— Кайл, он не должен этого делать, помоги мне! — почти взмолилась я.

— С чего бы это мне тебе помогать? Я, также как и Дрэгон, жажду знать, что с тобой приключилось, и откуда это стремление — расстаться с большим количеством крови. Что-то же случилось, так ведь?

— Возможно, только Дрэгону об этом знать не обязательно. Послушай, я расскажу тебе все сама, а ты убеди Дрэгона не лезть в мою голову.

— Скрываешь что-то важное от Владык? Я думал, ты мне доверяешь.

— Я доверяю, почти во всем. Но пойми, мои воспоминания принадлежат только мне, и если в них кто-то влезет, это будет… надругательством, что ли. Я не могу тебе всего объяснить, да ты, наверное, и не поймешь. Я не хочу тебя обидеть, — я увидела, как его лицо помрачнело при моих словах.

— Что вы знаете о людях, об их чувствах, их страстях? Для Владык они просто марионетки, которыми можно пожертвовать в нужный момент. Так вот, я — не марионетка, и не позволю лезть себе ни в голову, ни тем более в душу. В крайнем случае, повторю свой подвиг на бис, но уже с участием двух рук, чтобы на дольше отрубиться. И пусть Владыка Дрэгон придумывает что-то другое, чтобы знать правду.

— Значит, вот, что ты думаешь? Марионетка? — вдруг взорвался Кайл, — ты никогда не была для меня марионеткой, я считал тебя другом. И думал, что могу тебе доверять. Даже больше. За последние сто лет, ты единственная, кого я подпустил к себе так близко, и теперь ты ясно продемонстрировала, какого ты обо мне мнения.

Кайл вскочил со стула и зашагал по комнате. Карим, которому явно было неприятно слышать нашу ссору, тихо прикрыл дверь в мою палату.

Другом, кто бы мог подумать. Я считала его кем угодно: врагом, временным союзником, но не другом. А если он говорит правду, а я ошибалась, то я более цинична, чем привыкла о себе думать, и не замечаю добра, даже у себя под носом. Он был рядом, когда мне было плохо, он поделился со мной своей силой, он спас мою душу. Возможно ли, что этот одинокий, уставший Владыка был более человечен, чем я?

Он остановился возле окна, смотря в темное пространство мира. Я медленно подошла к нему и слегка коснулась его плеча рукой.

— Мне очень сложно доверять, кому бы то ни было, особенно, Владыкам. В свои лучшие времена, я была скорее, одиночкой. Я всегда была одна, даже в окружении друзей. Только со своей семьей я могла быть самой собой. Но, лишившись их, стала бояться чувств и привязанностей. Дед Корней, Дэн и Эва, бабуля Агата — как же я старалась ничего к ним не чувствовать, но это получалось у меня не важно. Потом появился ты, и меня мучил страх и подозрения. Я не боялась смерти, я боялась проиграть, и не исполнить свою мечту.

— Ты меня боялась? Может быть, боишься и сейчас? — он повернулся ко мне.

— Нет, больше не боюсь. Наверное, я уже давно стала тебе доверять, вот только не могла сама себе в этом признаться. Для меня это неожиданно — доверять Владыке. Но ты не такой как они. Ты даже не такой как я. Ты — другой. Лучше.

Он взял мою руку и прикоснулся губами к кончикам пальцев.

— Еще не одна женщина не говорила мне таких слов, — тихо сказал Владыка Дарэн.

— Поведешься со мной, еще не то услышишь! — с грустной улыбкой обнадежила я его.

— Надеюсь, что услышу, и не только это, — заявил он, внимательно смотря мне в глаза, — скажи, о чем ты мечтаешь?

— О втором шансе, — неопределенно ответила я, — у каждого должен быть второй шанс.

— Ты о чем?

— Как раз о том, что хотела бы скрыть от Владыки Дрэгона, надеюсь, с твоей помощью.

— Тебе нужна моя помощь?

— Вот видишь, я тебе доверяю, правда, в пределах разумного.

— Знаешь, что меня в тебе и бесит и восхищает одновременно? Способность из любой драмы сделать фарс.

— Такие противоречивые чувства для Владыки, ты не перестаешь меня удивлять.

— А ты как меня удивила, когда я понял, что могу чувствовать тебя на расстоянии. Видимо, побочное действие от моего лечения.

— Чувствовать каким образом? — осторожно уточнила я.

— Тем самым, Древняя.

— Так ты знал это с самого начала? Знал и молчал? И тебе не стыдно?

— По твоему, мне должно быть стыдно? Ты не спешила мне открыть свою тайну, а мне, между прочим, пришлось приложить массу усилий, чтобы никто ни о чем не догадался. Бедный Карим только и делал, что подменивал результаты твоих анализов все две недели, что ты провела здесь.

— Так еще и Карим? В этом мире есть хоть кто-нибудь, кто еще не знает о том, кто я?

— Знаем только мы двое, уверяю тебя. Мне пришлось попросить его о помощи, когда понял, что угрозы на него не действуют.

— И он согласился? — все услышанное повергло меня в шок.

— Согласился, — в дверях стоял Карим, — а когда узнал вас поближе, был рад, что помог. Я исследовал тело Древнего, а потом, пришлось заняться вами. Вы были изранены, едва дышали, но я сразу заметил некоторые признаки, отличающие вас от человека, и приближающие к…

— Древнему, которого вы исследовали до меня?

— Да, я тогда очень испугался. Раны заживали прямо на глазах, Владыки хотели получить отчет, а я не знал, что с вами делать. А когда появился Владыка Дарэн, выбор был сделан за меня. Я скрыл правду, нарушив закон Темного мира, но, похоже, жалеть мне не придется.

— Вы так уверены? Неужели кратковременное знакомство со мной уверило вас в том, что я не опасна?

— Меня уверил в этом Владыка Дарэн, мне этого достаточно.

— Вы настолько доверяете ему?

— Я знаю его всю мою жизнь. Когда-то давно, он спас меня, вытащил из моего мира, помог найти занятие по душе. Я работаю на Владык, но я здесь, в Темном мире из-за него. Он — мой друг.

— Я рада, что у тебя, Кайл, такой друг, — обратилась я к Владыке.

— Почему вы зовете его Кайлом? — удивленно спросил Карим.

— Это долгая история, — с улыбкой произнес Кайл, — я ее потом тебе расскажу. А сейчас, нам нужно подумать, каким образом и дальше скрывать правду от остальных.

Остаток ночи мы занимались тем, что, пытались придумать какой-нибудь план по сокрытию наследия моих пращуров, которое в последнее время беспокоило меня все больше. Предложений было море, от абсурдных до невероятных. На исходе третьего часа прений, возмущенная до глубины души, словами Карима «А давайте ее вообще усыпим, чтоб не мучилась», я решила прервать обсуждения и разогнать эту наглеющую братию, тем более что до утра мне жутко хотелось заняться кое-чем ради собственного удовольствия.

Как только я осталась наедине с собой то тут же извлекла из-под подушки Аль-тьер-тон. Где-то взвыла собака, как-будто предчувствуя, что сейчас произойдет. Той ночью я разбила восемнадцать колб.