огневиски, херест?

— Только не херест, — быстро проговорила Гермиона, невольно вспомнив что с ней было, когда она в последний пила сей чудный напиток, — Огневиски. Только немножко, пожалуйста.

Слизнорт налил им выпивку и присел рядом на диван. И Гермиона очень надеялась, что он пойдёт с ней на контакт.

— Слушаю Вас внимательно, мисс Грейнджер. Чем смогу — тем помогу.

— Спасибо. У меня очень непростая просьба, и я очень надеюсь на Вашу помощь, — Гермиона отпила из кубка и насколько это вообще возможно, очень подробно стала объяснять суть проблемы, — Мне нужно показать человеку фальшивые воспоминания, но в очень хорошем качестве. Что бы он в них поверил. Не с помощью омута памяти, а с помощью Легилименса. Что бы он подумал, что владеет ситуацией, но это будет не так. Я сама покажу то, что запланирую показать.

— То есть абсолютно новые, или подправленные?

— Новые. Каких не существовало вообще.

Слизнорт задумался на секунду, но сразу выпалил:

— Ну это довольно просто. Но придётся немного постараться. Обязательно своими глазами увидеть всё, что бы обратить их в свои воспоминания. Я имею ввиду — в живую увидеть предмет, обстановку, людей. А то, что они будут делать или меняться, это уже пустяки.

— Ага… — Гермиона задумчиво закусила губу, — То есть абсолютно все детали я должна увидеть?

— Ну, не все. Основные точно. Иначе они будут размыты и человек сразу поймёт, что воспоминания липовые.

— А как это дело можно провернуть?

— Пара пустяков, — отмахнулся профессор и тяжело поднялся с дивана, проковылял к ящикам и принялся в них копаться, — Где-то у меня было это зелье… Это конечно не так просто, если под рукой нет нужного зелья, но Вам повезло. Оно настаивается пол года, и совершенно точно у меня оставался пузырёк…

Он увлечённо шарился в ящиках, а Гермиона мысленно молилась, что бы он его нашёл.

— Вот он! — Гораций радостно вскинул руку с маленьким прозрачным бутыльком, внутри плескалась оранжевая субстанция, — Даже не загустел! Мне он всё равно не нужен. Но нужно строго по порядку выполнить инструкции. Я Вам их запишу.

— Спасибо большое! — Гермиона давно так не радовалась, — Я думала там заклинание определённое нужно, а это оказывается с помощью зелья только делается…

— Не только с помощью зелья, но с ним гораздо проще. И эффективнее, — профессор проковылял к дивану и протянул Гермионе зелье, — Будут только побочные эффекты. Вы сами будете верить в то, что хотите показать. То есть сами проживёте всё, что увидит человек, который просмотрит воспоминание. По этому нужно будет наложить на себя заклинание и если в этом воспоминании Вам нужно будет куда-то идти и что-то делать, то необходимо на время будет себя обездвижить. Я всё напишу в инструкции.

— Звучит сложно, — хмыкнула Гермиона, — Но я справлюсь. И ещё кое-что. Мне нужно сохранить свои настоящие воспоминания, где будет чётко видно, как я всё это придумывала, да даже наш с Вами сейчас разговор. Они не попортятся?

— Нет, — отмахнулся Слизнорт, — Вы будете верить в фальшивые воспоминания еще пару дней, потом разум прояснится. Зелье нужно будет выпить за сутки до того, как решите воспользоваться тем, что задумали. Опять же, — я всё напишу.

— Отлично, — Гермиона расплылась в радостной улыбке, — Что бы я без Вас делала! Кстати, у меня есть подарок.

Она порылась в маленькой сумочке и достала оттуда большую коробку с засахаренными ананасами:

— Их никогда не бывает много, держите.

— Это точно! — Он радостно принял коробку и с любовью в глазах заглянул внутрь, — На месяц хватит!

Они ещё поболтали немного, профессор жаловался на Макгонагалл, что та ни в какую не хочет повышать ему жалование. Гермиона сидела и поддакивала, что ещё ей оставалось, ведь Слизнорт очень помог. После этого он взмахнул палочкой и перо само стало двигаться по пергаменту, составляя небольшой список. Пробежав по нему глазами, Гермиона уже совершенно точно поняла, что справится с тем, что задумала — без проблем.

***

Гермиона сидела в кресле у камина и находилась в полнейшем шоке.

Рядом стоял Малфой и тяжело дышал. Платиновые волосы растрепались и несколько прядей упали на глаза. Взгляд серых глаз пригвождал к месту и даже смотреть на него было невероятно страшно. По этому она разглядывала свои пальцы. И совершенно не знала, что ему сейчас сказать.

Разум подсказывал, что что-то не так. Всё не так плохо, как кажется, но его тонкий голосок звучал очень не убедительно.

Но всё же звучал. И Гермиона впала в какой-то транс, абсолютно теряя себя в своей же голове. Где-то на задворках памяти всплывало лицо профессора Слизнорта, но сразу испарялось, стоило Гермионе только ухватиться за определённую нить из памяти, но она тут же срывалась. И в голове стояла картина, при чём вся движении, как над ней пыхтит какой-то незнакомый мужик. Но с другой стороны — вполне себе знакомый, ведь они какое-то время общались в баре.

Картинки периодически наваливались друг на дружку, превращая все мысли в кашу. Вроде и всё понятно, она решила отомстить Малфою, ведь очень сильно хотела сделать ему