Я выворачиваюсь из его объятий и беру в руки шпильки. Хочу скрутить волосы на затылке, чтобы они не лезли во все стороны. Рома выхватывает их.

— Эй отдай!

— Зачем тебе этот пыточный инструмент в волосах? Выкинь его!

— Не надо. Что ты творишь? Я не хочу ходить растрёпанная!

— Поцелуй меня — отдам, — ухмыляется Рома, поднимая руку высоко вверх, зная, что я со своим ростом не смогу дотянуться.

— У тебя сегодня хорошее настроение, Бес? Шалишь?

— Хочешь наказать меня, поставив в угол, Снежинка?

— А ты туда пойдёшь? Смотрю на тебя и думаю, что ничего подобного не произойдёт.

— Правильно думаешь, Снежинка. Так что целуй меня хорошенько и с огоньком, а я за это помогу тебе с причёской.

— Не думаю, что ты справишься с этой задачей, — пререкаюсь для виду, потому что пальцы сами сцепились замком за его спиной и нужно лишь немного поднять голову вверх, чтобы дотянуться до его губ. Рома улыбается, глядя на меня сверху вниз, обводит пальцем контуры моих губ:

Знала бы ты, как я с ума сходил, думая о твоих сладких и капризных губках.

— Думаешь, я не знаю? У тебя же всё на лице написано. Ты такой несдержанный.

— А ты жестокая. Специально изводила меня, капризная стервочка.

Я прижимаюсь к его губам на несколько секунд, но Рома обхватывает мой затылок, не давая отстраниться.

— Куда спешишь? Хочу получить компенсацию за моральный ущерб.

— Если я начну компенсировать твой моральный ущерб, мы точно никуда не уйдём отсюда, — приходится уворачиваться от его губ, делая паузы, потому что так быстро Рома отступать не намерен. Нарочно дразнит, покусывая и втягивая губы. Кажется, можно простоять вот так, целуясь с ним целую вечность. От его поцелуев в голове немного начинает звенеть и щекочет внутри, словно лопаются воздушные пузырьки под водой.

— Хорошая девочка, Снежинка, — выдыхает Рома и разворачивает меня спиной к себе, запускает пальцы в волосы и пропускает их между пальцами, — сейчас что-нибудь сообразим на твоей чудесной головке.

— Давай-давай, я с удовольствием за этим понаблюдаю, — усмехаюсь я, глядя, как Рома с самым серьёзным видом прихватывает шпильки губами.

— Угу, — кивает он и тянется за расчёской.

Как бы я ни посмеивалась, но у него получается на удивление хорошо. Прикосновения пальцев такие осторожные и нежные, что кожу головы покалывает приятным ощущением. Волной мурашек оно спускаетсяпо шее, скользит по рукам и охватывает всю меня. Мягкое блаженство настолько приятное, что глаза прикрываются сами собой, остаются только прикосновения ловких пальцев. Даже шпильки, столь нелюбимые мной, мягко поддерживают волосы, не причиняя неудобства.

— Хорошо вышло. Не ожидала. Где научился?

Рома целует меня в макушку, просто отвечая:

— Пришлось. Когда за мамой ухаживал.

— Она болела?

— Можно сказать и так, Снежинка. Мама ненадолго выпала из этой реальности после смерти брата. Ладно, давай уже двигаться в направлении выхода. Иначе заветные четыре нуля встретим в салоне автомобиля…

Не могу заставить себя переживать, хоть Рома и уверяет, что всё будет хорошо. Мы успеваем вовремя, приезжаем за полчаса до полуночи.

— Позвони, пожалуйста.

Рома одной рукой придерживает меня за плечи, а под мышкой второй руки держит коробку с подарком для своих родных. После нажатия на кнопку звонка раздаётся приятная птичья трель и слышатся шаги за дверью. Проворачивается ключ в замке, а у меня горло перехватывает таким спазмом, что хочется развернуться и бежать без оглядки.

Глава 32. Снежана

— Не дрейфь, Снежинка, — Рома целует меня в щёку, — посидим немного и уедем.

— Куда это вы, молодой человек, уже собрались уезжать, даже не переступив порога квартиры? — раздаётся мужской голос.

В дверном проёме застыл мужчина с лёгкой улыбкой на губах. Открытое, располагающее к себе лицо. Густая тёмная шевелюра с проседью, очки в тонкой золотистой оправе. Светло-серая рубашка и чёрные брюки. Мужчина отступает в коридор, впуская нас.

— Снежана, познакомься, это Леонид Павлович.

Я приветственно киваю, но мужчина обхватывает мою руку, удерживая между крупных ладоней.

— Очень приятно, Снежана. Раздевайтесь и проходите к столу. Оля думала, что уже не дождётся Романа. Тем приятнее ей будет узнать, что сын нашёл вескую причину для опоздания.

— Только не смущайте Снежану на пару с мамой, Леонид Павлович. Она и без того едва согласилась приехать. А после вашего горячего приёма ей вовсе захочется убежать.

Леонид Павлович раскатисто смеётся:

— Ну уж нет! Оля точно не отпустит тех, кто не попробует её фирменного новогоднего гуся. Так что не задерживайтесь долго. Ждём вас в зале.

Леонид Павлович разворачивается и выходит из коридора, но сталкивается в дверях с женщиной около сорока пяти лет и придерживает её за локоть.

— Олечка, вы с Романом постоянно куда-то спешите. Никуда он не денется, не переживай.

Я смотрю на маму Ромы: они совсем непохожи. У Ольги немного вьющиеся, тёмно-русые волосы, с рыжеватым отливом, широкое лицо с высокими скулами. Аккуратный, вздёрнутый нос и маленький рот, губы подкрашены нюдовой помадой.

— С Наступающим, мама.

Роман целует маму в обе щеки, вручая коробку с подарком, которую она тут же переправляет в руки Леонида Павловича.

— Спасибо, Ром, не надо было. Главное, что ты сам к нам приехал. Ещё и не один, — на последних словах мама Романа улыбается, мельком оглядывая меня.

Взгляд заинтересованный, горит любопытством, но надолго на мне она его не задерживает, только приветственно кивает со словами:

— Можешь меня Ольгой называть, без всяких отчеств.

— Ладно, мам, дайте нам спокойно раздеться. Не стойте над душой.

Рома отправляет маму восвояси. В коридоре пахнет сразу всем: и чужими духами, и дымком бенгальских огней, и чем-то жареным, и спиртным.

— Раздевайся, Снежинка.

Рома вешает нашу верхнюю одежду и обнимает за плечи, ведя меня перед собой. На меня сразу устремляются взгляды присутствующих. За длинным столом, кроме Ольги и Леонида Павловича сидят ещё пятеро: семейная пара возрастом чуть больше тридцати, двое мальчишек лет семи — восьми, погодки и парень-подросток. Рома представляет меня всем, просто называя имя, и заставляет пересесть парня на другое место, чтобы мы сели рядом. Присутствующие как-то пытаются пошутить или задать наводящие вопросы Роме о том, кем же я ему прихожусь, но он делает вид, что не замечает и не понимает намёков. К счастью, внимание к моей персоне растворяется в приподнятом предновогоднем настроении. Плоский телевизор на стене передаёт трансляцию новогоднего поздравления Президента. Я слушаю краем уха, гораздо больше волнует горячая ладонь левой руки Ромы, то и дело ложащаяся на моё колено. Аккуратно поглаживает, успокаивая словно диковатого питомца, желающего удрать как можно дальше.