Однако по натуре Эла была оптимисткой. Выплеснув весь негатив, она промокнула глаза простынёй и уставилась в потолок.

Стало быть, она ошибка? Ошибка, значит? Нет, Полянский, ошибка — это когда после первого раза понимаешь, что сделал какую-то дичь. А когда ты три раза подряд доказываешь свою мужскую состоятельность, при этом дрожа от вожделения, будто подросток…. — Эла облегчённо вздохнула и улыбнулась сквозь слёзы, — это не что иное, как бегство, страх перед новым и невероятно волнующим. Страх быть зависимым! Нет, Эдичка, меня не проведёшь!

Глава 11. Лина

Сразу после занятий Лина отправилась на Белорусский вокзал, прихватив с собой сумку со сменной одеждой и накупив по дороге любимых сладостей. Душа её ликовала. Целых три дня на даче! Ведь что может быть лучше, чем просыпаться под щебетание лесных птиц, нежиться в лучах майского солнца и мечтать, мечтать… А самое главное — выспаться и зарядиться позитивом! Скоро ей предстоит грандиозное событие — сыграть концерт Моцарта для фортепиано с оркестром консерватории. И как утверждает профессор Бескровная: «Такой чести удостаиваются лишь избранные с курса!»

Последние недели выдались для Лины очень напряжёнными. Пальцы и плечи ныли от кропотливого труда — она проводила за фортепиано по десять часов в сутки, но в итоге превзошла все ожидания требовательной наставницы. Лина давно уже вышла за рамки программы училища и играла довольно сложные произведения. Взять, к примеру, фугу Иоганна Себастьяна Баха соль-диез минор из второго тома «Хорошо темперированного клавира», которую она исполняла вдумчиво и размеренно, легко справляясь с изящными мелизмами. Однокурсники завидовали молча, даже Танюша Разинская больше не задиралась, однако косые взгляды и шёпот за спиной Лина до сих пор ощущала. И проходя мимо студентов по коридору, неоднократно слышала приглушённые реплики: «Смотри-ка, звёздочка наша!»

Кстати, о Танюше. Кажется, старосту угораздило влюбиться. Теперь она всё больше зависала в телефоне, который то и дело жужжал от входящих сообщений, — Лина замечала её рассеянность на занятиях и мечтательную улыбку на лице. Всё же любовь — удивительное явление. Кто бы мог подумать, что и таким, как Разинская, не чужды светлые чувства. «Да уж. Весна, весна, коты, коты… Интересно, каким должен быть возлюбленный этой вреднючки?» — думала Лина, живо представляя себе прыщавого очкарика с букетом чахлых ромашек, и тут же на ум приходили строчки из поэмы Пушкина «Евгений Онегин»:

Давно сердечное томление

Теснило ей младую грудь,

Душа ждала кого-нибудь…

А однажды, навещая Лёху в больнице, Лина столкнулась с Танюшей нос к носу в лифте. Староста заметно занервничала и на вопрос: «Что ты тут делаешь?», пустилась в длинные разъяснения про дальнего родственника, якобы лежащего в травматологии с аппаратом Илизарова. Тогда Лине показалось это очень подозрительным: с чего бы старосте оправдываться перед ней? Однако зацикливаться на Разинской не стала — в конце концов, не её это дело.

Лёха за время болезни скинул с десяток килограммов и теперь выглядел вполне себе ничего. Да чего уж там, он стал настоящим красавчиком! Лина искренне радовалась за друга детства. Ах, если бы Лёха мог, то обязательно поехал бы с ней на дачу, ведь он давно мечтал побывать в лучшем уголке её детства! Однако Лёха до сих пор опирался на трость, на длинные расстояния ходить не рисковал и на все вопросы о фигуре отвечал, что врачи рекомендовали ему меньше есть для скорейшего выздоровления. Словом, нет худа без добра. А ещё Лёха ударился в поэзию, каждый день сочинял стишки про любовь и, если бы не их саркастическое содержание, можно было бы смело предположить, что друг влюбился. А стишки были, к примеру, такие:

Луговых цветов букетик

Соберу я на рассвете,

Принесу его украдкой,

Положу тебе в кроватку.

Из букетика проснувшись,

Томно выползет оса,

Заползёт к тебе под платье

И укусит в телеса!

«А что, если и правда Лёха влюбился? Только, интересно, в кого? Эх, что весна с людьми делает», — вздыхала Лина. Ей-то было совсем не до любви.

В ожидании Элы Лина гуляла по перрону вокзала и поглядывала на часы. Сестрица-мать не отвечала на звонки и сильно задерживалась. «Ну и где её носит? — волновалась Лина, сжимая в руке билеты. — Наверное, и правда придётся ехать одной». Когда же до прибытия электрички оставались считанные минуты, сотовый разразился позывными от Элы.

— Линуся, срочно возвращайся домой! — послышался в трубке бодрый голос сестрицы-матери, — я не успеваю приехать, да и не купила ничего к поездке.

— Жаль. А знаешь что? — Лина пыталась перекричать шум приближающегося поезда. — Я всё же поеду одна, и со мной ничего не случится! Дорогу я с закрытыми глазами найду и буду на месте задолго до темноты.

— Лина, немедленно вернись! — заволновалась Эла.

— Нет, — твёрдо повторила Лина, входя в распахнутые двери электрички и усаживаясь у окна. — К тому же слишком поздно, я уже в вагоне! — Она и сама удивлялась своей решимости, но в такие моменты в ней, как и во всех женщинах Альтман, просыпалось упрямство, и вместе с тем в душе разгоралось авантюрное, восторженно-пьянящее чувство свободы. Будто она парила на дельтаплане над бурлящей бездной и была всего лишь на шаг от опасности.

Заткнув наушниками уши, Лина пролистала плейлист и включила песню Макса — ту самую, что когда-то так впечатлила её. Из-за занятости она не особо изучала дискографию группы, и любимых песен было немного — слишком жёстко они играли, однако парочку интересных Лина для себя всё же нашла и иногда мечтала под грустные переборы гитарных струн. Вот и сейчас она растворилась в волнующих звуках мелодии, перед глазами замелькали радужные точки, унося её в мир иллюзий, и из будущего выпала ясная картинка. «KURT» — пробежалась она по цветной татуировке на шее у парня, но тот тряхнул головой, и рваные пряди упали на плечи, скрывая затейливую надпись.

— Ваш билет, — прогнусавил голос контролёрши где-то поблизости, и Лина очнулась от привычного морока. Порывшись в сумке, она достала два билета — свой и Элы.

— А это чей? — внимательно оглядывая пассажиров, спросила та.

— Да мой же! — просипел стоящий рядом мужчина. Лина покосилась на наглого попутчика. На вид ему было около сорока, неопрятный, небритый, в помятой одежде, таких в метро и в общественном транспорте множество. Немного подумав, она решила не ввязываться. Мало ли что в жизни бывает: потерял деньги, не успел купить, забыл… или, может, болен.

Контролёрша вернула билеты и двинулась дальше, а