– Людям вообще не свойственно пытаться объяснить необъяснимое, узнавать неузнаваемое, раскрывать нераскрываемое. Они хотят гарантии, что получится. Что их «труды не пропадут даром». Несмотря на декларативные утверждения, люди никогда не стремились и не стремятся познать непознанные закономерности. Они только делают вид, что стремятся к новому, а на самом деле, подобны страусу, прячущему голову в песок. Сытыми и невозмутимыми обывателями, якобы все знающими и на все имеющими свое мнение, люди удобно затаились среди гладких теплых стен сформированных стереотипов восприятия действительности. В подавляющем большинстве люди не хотят ничего узнавать, не хотят ничего менять и не хотят никуда уходить от того, что уже имеют. Не с точки зрения обладания материальными благами, а с точки зрения осознания мира. С точки зрения способности к восприятию нового, не укладывающегося в рамки принятого, люди зацикливаются на том, что уже попало «в голову» и всячески «пережевывают» это. Но это секрет.

– Узнать неузнаваемое, – старательно повторяла Она за ним. – Семеныч, ты, вообще, нормальный?

– Относительно. Я полетел. До вечера!

* * *

– Что у них общего? – изумлялся Второй, глядя на них. – Полные противоположности.

– Что-то есть, – размышлял Первый. – Или было, раз дало такой мощный синергетический эффект увеличения выделяемой ими энергии во время первой близости этой странной пары, что спровоцировало возникновения необыкновенной силы эгрегора Мики.

– Более депрессивных и бесполезных личностей я еще не видел, – Второй был явно недоволен парой, от которой мог появиться мощный эгрегор. – Так и хочется подсунуть им веревочку с мылом и сказать: «хватит стонать, идите и сделайте уже свое дело».

– Между прочим, именно такие и являются самыми жизнеспособными, – возразил, смеясь, Первый. – Им скучно в обыкновенной жизни, в равномерном движении. Вот если их судьба превратится в американские горки, по которым они будут вверх вниз сигать, то они будут в восторге, тогда как у нормального человека разорвутся мозги, и остановится сердце. Они не очень приспособлены к обыденности, которая их угнетает.

– Да ну! – отмахнулся Второй. – Ты не прав. Они и там ныть начнуть, то высота не та, то виражи не достаточно крутые. Как от них мог образоваться такой эгрегор?

– Скорее всего, – Первый снова задумался. – Скорее всего, они не растратили свою энергию на что-то другое. На жизнь. Энергия скопилась и дала мощный выброс. Ты посмотри, им же ничего не интересно. А возможно, Мика возник раньше, а их соединил для официального своего объявления в мире эгрегоров?

Второй поморщился:

– Раньше, позже. Ты рассуждаешь человеческими понятиями. Будто у нас время течет как у людей – последовательно.

– Я считаю, что мы очень похожи.

– Мы? С этими? – возмутился Второй. – Ничего подобного. Я любого из этих людишек могу стереть в порошок. Любые мысли могу внушить, любые обстоятельства подстроить. А они что могут?

– Дать тебе энергию. Ты без них существовать не сможешь, – заметил Первый, и Второй смолк, потому что не нашелся, что ответить.

А Первый для себя нашел еще одно сходство с людьми: эгрегоры обладали такими же разными характерами, как и люди.

…То, что эгрегор Мика, как и предполагал Первый, оказался «великим» эгрегором стало известно сразу с момента его появления. Потому что, только появившись, Мика моментально уничтожил несколько десятков других эгрегоров, так или иначе связанных с Ней и Семенычем. Эти эгрегоры, уничтоженные Микой, не были такими уж слабыми образованиями. Некоторые из них были достаточно «взрослыми» и существовали довольно долго. Эгрегоры семьи, знакомых, коллег, друзей, родственников. Часть эгрегоров была призраками, готовыми в любой момент вновь возродиться – фантомные образы Семеныча с его предыдущими женщинами, Ее прошлые связи.

Мика своим появлением вывел Ее и Семеныча из-под влияния всех остальных эгрегоров, которые могли питаться энергией этой пары или ими по отдельности.

Им же казалось, что окружающий внешний мир погас, отодвинулся с момента первой встречи.

Можно было и не уничтожать такое количество эгрегоров, но Мика был еще недостаточно смышлен, поэтому, на всякий случай, ликвидировал всех, кто мог бы помешать расти ему. Создали ли они своим союзом Мику, или он создал их пару, как собственный источник питания – так и осталось нерешенным вопросом для Первого.

Но, как только Мика появился на свет – мир эгрегоров вздрогнул и не знал, чего ожидать далее. Многие гадали, кем он является – новой ли сущностью, эволюционно стоящей над эгрегорами или таким же эгрегором, но невообразимо превосходящим их по силе и возможностям.

Отныне он являлся «белой вороной», и, что совершенно естественно, его существование и развитие всех раздражало, и первым желанием было его уничтожить или отобрать у него часть энергии, чтобы Мика ни в коем случае не вышел за пределы среднеразвитого эгрегора или хотя бы «воина». «Воинов» не уважали, но те были предсказуемы.

В энергетическом мире уничтожение себе подобных не считалось трагедией и являлось нормальным распространенным событием, поскольку появляться и исчезать они могли и не по своей воле, а суммарная энергия их мира все равно оставалась постоянной. Эгрегоры зависели от людей – снизу, и от Хозяина – сверху. Кто такой был Хозяин – эгрегоры представляли плохо. Предполагали, что он имеет над ними и людьми абсолютную и высшую власть и может все.

У эгрегоров существовал некоторый кодекс поведения и чести, какие-то нормы, но все это оказалось никем не регламентировано и настолько размыто, что эгрегоры могли судить и оценивать свои поступки исключительно по реакции Хозяина: наказание, поощрение или спокойствие. Поэтому каждый эгрегор определял для себя сам свои рамки дозволенности и, конечно, стремился навязать их тем, с кем контактировал. Но и это не срабатывало, потому что эгрегоры постоянно появлялись, исчезали, объединялись, возрождались, делились – в этом мире царствовали неопределенность и хаос. Эгрегоры научились существовать и при таких условиях, поскольку других не знали или не помнили.

Первой катастрофой в их истории явилась Катенок. Мощный, исключительно независимый эгрегор. Сила и возможности ее были почти безграничны. Или совсем безграничны, но об этом знала только сама Катенок. Войти с ней в приятельский контакт никому не удалось, однако, она умудрилась и не нажить себе ни одного недоброжелателя. Никто не знал, в ком или в чем находится источник ее питания. Делала Катенок все, что ей вздумается, и эгрегорам казалось, что Хозяина это лишь забавляет – он совершенно не реагировал на ее выходки. Ее боялись, остерегались, как Хозяина, и завидовали, как сверхмощному эгрегору. Она могла уничтожить разом многих эгрегоров, соединить противоположных, разъединить сильнейших – и делала это с легкостью, без веских и видимых причин. Часто пропадала, доставляя радость остальным эгрегорам – считать ее справедливо ликвидированной Хозяином. Но она также легко появлялась вновь. Страшным было то, что во время своего отсутствия Катенок полностью не обнаруживала себя в мире эгрегоров, и они могли предполагать, что она имеет выходы в иные миры – что для эгрегора являлось, по домыслам Первого, невозможным или смертельно опасным.