Услышав, как над ней надсмехаются, Элси поняла, в какую попала ситуацию. Она перестала брыкаться, взглянула на паренька и Агнесс, потом опустила глаза:

— Я отдам вам все, если вы этого добиваетесь, но вы жуткая сука, раз так со мной поступаете.

Агнесс проигнорировала оскорбление:

— Так ты еще что-то у нее украла? Мне ничего не надо, только скажи, где Роуз?

— Я у нее не воровала, и вы никогда не сможете с ней поговорить, — огрызнулась Элси, брызгая слюной.

— Почему нет? Объяснись.

Когда Элси заговорила, Агнесс словно оцепенела.

— Она мертва. Я ее нашла. Вот и все, что тут объяснять?

Наверное, с минуту все молчали, затем парень начал дергать за корзинку Агнесс.

— Так как, мадам, зовем констебля или нет? — спросил он.

— Нет, — ответила Агнесс, протягивая ему пенни. — А теперь иди. — Она повернулась к Элси и, стараясь, чтобы голос не дрожал, спросила: — Где она?

— Там, в грязи по линии прибоя, около баржи у пристани Трех журавлей. Я вчера ее нашла, когда был низкий прилив. Ее там закопали, а я откопала.

— Бог мой! Наверное, она упала в реку и утонула.

— Ничего подобного. У нее горло перерезано от уха до уха.

Агнесс почувствовала, что может упасть в обморок. Перед ней мелькали картинки: окровавленная Роуз, кровь, стекающая в грязь и смываемая водой в мутную реку. Сердце ее бешено колотилось, к горлу подкатывала тошнота, но, тем не менее, она не забыла, что с Элси следует держать ухо востро, что девчонка тут же скроется, если ее отпустить. Поэтому Агнесс постаралась выкинуть все эти мысли из головы и сосредоточиться на ужасных подробностях.

— Полагаю, ты также нашла ее двадцать соверенов. Думаю, именно поэтому ты так не хотела рассказывать о своей находке.

— Нет, — быстро сказала Элси. — У нее не было ни пенни. Клянусь.

Агнесс недоверчиво вздохнула:

— Мне не нужны эти деньги, Элси. Что касается меня, то, даже если ты нашла сто гиней, можешь оставить их себе. Только скажи мне, сколько там было. И помни о констебле, Элси, и об отце.

— Я же сказала, — упрямилась Элси. — Я взяла ее одежду, если хотите, можете посмотреть, но денег там не было.

Агнесс поняла, что больше от девчонки ничего не добьется.

— Что еще ты нашла? Случайно не саквояж и пистолет?

— Саквояж был, — подтвердила Элси, — но пистолета не было, хотя я видела, как она его уронила, а затем снова подняла. Думаю, его забрал мужчина, который за ней гнался. И деньги тоже.

— Ты ее видела? Когда? Что за мужчина? — спросила Агнесс, не в силах сдержать своего удивления.

— Да я мало совсем видела, — сказала Элси. — Высокий такой, в плаще, с длинными черными волосами, стянутыми в косичку, и он очень быстро бежал…

Пугающие новости о злосчастной судьбе Роуз привели Агнесс в состояние не свойственной ей растерянности. Разве могла она оставить тело бедной девушки гнить в грязи? Было совершено убийство. Должны быть приняты какие-то меры. Но если она все сделает по правилам и обратится к правосудию, судья потребует сообщить, каким образом она все это узнала. Тогда участие Элси невозможно будет скрыть. Жалкие попытки Элси соврать разозлили Агнесс, но все же ей не хотелось, чтобы девочку бросили в тюрьму.

Разрываемая обязательствами перед порочной кухонной прислугой и столь же порочной Элси, Агнесс не знала, как ей поступить. Более того, ей все еще необходимо было решить проблему с Питером.

На рынке Агнесс едва замечала, червивы ли купленные персики и хороши ли артишоки; она забыла помять баранину, чтобы решить, достаточно ли та мягка, и убедиться, живы ли угри, как ей того хотелось. Она слепо бродила у прилавков, сознавая, что впервые в жизни не чувствует себе отстраненной от всех, наоборот, она оказалась связанной с грязным миром, окружающим ее. Разве могло ее волновать меню Бланшаров, когда в голове теснились такие мысли?

Вернувшись на Фостер-лейн, Агнесс продолжала пребывать в такой сильной задумчивости, что не замечала никого вокруг. Только когда ее локоть сжала чья-то сильная рука, она очнулась и поняла, что к ней кто-то обращается.

— Миссис Мидоус, могу я с вами поговорить? Миссис Мидоус, вы меня слышите? Вы хорошо себя чувствуете? Вас что-то расстроило?

— О, мистер Уильямс, — вздохнула Агнесс, неуверенно моргая. — Простите меня, я вас не слышала, мысленно была совсем в другом месте.

— Я так и подумал, — кивнул Томас Уильямс, улыбаясь уголками губ.

Агнесс говорила без своей привычной осторожности:

— Примите мои извинения, сэр, я не хотела вас обидеть. По правде говоря, я настолько потрясена…

— В чем же дело?

Агнесс рассказала ему о встрече с Элси и о том, как девчонка увидела Роуз на берегу в ночь ограбления, а затем обнаружила ее труп в грязи около барж. Она призналась, что не знает, что делать, поскольку обещала Элси не впутывать ее в эту историю. Затем Агнесс вынула серебряную шкатулку в форме сердечка и показала ее Уильямсу:

— Элси сказала, что нашла ее у Роуз. Один Бог ведает, как к ней попала эта безделушка. Как вы думаете, не мог ее подарить Рили?

— Бог мой! — произнес Томас Уильямс, опустив глаза. Он бегло осмотрел шкатулку, провел большим пальцем по гравировке. — Сильно сомневаюсь. Рили не похож на человека, способного делать такие подарки. Наверное, это подарок от прежнего возлюбленного. — Затем, испугавшись собственной смелости, он покраснел и дал задний ход: — Если подмастерья убил Дрейк, то почему нельзя на него заявить?

— Но если я так поступлю, то одновременно накажу и Элси. У нее больше никого нет, она останется сиротой, и ей придется выбирать между работным домом и улицей. Ведь все же лучше иметь отца, пусть и плохого, чем никакого?

— Наверное, — неуверенно ответил Уильямс. — Но все же ее отец не перестает быть убийцей, а она — его помощницей.

Агнесс нахмурилась. Она не сомневалась, что Дрейк — вор, но после рассказа Элси о том, что та видела, уже не была так уверена, что он убийца. Однако она не стала высказывать своих сомнений и предпочла довод, который считала весомым:

— Если Маркус Питт узнает, что нам известно, будто убийца один из его людей, он расплавит чашу для охлаждения вина. В этом случае мистер Бланшар разорится, и мы все пострадаем. Но мне совесть не позволяет оставить тело Роуз в грязи, не похоронить ее по-человечески. Что-то нужно делать.

— Так мы и сделаем, уверяю вас, миссис Мидоус, — сказал Томас Уильямс, который все еще стоял, неловко держа в руке шкатулку. — Но я думаю, что, если Дрейк убил Ноя Праута, нельзя его считать всего лишь оступившимся — он преступник, и должен быть наказан. Мне жаль любого, у кого такой отец. Вы думаете, он и Роуз убил?