Перед массивной дубовой дверью кабинета горела всего одна лампа, но и ее я потушила. Идеально для моего (надеюсь, реально существующего) солдата.

Воевода вальяжно расселся в кресле с изогнутой спинкой и фигурными подлокотниками, с которых на мир строго взирали две орлиные головы. Еще шесть лет назад мне подарил его главный казначей. Прожженный чиновник умел держать нос по ветру, поэтому вдохновенно подлизываться начал с первой же нашей встречи.

Впервые за годы, проведенные в Вароссе, собственный кабинет показался мне обителью сумрака и дурных предзнаменований. Он перешел к врагу, отданный без боя, и перестал быть моей нерушимой крепостью. Подозрительно аккуратно сложенная кипа бумаг прямо-таки кричала мне, что совсем недавно ее бессовестно перелопатили. Впрочем, покажите хоть один документ, который не имел бы права посмотреть глава провинции?

– Ты слишком много денег тратишь на своих солдат, Амаль, – без лишних приветствий начал отец. – Казна не бездонная. Зачем тебе столько дармоедов? Есть армия Белоярова. Они получают жалованье из столицы.

– В Вароссе в этом году огромный урожай. Мы покроем расходы. Эти солдаты нужны мне все до единого.

В моем голосе прозвучала сталь, которую прежде я не смела показать отцу.

– Лучше бы ты тратила эти деньги на наряды, чем на толпу сомнительных мужиков. Амаль, уже послезавтра тебе двадцать лет, но мне до сих пор не поступило ни одного предложения о женитьбе. О тебе ходит дурная слава. Тебя боятся, считают безумной. Злые языки разносят молву, будто ты спишь со своими солдатами. Амаль, ты хоть понимаешь, что своим поведением обрекаешь себя на прозябание в одиночестве?! Ты вгоняешь себя в позор!

Отец распалялся все больше. Сколько же он держал в себе яд, который теперь разве что не капал изо рта? А я насилу сдержалась от торжествующей ухмылки. Ни одного предложения о женитьбе! Это ли не счастье для свободолюбивой нарамской женщины?

– Отец, не слушайте сплетников. Однажды и для меня найдется достойный жених, – смиренно отозвалась я, но воевода, искушенный во вранье, легко прощелкал мою скрытую насмешку.

– Издеваешься?! Нравится корчить из себя грозную правительницу?! Уж поверь, я все равно найду тебе мужа, который наведет порядок и в Вароссе, и в твоей голове. Надеюсь, он разгонит эту свору колдунов-приживальщиков.

– Очень заманчиво, папенька. Вы так красочно расписали будущее замужество, что мне невольно захотелось удавить муженька голыми руками прямо сейчас, не дожидаясь знакомства с ним.

– Не смей мне дерзить! Забыла, с кем разговариваешь?!

Гулкий голос отца эхом отразился от стен кабинета и отозвался во мне сотней услышанных в детстве нотаций. Я послушно склонила голову и сжала челюсти, только бы не бросить ему в лицо очередную грубость. Что-то вроде: «Я всегда помню, с кем говорю. С человеком, который наотрез отказывался признавать меня своей дочерью».

– Простите, отец. Я забылась, – слова застревали в горле, отчаянно не желая обретать форму. Я рассматривала вышитые гобелены над камином, будто не было в этом мире ничего интересней их путаных золотых узоров, и упрямо не переводила взгляд на воеводу.

– Оставим этот разговор до лучших времен. Мы все здесь по другому поводу. Надир писал об убийствах в общих чертах, но из его письма я понял, что убивает колдун.

– Да, отец. Мы выяснили, что это горный кадар.

– Тогда почему от тебя еще не поступило прошения призвать в Вароссу навиров?! – вновь взорвался отец.

– Мы справимся своими силами, – упрямо процедила я.

– Три жертвы мало? Где ваши хваленые силы?

– Четыре. Уже четыре жертвы. Последняя – дочь Надира Леяна.

Отец устало откинулся на спинку кресла и потер переносицу.

– Я понимаю, что навиры – не самые приятные люди…

– Они угрожали убить меня, если мать не выдаст запрещенные зелья, жгли мою кожу кинжалами и предвкушали, как переломают мне кости. Человеческие страдания доставляют им удовольствие! Я не потерплю этих шакалов в своем доме!

– Ты – глава города, а не сопливая девчонка! Хочешь уберечь жителей Вароссы – переступишь через свои глупые детские страхи.

Громкий стук и распахнувшаяся дверь не оставили мне возможности перечить отцу и дальше. В кабинет вальяжной походкой вошел Айдан. Он чуть заметно кивнул воеводе и нагло уселся прямо на мой излюбленный бордовый диван. Старший брат вальяжно подоткнул под спину бархатную подушку и с интересом уставился на меня.

Почему же отец не сказал своему наследнику ни слова о дерзости? Все нотации закончились на мне?

– Сестренка, ты так боишься убийцу? Почему толпа твоих солдат патрулирует поместье, будто здесь скрывается нечистая сила? – с ехидцей поинтересовался Айдан. – И почему на улицах города так мало патрулей?

– Потому что в Вароссе введен комендантский час, – буркнула я, не удостоив брата и взглядом. – Кадар подбирается к моему поместью. Одна из помощниц кухарки была одержима демоном. Я сумела освободить ее.

– Убила, что ли? – изогнул бровь Айдан.

– Убийство – не всегда лучшее решение проблемы. Впрочем, не уверена, что ты меня понимаешь.

– Амаль, не дерзи, – тон отца стал предупреждающим.

Еще бы! Разве смела младшая дочь грубить наследнику воеводы? В каждой нашей стычке он становился на сторону Айдана, а тот и рад был бессовестно лгать и клеветать. Не раз и не два старший брат жаловался отцу, что я грозилась заколдовать и убить всю их семью.

– Завтра же напишу прошение навирам, – продолжил воевода. – Они сумеют выяснить, для чего убивает кадар, зачем ему девушки и почему он творит это с их телами. Навиры обучены сражаться с нечистой силой. Твой отряд, Амаль, абсолютно бесполезен. Повторяю тебе: не стоят эти приживалы той суммы, которая уходит на их содержание.

Я сжала кулаки и невольно вздрогнула от боли в незаживших ладонях.

– Их задача – защищать меня и быть моей опорой. И я лучше буду голодать сама, чем отпущу хоть одного из них, – в моем голосе звенела злость… или приближающаяся истерика.

– Зачем тебе защита, сестренка? – вновь подал голос Айдан. – Однажды ты уже сожгла обидчика. Что мешает сделать это вновь?

Я медленно повернулась к старшему брату и вгляделась в его бесконечно омерзительное лицо, которое многим казалось мужественным и красивым. Что могло быть мужественного в этой скотине?!

– Айдан! Прекрати сейчас же! – вдруг рявкнул отец, заставив вздрогнуть и меня, и брата. – Чтоб я больше этого не слышал! Ты приехал со мной как наследник, поэтому веди себя подобающе!

Айдан возмущенно выдохнул, но покорно склонил голову, за миг до этого пронзив меня испепеляющим взглядом. Вот она, ненависть в чистом виде – первозданная и непримиримая.

– Мы останемся в Вароссе до прибытия навиров. Я лично проконтролирую, чтоб твои детские