Секундочку. Секундочку. Будем рассуждать логически. Самое главное, пройти путь от финала к началу и нигде не сбиться.

…А что, если деньги из директорского сейфа взяла действительно Ляля?! Почему мы не рассматриваем такую возможность? Потому что Ляля Вершинина нам нравится и мы ей сочувствуем? Мы не должны никому сочувствовать, мы должны пройти путь от финала к началу, и станет ясно, кто совершил преступление. Допустим, Ляля взяла деньги и спрятала ключи у себя в кабинете – да, не слишком умно, но так бывает. Даже закоренелые преступники делают глупости, Ляля же преступник не закоренелый, а начинающий!.. Она взяла деньги, и тот, другой человек об этом знал. И решил забрать их себе. Для этого ему было нужно – всего ничего! – убить Лялю, и он попытался это сделать.

Так могло быть?..

– Вполне, – сам себе ответил Федя. – Вполне!..

Он повесил на шею бинокль, прихватил журнал «Элитная недвижимость», вышел в коридор и аккуратно захлопнул за собой дверь.

Он топтался возле универа довольно долго и замерз как собака. Снег перестал валить, и сразу сильно похолодало. Федя хотел было зайти в вестибюль, но его не пустили – потребовали пропуск или студенческий билет. Тогда он решил засесть в кафе напротив – если устроиться у окна, отлично видно вход, – но кафе оказалось закрыто. Как это так, среди бела дня кафе не работает! И даже никакого объявления нет!.. Из соседнего кафе входа не видно, но там Федя наскоро выпил чаю. Чай был невкусный и слабый – отец такой называл «Кронштадт видно»! – зато горячий, и Федя смог продержаться на улице еще какое-то время. Он прыгал сначала на обеих ногах по десять раз, потом на левой – пятнадцать и столько же на правой, потом опять на обеих. Потом он решил бегать в университетском скверике, но там от него шарахались барышни-студентки, а юноши-студенты ржали и отпускали в спину всякие замечания, и Федя бегать перестал. Он был свободным и раскрепощенным человеком, но все же терпеть не мог, когда над ним смеются.

Он прятал в воротник куртки холоднющий нос, шмыгал им, совал в карманы руки и изо всех сил там, в карманах, сжимал и разжимал пальцы, чтоб согрелись хоть немного, а Василиса все не шла!.. Когда у него застучали зубы, он приказал себе расслабиться. Отец всегда говорил, что, если начинается дрожь, непременно нужно дать себе команду не трястись и расслабить мышцы. Федя стал сосредоточенно расслаблять мышцы, но зубы все стучали.

Когда Василиса появилась, он был совершенно синий.

– Федя! – изумилась она и оглянулась на девчонок, с которыми вышла.

– З-здрасти, – поздоровался он с девчонками. Они смотрели во все глаза. – Я тут весь обледенел, пока дождался!

– Мы же с тобой договаривались… в театре, – она опять оглянулась.

Федя взял ее за руку и потащил за собой.

– До театра я не доживу, и так окоченение наблюдается! У тебя нет с собой примуса или спиртовки? Мы бы набрали снега, растопили его на огне и выпили немного горячей воды!

– Нет примуса! – весело сказала Василиса.

– А шапки? Запасной? Ты не носишь с собой запасную шапку?

– Василек, а какая у нас завтра первая пара?

Они остановились и оглянулись. На них с жадным любопытством взирали три запыхавшиеся красавицы – очевидно, еле догнали, чтобы спросить про первую пару!

– Завтра? – не сразу сообразила Василиса. – А, завтра французский!..

– Это твой новый знакомый? Познакомь!

Они рассматривали его, нисколько не стесняясь, меряли его взглядами, кажется, едва удерживаясь, чтобы не пощупать.

– Федор Величковский, командированный из Москвы чиновник по особым поручениям, – представился Федя по всей форме и подтолкнул Василису. – Пошли быстрей, а?

– Вы давно… знакомы, Вася?

– С пеленок! – сообщил Федя и взял Василису за руку. – Мы росли в одном дворе, а сейчас вместе ходим на рыбалку. Подледную. Бежим, а то всю рыбу разберут.

– На… какую рыбалку? – опешили барышни и переглянулись.

– Он шутит! – на ходу прокричала увлекаемая Федором Василиса. – Пока, девчонки, до завтра!..

Бегом они пустились вниз по улице.

– Почему мы бежим? – задыхаясь, спросила Василиса в конце концов.

– Мы греемся! Мы замерзли очень!

Она притормозила.

– Федя, зачем ты меня ждал?

Он пробежал вперед, заметил, что она отстала, и вернулся.

– Я тебя ждал, чтобы дождаться и вместе поехать в театр. Или к Софочке. Мы же собирались спросить у нее про коробку!.. И вообще мне нужно с тобой поговорить.

– А Максим Викторович? Нашелся?

– Нашелся, – сказал Федя. – Дело запутывается с каждой минутой.

– Ну? Давай рассказывай!..

– Дом Ляли Вершининой подожгли, – тихо сообщил Федя, нагнувшись к Василисиному уху. – Она жива, но это чистая случайность! Если бы не мой шеф, сгорела бы в собственном доме. Он ее спас. И еще сосед, который с нами в самый первый день в ложе сидел.

Василиса охнула и замерла, глядя ему в лицо.

– Шеф пришел утром весь обожженный – руки, ноги. Сейчас спит.

– Кто поджег Лялин дом?! Зачем?!

– Мы не знаем. Только ее сначала опоили то ли снотворным, то ли еще чем-то. Она так говорит. То есть шеф сказал, что она так говорит, я Лялю не видел.

– Но она… точно жива?

Федя покивал. Они шли по улице очень быстро, почти бежали. Встречные, на которых они натыкались, шарахались, отступали и смотрели им вслед – они ничего не замечали.

– Что, если Ляля утащила деньги из директорского сейфа? А кто-то об этом знал! И решил деньги забрать, а ее убить?.. Такое возможно?

– Кто-то из наших? – спросила Василиса, и губы у нее предательски повело. Она стиснула их крепко-крепко.

– Не вздумай зареветь, – предупредил Федя.

Она помотала головой – нет, конечно, не станет она реветь!..

– А Юриваныч знает? Что Ляля… что у Ляли… несчастье?

Федя пожал плечами.

Они добежали до театра – Федя отдувался и шарфом вытирал пот со лба, так ему было жарко, невозможно просто. Куртку с мордой льва на спине он стянул еще на крыльце. В коридоре первого этажа им навстречу попались Валерия Дорожкина – звезда и Роман Земсков – тенор. Она шла впереди и что-то негромко говорила через плечо, а он улыбался и был похож на пажа.

– Послушайте, а где наш столичный режиссер? – издалека начала Валерия, завидев их. – Или мы уже не играем спектакль для радио?

– Играем, играем! – бодро сказал Федя. – Юрий Иванович на месте?

– Понятия не имею, – ответила Валерия. Василису она не замечала, как будто и не было ее тут. Роман уставился на доску приказов и что-то там читал очень внимательно.