— Ты какой-то подозрительно спокойный. — Джиа подошла ко мне в тот момент, когда я делал вид, что изучаю одну из картин в галерее Джеффа. На вид она была похожа на кучу чернильных пятен, но на ценнике тем не менее было написано — семь штук.

— Ты бы отвалила за это семь штук? — кивнул я на творение.

— У меня нет семи штук. А если бы были, то уж точно не потратила бы их на это.

— А на что бы ты их потратила?

— На сентябрь.

— Сентябрь?

— Дом, который мы снимаем, летом стоит двадцать тысяч в месяц. А в сентябре его аренда падает в разы. Только сейчас поняла, что мне осталось здесь всего шесть недель.

Наши глаза встретились.

— Я не готова к тому, чтобы все закончилось.

Ах, да. Ей не придется съезжать, если я приложу к этому некоторые усилия. Эту ренту я покрою за счет весеннего и летнего дохода. Но было рановато просить ее остаться и говорить, что я оплачу счет.

Тут Джиа толкнула меня плечом:

— Ну… что скажешь насчет парня твоей матери?

— По-моему, чертовски стар для нее.

— Мелоди сказала, что он старше ее всего на четыре года.

— А кажется, будто на сорок.

— Кого это волнует? Похоже, он хороший человек, и они оба выглядят такими счастливыми.

Я глянул в другой конец галереи. Джефф и мама стояли около картины, он, жестикулируя, о чем-то рассказывал ей. Смеясь, мама запрокинула голову, и мое сердце сжалось от нежности.

— Да, похоже, им хорошо вместе.

— Знаешь, — сказала Джиа, — по нам тоже можно подумать, что мы странная пара. Ты весь в татуировках, излучаешь темную и опасную энергию, я рядом с тобой как простушка Джейн.

Я оглядел ее с головы до пят.

— Ты определенно не похожа на простушку Джейн. Может, одержимые сексом парни из библиотеки и фантазируют о чем-то таком, мечтая нагнуть тебя между стеллажами, но ты далеко не простушка Джейн, дорогая.

— Не имела бы ничего против, если бы ты нагнул меня между стеллажами. Уверена, это было бы жарко.

Мой член встрепенулся. На место!

— Правда? Как насчет того, чтобы удалиться в уборную арт-галереи по соседству с залом, где тусуется мама со своим бойфрендом? Как лучше всего можно узнать девушку своего сына? Только слушая ее стоны, пока сынуля таранит ее своим членом.

Джиа толкнула меня локтем под ребра.

— Какой ты грубый.

— Тебе же это нравится. Спорю, трусики уже намокли.

Тут она удивила меня, наклонившись и поцеловав в щеку, прежде чем прошептать прямо в ухо:

— Так и есть, намокли. Но не тогда, когда ты сказал, что хочешь что-то там таранить. А когда ты вдруг назвал меня своей девушкой. Вот тут я завелась.

Обхватив ее талию, я притянул Джию к себе.

— Правда?

Она кивнула, улыбаясь от уха до уха.

— Ну давай же, моя девушка, начнем это шоу: поужинаем с мамой и дедулей, а потом я отвезу тебя домой и выйдем на уровень отношений второго свидания.

Джиа выгнула бровь.

— Следующий уровень? Каким же, черт возьми, он будет, если на первом ты забрался в меня языком?

* * *

— Как продвигается работа над книгой, Джиа? — спросила мама за ужином.

— Теперь немного лучше. С каждым днем слова подбираются все легче, а образы обретают плоть.

— Это здорово. Мне часто очень трудно начать, но потом появляется драйв и все идет гораздо быстрее.

— Надеюсь, у меня будет так же. Впереди маячит дедлайн.

— С другой стороны, мой сын начинает картину быстрей, чем кто-либо, но пока не закончил ни одной.

Голова Джии сама собой повернулась ко мне.

— Ты рисуешь?!

Пожав плечами, я ответил:

— Раньше бывало. Но уже несколько лет не брался. С тех пор как обнаружил, что удобней заканчивать картину на коже человека, чем на холсте.

— Ну почему я никогда не могу сложить два и два?! Твоя мама художница, а ты делал татуировки. Разумеется, у тебя должен быть талант к рисованию. У тебя сохранились какие-нибудь старые работы?

— Может, в каком-нибудь чулане…

— Мне бы хотелось взглянуть.

Мама посмотрела на нас.

— Ммм… искусство Раша немного отличается от моего.

— Чем именно?

Я быстро взглянул на маму.

— Я не пишу пейзажи.

— Вот как? Ты разжег мое любопытство.

— Джефф тоже рисует, — добавила мама.

— Не так много, — возразил Джефф, — я купил эту галерею пятнадцать лет назад, когда отошел от живописи. Но время от времени ко мне приходит вдохновение, и тогда усаживаюсь перед старым холстом. Хотя в последнее время я немного заржавел.

— Джефф скромничает, — выпалила мама.

Так горячо она до сих пор защищала только меня.

— Он прекрасный художник. Одна из его картин сейчас представлена в галерее.

— Какая именно?

— «Чернильные брызги».

Мой взгляд переметнулся на Джию, и мы разом поднесли бокалы к губам, чтобы скрыть ухмылки.

После ужина и кофе, которые прошли гораздо менее болезненно, чем я ожидал, в первый раз встречаясь с парнем моей матери, мы направились к парковке. Мама несколько минут поболтала с Джией и пообещала до конца лета выбраться к нам на долгие выходные.

Джефф, глядя мне прямо в глаза, крепко пожал руку.

— Твоя мама — совершенно особенная женщина. Твое мнение невероятно много значит для нее. Мне бы хотелось познакомиться с тобой поближе. Может, сыграем партию-другую в гольф как-нибудь на выходных?

— Конечно. Хотя я не так уж и хорош в гольфе. Обычно бью по мячу изо всех сил. Надеюсь запулить его как можно дальше.

— Отлично. У меня тоже отстойно получается. Самая длинная партия длилась час. Если получится больше, не платишь за пиво, идет?

— Заметано.

Пожалуй, дедуля не так уж и плох.

Казалось, дорога домой заняла целую вечность, потому что я не мог дождаться, когда останусь с Джией наедине и смогу наконец дать волю рукам. Я до сих пор не знал, есть ли у нас договор, но как еще, черт возьми, можно назвать ночь без валяния дурака?

Я съехал с автострады в наш район.

— Тебе нужно захватить что-нибудь из дома?

Губки Джии сложились в очаровательную усмешку.

— Тебе не кажется, что ты очень самонадеян, думая, что я поеду к тебе и останусь на ночь?