Сказать правду?

Пожалуй, это было бы наилучшим выходом. Я — чужачка в этом мире. Я не имею никакого отношения к Тиальде Трей и ее преступлениям. Но… Незнание законов ведь не освобождает от ответственности. И как ни крути, но у меня есть магический дар. Способности, за которые в этом мире карают по всей строгости. Как бы мне в итоге на костер не угодить. Недаром Дуглас уже грозил такой карой в ответ на мое непослушание. Он отец Терезы, следовательно, прекрасно знает, на что способна его дочка.

Джестер не торопил меня с ответом. Он одним глотком допил остатки наливки, плескавшиеся в бокале, затем щедро плеснул себе из графина еще. И вновь замер, глядя на меня. Он не улыбался, но в его глазах плескалась откровенная насмешка, а вид был омерзительно самодоволен.

Странное дело. Теперь я считала его на редкость неприятным типом, от которого следует держаться подальше. Но при этом он меня по-прежнему привлекал как мужчина. Надо признать, это была весьма своеобразная смесь эмоций: страх, смешанный в равных пропорциях с желанием.

Я тряхнула головой, отгоняя неподобающие случаю мысли. Не о том думаешь, Лариса. Тут бы сохранить жизнь и свободу, а ты мечтаешь оказаться в объятиях вполне вероятного тюремщика, а возможно, и палача.

— Ну же, — подбодрил меня Джестер, видимо, устав ждать. — Смелее, баронесса Теоль. Я уверен, что вы пока не успели натворить ничего непоправимого. На вашем муже я чар подчинения не обнаружил. На его дочери, правда, остатки ментального заклинания имеются. Но это обстоятельство слишком незначительное, чтобы признать ваш брак с бароном Теолем незаконным. Он женился на вас, отдавая полный отчет в своих действиях. Ваше наказание не будет слишком суровым. Да, вы использовали запрещенную магию. Да, неопровержимые свидетельства этого имеются. Но вы никого не убили и не покалечили. Поэтому судья наверняка приговорит вас к крупному денежному штрафу… — сделал паузу и почти беззвучно добавил: — и коррекции ауры.

По мере того как Джестер говорил, я приободрялась все сильнее и сильнее и к концу его тирады почти уверовала в то, что это приключение завершится для меня благополучно. Но вот окончание его тирады вновь ввергло меня в пучину тревоги.

Крупный штраф? Ох, звучит не очень приятно. Я успела убедиться, что Петер испытывает определенные денежные затруднения. Что, если он не захочет тратиться на то, чтобы выручить законную супругу из заточения? Только и надежды, что как можно скорее найти драгоценности, припрятанные его покойным отцом.

Но куда сильнее меня встревожила последняя фраза Джестера. Что такое коррекция ауры? Звучит, если честно, как-то не очень. Поневоле заподозришь что-то неладное.

— Коррекция ауры? — переспросила я.

— Не беспокойтесь, в настоящее время эта процедура совершенно безболезненна, — заверил меня Джестер.

Правда, если он хотел таким образом успокоить меня, то добился прямо противоположного эффекта. Мне как-то сразу стало очень и очень не по себе.

— И в чем она заключается? — не унималась я.

Джестер чуть сдвинул брови, словно удивленный моим вопросом. На дне его зрачков мелькнула тень недоумения. Угу, стало быть, это какое-то широко известное понятие. Но ничего страшного, пусть объясняет. Лучше прослыть невежественной дурочкой, чем согласиться на невесть что.

— Простите, — все-таки повинилась я. — Дело в том, что сразу после свадьбы я перенесла тяжелую болезнь. Очнулась буквально вчера. Целительница Лия предупредила, что у меня могут случаться провалы в памяти. Так оно и есть. Кое-что я просто не помню.

— Целительница Лия… — задумчиво протянул Джестер, и морщины на его лбу стали отчетливее. Но почти сразу он с усилием растянул губы в улыбке и проговорил: — О, я не знал о вашей болезни. Надеюсь, теперь вы окончательно выздоровели?

— Спасибо, все хорошо, — сухо произнесла я. — Чувствую я себя нормально. Но, как уже сказала, в голове полный сумбур.

— Сумбур, стало быть, — опять повторил мои слова Джестер и о чем-то глубоко задумался.

Любопытная у него манера вести разговор, однако. Такое чувство, будто он в принципе не отвечает даже на самые простые вопросы.

Неожиданно Джестер, словно приняв какое-то решение, поставил бокал на стол и подошел ко мне. Я невольно вжалась в спинку кресла, когда он присел передо мной на корточки так, что наши лица сравнялись.

Что это он задумал? Как будто поцеловать собрался.

И в самом деле, губы инквизитора оказались совсем рядом с моими. Я отчаянно вцепилась в подлокотники кресла, а руки Джестера вдруг оказались поверх моих.

Удивительно, но теперь его прикосновение не обжигало льдом. Я чувствовала обычное человеческое тепло.

А затем я угодила в плен внимательных глаз Джестера, и весь окружающий мир перестал существовать для меня. Мрак в его зрачках пульсировал в такт моему сердцу. Это биение одновременно и ужасало, и притягивало. Хотелось вечность наблюдать за танцем тьмы. И чувствовать, как все мои мысли и желания уходят, а в теле разливается непонятная слабость…

Однако все завершилось очень резко и донельзя неприятно. Внезапно все мое тело скрутила сильнейшая судорога. Словно я упала с небывалой высоты и лишь чудом не разбилась, хотя все мои кости превратились в крошку.

Боль была настолько сильной, что я не могла даже застонать. Все, на что у меня хватало сил, — это сипло и с трудом втягивать в себя воздух, молясь всем богам этого мира и своего родного, чтобы следующий вздох не оказался последним.

Закончился приступ так же неожиданно, как и начался. Я вдруг осознала, что мои суставы больше не выкручивает непонятная сила. Мгла подкатывающего забытья, сгустившаяся было перед глазами, отхлынула. И я обнаружила, что по-прежнему сижу в кресле. Правда, Джестера рядом уже не было. Инквизитор успел отойти и сейчас стоял ко мне спиной, с подчеркнутым вниманием изучал что-то за окном.

— Что вы сделали? — хрипло спросила я. — Что это было?

Джестер молчал так долго, что я решила, будто ответа не последует вовсе. Но ошибалась.

— Вам не повезло, баронесса Теоль, — наконец негромко проговорил инквизитор. — Причем крайне.

— Я уже поняла, — огрызнулась я.

Перенесенное настолько потрясло меня, что на какой-то миг я забыла про осторожность. Так и хотелось вскочить на ноги и как следует отхлестать негодяя по лицу. По-моему, только что он явно преступил грань дозволенного. А еще слуга закона!

— Прежде всего мне не повезло в том, что я познакомилась с вами, — продолжила я. Трясущимися руками подняла с пола бокал и почти осушила его первым же глотком.

Теперь я не чувствовала крепости напитка. Он был для меня словно вода. Но, увы, мои нервы успокоить оказался не в силах.

— И вы абсолютно правы. — Джестер с кривой ухмылкой повернулся ко мне. Добавил с сарказмом: — Наша встреча — это самое дурное из всего, что только могло случиться с вами.