– Нет, я снова о том же. Я убивал людей. Но этот? Он же просто дикарь.

Джо смотрел в окно на реликтовую флору и думал, что именно это его волнует, именно это гложет ему душу: в чем разница между ним и дикарем?

Он твердил себе – он ручался перед собой, – что разница есть.

Разница есть.

Разница есть.

Еще пара хороших глотков ржаного, и он почти поверил в это.

В Рейфорде Рико остался ждать в машине, пока Джо с заместителем начальника тюрьмы снова пожимали руки на грязной дорожке, окружавшей тюрьму. Заместитель начальника остался стоять на часах, а Джо поднялся по склону холма к забору. Тереза подошла к сетке забора, и Джо раскрыл конверт, чтобы она увидела его содержимое.

– Это ваши десять процентов. Завтра утром положу в банк.

Она кивнула и посмотрела на него сквозь сетку:

– Выпили?

– Почему вы так решили?

– Вы шагали очень осторожно.

– Да, выпил немного. – Джо закурил сигарету. – Ладно, давайте к делу.

Она вцепилась в сетчатую ограду:

– Билли Кович. Все должно произойти в Айборе, так что, похоже, у вас дома.

– Но я-то уж точно не приглашу Билли Ковича к себе домой.

– Значит, он будет стрелять из снайперской винтовки. Он отличный стрелок. Я слышала, он был снайпером во время войны.

Да, прошли те деньки, когда Джо сиживал у окна своего кабинета.

– Или же подстережет вас на улице, – продолжала Тереза, – возможно, возле привычной кофейни или в любом другом месте, где вы часто бываете. А если вы вдруг измените своим привычкам, он поймет, что вам все известно.

– И откажется?

Она издала короткий ледяной смешок:

– И ускорит развязку. Лично я сделала бы именно так.

Джо кивнул. Опустил глаза и заметил, что после этого дня, проведенного за городом, ботинки все в пыли.

– Почему бы вам не уехать куда-нибудь на время? – спросила Тереза.

Джо несколько мгновений рассматривал ее молча.

– Потому что у меня такое чувство, будто кто-то именно этого и хочет. Уж очень хорошо складываются все кусочки мозаики.

– Значит, по-вашему, вас не собираются убивать?

– Если рассуждать здраво, я бы сказал, что шансы два к одному.

– Вас устраивает подобный расклад?

– Смеетесь? – сказал он. – Мне страшно до чертиков.

– Тогда бегите.

Он пожал плечами:

– Я всю жизнь полагал, что мозги у меня крепче яиц. И вот теперь я впервые не могу понять, каким местом принимаю решение.

– Значит, остаетесь в городе.

Он кивнул.

– Что ж, было приятно познакомиться. – Она указала на конверт у него в руке. – Если вас не затруднит, положите деньги на счет как можно скорее.

– Завтра с утра первым делом, – улыбнулся он.

– До свидания, Джо.

– До свидания, Тереза.

Он пошел вниз с холма, представляя перекрестье прицела у себя на животе, на груди, посреди лба.

Когда он приехал, Ванессы в номере не было, он нашел ее на причале. Когда он ступил на доски, они заскрипели, и на мгновение перед ним промелькнул мальчишка, ждавший его здесь в прошлый раз, но теперь Джо подошел уверенно, с улыбкой и сел, свесив ноги, на другой стороне, спиной к Ванессе.

– Если я скажу, что сегодня не в настроении, – сказала она, – ты обидишься?

– Нет, – ответил он, с удивлением понимая, что говорит правду.

– Но посидеть рядом можешь. – Она похлопала по доскам рядом с собой.

Он по-крабьи переполз на другую сторону и сел, касаясь бедром ее бедра, взял ее за руку, и они сидели так, глядя на воду.

– Тебя что-то тревожит? – спросил он.

– О-о, – отозвалась она, – всё сразу и ничего.

– Не хочешь рассказать?

Она покачала головой:

– Не очень. Нет, не хочу. А ты?

– Гм?

– Не хочешь рассказать о своих проблемах?

– А кто сказал, что у меня проблемы?

Она негромко рассмеялась и стиснула ему руку:

– Тогда давай просто посидим и помолчим.

Они так и сделали.

– А вот это приятно, – произнес он после долгой паузы.

– Да, – согласилась она с печальным удивлением. – Странно, правда?

Сон не шел.

Каждый раз, стоило закрыть глаза, он видел андрофагов, которые надвигались на него с кривыми ножами в руках. Или острие пули, летящей из темноты ему в лоб. Он открывал глаза, слушая, как поскрипывает дом, как стонут стены, как что-то хрустит – может быть, на лестнице под чьими-то шагами.

За окном шелестели деревья.

Часы в столовой пробили два. Джо открыл глаза – он даже не заметил, что успел сомкнуть их, – а светловолосый мальчишка уже стоял в дверном проеме, прижимая палец к губам. И указывал на что-то. Сначала Джо подумал, что на него, но потом догадался, что мальчишка показывает на что-то у него за спиной. Джо развернулся на постели, посмотрел через правое плечо на камин.

Теперь мальчишка стоял там, с пустым лицом и невидящими глазами. Он был в белой ночной рубашке, с босыми ногами, на которых виднелись лиловые и желтые синяки. Он снова указал на что-то, и Джо развернулся к двери.

Там было пусто.

Он снова обернулся к камину.

Никого.

– Следи за моим пальцем.

Доктор Нед Ленокс держал указательный палец у лица Джо, водя им справа налево и слева направо.

Нед Ленокс был врачом Семьи Бартоло, сколько помнил Джо. Ходили самые разные слухи о том, чту заставило его отказаться от блестящей медицинской карьеры в Сент-Луисе: оперировал в пьяном виде; проявил халатность, приведшую к смерти сына одного высокопоставленного человека из Миссури; завел интрижку с женщиной; интрижку с мужчиной; интрижку с несовершеннолетним; был уличен в воровстве и незаконной продаже лекарств – все эти слухи, без конца обраставшие новыми подробностями в их кругах Тампы, были просто слухами и не имели никакого отношении к настоящей причине.

– Хорошо-хорошо. Теперь дай-ка руку.

Джо протянул левую руку, и хрупкий, изящный доктор впился в нее цепкими пальцами повыше локтя, согнул. Постучал молоточком по сухожилию рядом с локтем, затем проделал то же самое с другой рукой и с коленями.

Неда Ленокса никто не изгонял из Сент-Луиса, он уехал сам, и его профессиональная репутация была настолько хороша, что старые врачи Сент-Луиса до сих пор недоумевают, почему он покинул город осенью девятнадцатого года, и задаются вопросом, где он теперь. Да, была там одна история: его молодая жена умерла при родах, но случай рассматривала государственная медицинская комиссия, и этот авторитетный орган признал доктора Ленокса, неутомимого героя борьбы с Великой Инфлюэнцей, совершенно невиновным, учитывая обстоятельства гибели его жены и ребенка. Поздний токсикоз по многим признакам похож на грипп. К тому моменту, когда несчастный муж понял, какая именно болезнь поразила молодую жену и дитя в утробе, было уже слишком поздно. Люди в том году умирали по пятнадцать человек в день, эпидемия охватила треть населения города. Даже врач не мог добиться, чтобы из больницы приехали на вызов, к нему на дом не пошел бы даже его коллега. Потому Нед Ленокс сам сидел дома со своей обожаемой женой, но смерть отняла ее у него. Всем было ясно, что он не смог смириться с жестокой иронией случившегося: один из лучших врачей, он оказался бессилен спасти жену. Но в такой ситуации не справилась бы и целая бригада акушеров.