— Матвей, ты не дергайся так, — тихо произнесла Лана. — Думаю, они сами скоро сообразят, что второпях глупость сморозили, и перезвонят.

— Но прошло уже полчаса с предыдущего звонка, и Лизу…

— Так, — Кирилл поднялся и вышел, через минуту он вернулся с телефоном Матвея в руках, — мы не будем ждать милостей от природы, наша задача — взять их самим.

— Ты что собрался делать, Мичурин? — забеспокоился Кравцов.

— Звонить этим подонкам.

— Но… переговоры должен вести я!

— Ничего ты никому не должен, — отмахнулся Кирилл и нажал вызов последнего входящего. — Длинные гудки, что-то не торопятся ответить.

— Отдай! — дернулся было Матвей, но Кирилл предупреждающе поднял руку и заговорил:

— Пригласите к телефону Ирину Плужникову-Кравцову.

— Обойдешься, — гыгыкнул сиплый прокуренный голос. — Ты сделал, что тебе было велено?

— Мне лично ничего не было велено, я не Матвей.

— Эй, этот… что, все-таки в ментуру настучал?! Все, …его девчонка, пойдет на органы, как другие!

Тут в динамике послышался звучный удар, что-то грохнуло, разбилось, а потом собеседник Кирилла взвыл откуда-то издалека:

— Ну ты че, Марат, в натуре? Чего кулаками машешь? Мы же все сделали как ты велел: бабу с девкой забрали, мудаку этому позвонили, инфу похерить велели, че дерешься-то?

— Ничего поручить нельзя, — процедил холодный мужской голос, голос человека, привыкшего командовать и в отличие от предыдущего оратора обремененного интеллектом. — Раздолбаи.

И в следующее мгновение голос зазвучал возле самого уха Кирилла:

— С кем я говорю?

— А я?

— По-моему, в данный момент все преимущества у меня, тебе не кажется? И условия, и вопросы — мои.

— Ну да, женщина и младенец — весомое преимущество, это по-мужски.

— Не говори ерунды, от твоего пафоса скулы сводит. Вы, кто бы вы ни были, влезли в чужой бизнес, которому вовсе не нужны любопытные крысы, вынюхивающие по углам. Одной крысе уже обрубили нос и лапы…

— Ур-р-род.

— Нечего соваться было. Итак, вернемся к началу разговора — с кем я говорю? Насколько я понял из воплей моего бандерлога, не с Матвеем Кравцовым, жену и дочь которого мы любезно пригласили в гости?

— Нет. Матвей после беседы с тобой…

— Не со мной, я только что подъехал.

— Да какая разница, с кем лично говорил Матвей, задание все равно кретинское и, что самое противное, неосуществимое. Как доказать, что оно выполнено? И что не надо уродовать ребенка?

— Стоп, — озадачился собеседник. — А можно повторить, чего потребовали мои люди?

— В течение часа уничтожить всю информацию, собранную Павлом Шугановым, иначе девочке начнут отрубать пальцы. Причем не уточнялось, какую именно информацию, а ведь Павел вел много дел.

— И что, именно это вызвало такие затруднения? Уничтожьте все, этому вашему Шуганову уже вряд ли что-либо понадобится.

— Ну хорошо, — тяжело вздохнул Кирилл. — Матвей, пообщавшись с вашим помощником, совершенно обезумел, разбил ноутбук и растоптал флешки с дисками. Я оттащил его, но было уже поздно. Сейчас он сидит связанный. Все уничтожено, отпустите его семью.

–..! — озадачился собеседник. — Что ж ты мне голову морочил — невозможно! Все возможно ведь, правильно? А теперь пусть… — начал было он, но вдруг замолчал. А потом: —..!..!..!

— Доперло, да? — криво усмехнулся Кирилл. — Ну, и что дальше делать будем? Ситуация того, патовая.

— Какая?

— Оба в заднице, если тебе так понятнее.

— Это почему же? У нас — семья Кравцова, отправившего своего дружка в Мошкино под прикрытием поисков Саши Смирнова. Кстати, он у вас?

— Кто?

— Сашка. Он же пропал из детского дома, что сделать без посторонней помощи невозможно, да еще и слепому. Впрочем, это неважно. Так вот — у нас есть то, что дорого Кравцову, а у вас — ничего, что составляло бы ценность для нас. И кто, по-твоему, в заднице?

— Оба.

— Поясни.

— Поясняю. Мы прекрасно осведомлены, кто такой Джереми Д. Николс и чем он занимается, — он блефовал, конечно, но кто это проверит. — И что происходит в Мошкинском детском доме, мы тоже знаем.

— Это плохое знание, — процедил собеседник. — Ненужное. Смертельно ненужное. Трудно жить с таким знанием, лучше умереть.

— Само собой! — радостно согласился Кирилл. — Вот только вы, господа, понятия не имеете, кто эти «мы» и сколько нас.

— Со временем узнаем. Допросим с пристрастием Ирину, какая мать будет молчать, когда мучают ее ребенка? Это же вам не русская радистка Кэт из «Семнадцати мгновений весны», к тому же мы девочку не холодом пытать будем, а ножом.

Кирилл судорожно сдавил мобильник, надеясь, что его эмоции не выплеснулись на бледного до синевы Кравцова. И, собрав все свои силы в жгут, максимально ровным голосом продолжил:

— Допустим. Ирина назовет тех друзей мужа, которых знает, но знает-то она не всех? И что дальше? Снова пытать? Но это Москва, не Мошкино, здесь беспредельничать без конца не получится. И если с Ириной или Лизой что-то случится, сведения о деятельности фонда господина Николса сольются в Интерпол. Планета Земля не такая уж большая, поверьте, здесь толком-то и не спрячешься. Особенно когда у твоих врагов есть деньги. А они у нас есть. И службы безопасности имеются, не менее профессиональные, чем Интерпол. Так что ни господину Николсу, ни тебе, ни твоим прихвостням — никому забиться в щель и отсидеться не удастся. Понял, мразь?

— Действительно, общий … получается, — проигнорировал оскорбление собеседник. — И какой выход ты предлагаешь?

— Вы отпускаете семью Кравцова и оставляете его в покое. Его, семью Шуганова и всех, на кого успели выйти. А мы, в свою очередь, оставляем в покое вас. Вернее, господина Николса. Да, нас воротит от его делишек, но свои семьи, свои дети дороже. В общем, взаимный нейтралитет.

— А гарантии?

— Это и есть гарантии — наши родные и близкие.

— Надо подумать.

И трубка выстрелила короткими гудками.

— Ты что, действительно решил оставить все как есть? — Лана с недоумением посмотрела на тяжело осевшего на диван, словно он не по телефону говорил, а вагон с песком разгружал, Кирилла.

— Погоди, — мужчина, сморщившись, помассировал виски, — дай выделить полезную информацию из слов этого подонка. Первое — похоже, фонд Джереми Д. Николса торгует детьми.

— Усыновление вне очереди? — предположила Лана.

— Вряд ли. Хотя возможно и это, я подробностей не знаю, но прозвучала фраза «пойдет на органы».