– А Лавров?

Согрин вздохнул так громко, что вздох этот донесся до всех «драконов».

– Я думаю, что его понесли к селу… Добили и понесли… Живой он им не нужен…

– Заложник… Заложников сразу не убивают.

– Им не нужен заложник. Им нужен труп настоящего «дракона», который могут опознать многие, кто с «драконами» имел дело. И тело подбросят в село, чтобы выдать его за убитого там…

– Время… Разрыв времени… Тело не успеет окоченеть…

– Его выдадут за умершего от ранений. И это косвенно подтвердит, что «драконы» в селе были, что именно они там и устроили расстрел. И никто не сможет доказать обратное, потому что единственного пленника и свидетеля вы потеряли…

– Идем к селу? – советуясь, спросил Клишин.

– Идем… Я на всякий случай уже отправил вперед «Бандита». Посмотреть окрестности… «Бандит», как слышишь? «Бандит»…

Сохно не ответил.

– Вышел из зоны связи. Мы быстро его нагоним… Он идет осторожно…

– Я не очень понимаю почему Сохно ведет поиск в одиночку? – поинтересовался Клишин.

Он не привык отправлять своих «драконов» в поиск по одному. Слишком рискованно. И методы работы полковника Согрина подполковника Клишина слегка смутили. Хотя, имея в подчинении, как у Соргина, только пару человек, по-иному не поступишь.

Полковник сомнений коллеги не понял.

– Я же не кого-то отправил… Это же Сохно… Неужели не понимаешь?.. Все увидит, поймет, на глаза никому не попадется, вернется и доложит… К тому же это его собственная мысль…

– А если мы ушли бы далеко?

– Какая разница! Даже при суточной форе… Всегда найдет и догонит, а если захочет, то и перегонит… Я же говорю – это Сохно…

Против таких доводов Клишин ничего возразить не смог. Репутация подполковника Сохно, хотя, по мнению многих, слишком уж легендарная, чтобы походить на правду, все же не позволяет сомневаться в словах Согрина. Но все равно так рисковать своими людьми, как рискует полковник, нельзя, – решил Клишин. Тем не менее он понял, что со своим уставом в чужой монастырь соваться не стоит.

– Ладно… Принимаю… «Драконы», все слышали? Разворот на сто восемьдесят градусов. Курс понятен?.. Вперед!

– То есть назад, товарищ подполковник… – поправил старший лейтенант Богуш.

– Вперед, к цели… – нашел Согрин взаимоприемлемый вариант команды. – К злополучному селу подходим не по дороге, высматриваем, что там делается… Кордебалет прикрывает отход…

* * *

Обычно «волкодавы» отличаются отменной и жесткой хваткой и если уж взяли след, то идут по нему упорно и неуклонно до тех пор, пока не настигнут добычу. Так, по всей видимости, подумали и боевики, отлично, похоже, знающие методы работы спецназа ГРУ. Они имели прекрасную возможность тоже развернуться и атаковать спецназовцев с тыла. Но боевики слишком, кажется, поторопились оторваться от преследователей, чтобы заметить их отсутствие, и потеряли спецназовцев из поля зрения. Опыт боевых действий учит, что самое страшное это потерять противника из зоны видимости – тогда не знаешь, что он тебе готовит. Тем более такого опасного противника, как спецназ ГРУ. И в этой ситуации боевики выбрали самое для себя безопасное – увеличили скорость отрыва, дав возможность двум ОМОГ спецназа действовать по своему усмотрению.

– Я «Прыгун»… – доложил Кордебалет. – У меня все спокойно. «Волков» не вижу…

– Я «Рапсодия»… «Прыгун», догоняй…

– Понял. Выполняю…

Тем временем Согрин и Клишин так и шли рядом, сверяя путь каждый со своей картой. Через десять минут темпового передвижения в эфире «прорезался» подполковник Сохно:

– Я «Бандит»… Кто меня слышит?

– «Бандит», я «Рапсодия», доложи обстановку…

– Я знакомцев встретил… Сидим, болтаем…

– Кто там еще? Новый отряд «драконов»?

– Хватит двух отрядов… – проворчал в микрофон Клишин.

– Спецназ МВД… «Краповые» хотели меня положить, но я их сам чуть не положил… Потом одного узнал. Встречались раньше… Передаю «подснежник». Он сам доложит…

Через три секунды в эфире раздался незнакомый низкий и слегка вибрирующий голос:

– Здравия желаю, товарищ полковник. Лейтенант Луспекаев, спецназ МВД… Мы выполняем задачу, просим помощи…

– Слушаю.

3

– Вести визуальное наблюдение слишком рискованно… – возразил Басаргин на предложение Доктора отследить встречу «маленького капитана» с Сохатым и с людьми, которые с Дым Дымычем на эту встречу прибудут. – Я вполне допускаю мысль, что сама эта встреча будет простой проверкой Сохатого. И несколько пар глаз будут контролировать возможный «хвост» за Пулатом. Мы не только операцию завалим, мы еще и подставим двух собственных сотрудников…

– А мы аккуратненько, незаметненько, чтобы не подставить… – не согласился Доктор Смерть. – И при этом определим круг тех, кто ведет наблюдение… Больше фотографий в деле – меньше работы в будущем… Это закон…

– Аккуратнее всего получится, если контроль будешь осуществлять ты… – усмехнулся Ангел – Алексей Викторович Ангелов, отставной капитан спецназа ГРУ, близкий друг «маленького капитана», еще один сотрудник антитеррористического бюро, только что прибывший на работу и едва вошедший в курс дела. – Тебе с твоих двух с лишком метров видно далеко, за пару кварталов. А уж твою бороду и прическу никто не заметит, это очень обыденно…

Доктор Смерть почесал бороду и потрогал густые, рассыпавшиеся по плечам волосы, стричь которые он любит не чаще раза в пару лет. Виктор Юрьевич охотно признает, что внешность у него колоритная и запоминающаяся, но всегда с трудом соглашается с тем же утверждением, когда Доктора из-за нее отстраняют от оперативной работы.

– Контроль по sim-карте, большего и не надо… – предложил Пулат. – Для страховки можно поставить машину в паре кварталов. Лучше, если будет «БМВ» Тобако. И сам Андрей Вадимович, естественно, за рулем. От него никто не уедет, и его никто не догонит…

Умение Тобако ездить по Москве даже в самые трудные для движения часы, и вообще его умение справляться с автомобилем, сделанным по спецзаказу Интерпола в Мюнхене, уже стало в бюро притчей во языцех.

– Нам необходимо все-таки знать, что за работу предлагают Сохатому и тебе. Если мы правы, ты должен дать знак… – уточнил задачу Басаргин.

– Знак дать необходимо, – согласился и Доктор. – Но визуальный знак всегда привлекает меньше внимания, потому что нет ничего естественнее, чем почесать себе нос кулаком… Или почесать тем же кулаком нос кому-то…

Для убедительности Доктор показал свой основательный, как булыжник, кулак.

– Знак в этом случае естественным может выглядеть только один – телефонный звонок женщине, – сказал Пулат. – Как всякий уважающий себя мужчина, я обязан уважать женщин, с которыми поддерживаю некие личные отношения. И потому обязан предупредить ее о своем отъезде. Уважаемая женщина – это не жена, с которой впоследствии всегда можно договориться и помириться. Если женщина мужчине нужна, ее жалко терять… Кому я должен позвонить? Забыл, напомните…