Страх за безопасность детей

Все заботливые родители беспокоятся о своих детях, особенно когда в газетах полно леденящих душу историй о том, какие плохие вещи случаются с хорошими людьми. Пока я не стал родителем, не понимал, как трудно определить, когда эти опасения уместны, а когда преувеличены и когда наша реакция выходит за грань, отделяющую разумную предосторожность от душной гиперопеки.

И все же ясно, что некоторые родители рационализируют нецелесообразный контроль, объясняя это тем, что иначе с детьми произойдет нечто ужасное. Я говорю не о тех случаях, когда взрослые присматривают за ребенком, имеют представление о том, что происходит в его жизни, и устанавливают соответствующие его возрасту ограничения. Все это, несомненно, имеет смысл. Я говорю о разновидности контроля, описанной в главе 3, когда старший ради защиты младшего дает ему слишком мало возможностей принимать самостоятельные решения. (Еще хуже, когда мы чрезмерно контролируем детей, потому что боимся за сохранность вещей, то есть собственности.) Это сказывается на уверенности ребенка в себе, а также на его отношениях с нами.

Страх нянчиться

Не только стремление избавиться от бесконечной возни с подгузниками заставляет некоторых родителей как можно скорее приучать ребенка к горшку, и не только желание познакомить детей с чудесами литературы заставляет их настойчиво учить буквы с дошкольниками. Я видел, как люди призывают детей, недавно начавших ходить, делать это постоянно, ругают их за ползание, настаивают, что они прямо сейчас способны самостоятельно подняться по лестнице. Я видел, как малышам дают в руки вилку и велят «есть как большой мальчик».

Представления о том, что раньше всегда значит лучше, связаны со страхом опоздать. Эта фобия, в свою очередь, отражает убеждение, что с детьми не нужно «нянчиться». Есть время отлучать ребенка от груди, приучать его к горшку, учить его ходить, говорить и делать все самостоятельно. Когда дети начинают вести себя как маленькие, родители беспокоятся. Но почему? Мой друг в таких случаях любит напоминать о долгосрочной перспективе и задавать риторический вопрос: «Неужели вы думаете, что он все так же будет ползать (или носить подгузники), когда пойдет в среднюю школу? Куда вы спешите?» (И если уж речь зашла о школе: когда в последний раз вы слышали, чтобы родители подростков побуждали своих детей расти быстрее — чаще пользоваться косметикой, ходить на вечеринки без присмотра взрослых, повышать сексуальную активность или торопиться получить водительские права?)

Чаще других смиряются с медленным темпом развития событий родители детей с отклонениями. Им пришлось встретиться с худшими опасениями и преодолеть их. Но фокус в том, что родителям всех детей не мешало бы расслабиться и позволить им развиваться в собственном темпе. Одно дело, когда вы слишком устали, чтобы нести на руках своего четырехлетнего ребенка, и совсем другое, когда вы отказываетесь это делать из опасения, что детей в таком возрасте просто не положено брать на руки. В более общем плане — будто они всегда должны делать то, что уже умеют.

В последнее время моя девятилетняя дочь с большим удовольствием смотрит телепередачи для малышей. Сначала меня это тревожило. Но потом я понял несколько вещей. Во-первых, она получает более чем достаточно интеллектуальной стимуляции в течение дня и вполне заслуживает небольшого незатейливого развлечения. (Если взрослые, чтобы расслабиться, могут включить глупую комедию или почитать триллер в мягкой обложке, почему ученица четвертого класса не может с той же целью посмотреть передачу для дошкольников?) Во-вторых, когда я посмотрел вместе с ней эти передачи, понял, что на самом деле она пользуется имеющимися навыками, чтобы прогнозировать развитие сюжета, критиковать противоречия, рассматривать альтернативные варианты действий персонажей, а также разбираться в технических приемах, которые создают различные иллюзии[150]. В-третьих, и это самое главное, просмотр телепередачи (или чтение книги) «ниже своего уровня» не делает ее глупее. Настоящая опасность — вынуждать ее расти быстрее.

Страх нянчиться — близкий родственник опасений, что наши дети окажутся на обочине, отстанут от других. Именно поэтому так популярны вредные и насаждающие тревожность книги с названиями вроде «Что должен знать и уметь ваш ребенок в возрасте двух дней». Всякий раз, когда я вижу, как родители посматривают на других детей в комнате, чтобы оценить, кто и что уже умеет делать, вспоминаю братьев и сестер, которые, получив десерт, сразу заглядывают друг другу в тарелки, чтобы убедиться: другому не положили больше. Импульсивное желание сравнивать отражает страх, взращенный помешанным на конкуренции обществом, что чужие дети обойдут наших. Люди, ведущие себя так, будто детство — это гонка, неизменно оказывают непродуктивное давление на своих малышей.

Страх попустительства

Беспокойство о том, что наши дети отстанут от сверстников, приводит к нездоровой гонке за успехом, а страх перед попустительством провоцирует контроль. Как я уже отмечал, не попустительство само по себе, а его фобия вызывает в нашей культуре самые серьезные проблемы. Это ощущение нередко подогревают книги о воспитании, как однажды заметил Томас Гордон: «Во-первых, они ошибочно выставляют попустительство источником всех бед. Во-вторых, пугают родителей, заставляя верить, будто единственный способ решить проблему — жестко взять власть в свои руки, то есть быть строгим, устанавливать правила и энергично проводить их в жизнь, обозначить четкие границы, прибегать к телесным наказаниям и требовать послушания»[151].

Эмпирическая связь между предположениями и страхами, с одной стороны, и методами воспитания, с другой, была надежно установлена. Например, матери, которые считают, что младенцев можно избаловать избытком любви, действительно обеспечивают им менее поддерживающие условия[152]. Но и со взрослыми детьми мы вряд ли сможем подсчитать ущерб, нанесенный авторитарным воспитанием или строго условным принятием, которые существуют только потому, что родители слишком боятся всего остального и считают это попустительством. Освободить людей от этого опасения — важный шаг, чтобы помочь им стать теми любящими родителями, какими они способны быть.

По моему опыту, по-настоящему хороших родителей отличает готовность встретиться лицом к лицу с тревожными вопросами о том, что они делали и что делали с ними в их детстве. Услышав, что существует лучший способ разрешить конфликт со своим ребенком, они не торопятся занять оборонительную позицию и заявить: «Но мои мама и папа воспитывали меня именно так, и я, как видите, вырос нормальным». Чтобы лучше овладеть ремеслом воспитания, мы должны быть готовы увидеть неприятные вещи и оценить, что наши родители делали правильно, а в чем можно улучшить их подход. Те, кому повезло испытать на себе уважительное обращение, конечно, будут так же обращаться с собственными детьми. Остальные должны решить поступать с юным поколением не так, как вели себя с ними взрослые, а так, как хотели бы, чтобы с ними обращались.