Черная «мазда» вынуждена была затормозить, ее водитель выругался, резко сворачивая, чтобы разминуться с грузовиком.

Как только они миновали перекресток, Мария Лопес убрала ногу с педали и, даже не извинившись, приказала:

– Поверните сюда.

Николь, не пререкаясь, свернула на указанную улицу.

– Остановитесь, – сухо бросила Мария Лопес несколькими секундами позже.

Николь подчинилась. Официантка поспешно вышла из «хонды», вытащила свой тяжелый чемодан, молча, с загнанным видом, взглянула на Николь. Перед тем как исчезнуть за дверью черного хода ресторана, она, спохватившись, бросила:

– Спасибо.

– Удачи вам, – откликнулась Николь.

Зачем шеф вызвал ее, к тому же в самом конце дня? Было уже пять часов вечера. Обычно он беседовал с ней по утрам. И почему предложил ей первоклассно сваренный кофе эспрессо?

Как всегда одетый с иголочки, Снайдер ничего не говорил и только смотрел на молодую журналистку, слегка улыбаясь. Николь чувствовала себя несколько неловко, несмотря на радость от подобного нежданного внимания, тем более нежданного, что вот уже некоторое время она пренебрегала редакционными обязанностями, с головой погрузившись в свое расследование.

Неужто в конце концов патрон принял ее в узкий круг любимчиков? Наверняка он собирается предложить ей более интересное задание или более престижный пост в газете. А может, он, заинтересовавшись, поддержит ее в расследовании дела Симпсона?

– Итак, Эйвон, каковы ваши планы на будущее?

– Мои планы?

– Да, я надеюсь, у вас есть таковые. И надеюсь, что вам не потребуется рекомендация, чтобы найти новую работу, так как я вам ее не дам.

– Вы меня…

– Да, я вас увольняю, Эйвон. Мне стало известно, что вы посетили миссис Симпсон. Я, естественно, догадываюсь, в связи с чем.

Николь была оглушена неожиданным ударом. Но не хотела доставлять своему начальнику возможность смаковать ее замешательство. Она поставила недопитую чашку на стол Снайдера, изобразила гримасу отвращения и сказала:

– Ваш кофе и правда дерьмо!

Николь развернулась и вышла из кабинета, не добавив ни слова, – к немалому удивлению патрона, ожидавшего от нее слез или по крайней мере возражений: решительно, эта Эйвон та еще штучка!

Молодая женщина покидала редакцию со смешанными чувствами, даже не удосужась забрать кое-что из своих личных вещей. Николь вдруг поразила очевидность того, что только что с ней произошло. Она была счастлива лишить мерзкого Снайдера удовольствия лицезреть, как она плачет из-за потери места, и в то же время она понимала, что лишилась куска хлеба. Она стала безработной. Однако больше всего ее занимал вопрос: откуда Снайдер проведал, что она посетила миссис Симпсон?

Он следил за ней? Или же ему позвонил доктор Гринберг? А может быть, Глория Симпсон, которая начала находить ее вопросы слишком затруднительными и желала дать ей понять, что она играет в достаточно опасную игру, копаясь в прошлом достойных людей?

Николь направилась домой, ей не терпелось поделиться с мужем скверной новостью.

Но Роджера не было. Должно быть, он все еще пребывает в поисках вдохновения и в рассеянности забрел бог весть куда, подумала она с внезапным раздражением.

Хотя нет, на самом деле Николь знала, где обретается Роджер: на террасе «Ньюз-кафе»! Но у нее совершенно пропало желание разыскивать его.

Она вдруг вспомнила о своем единственном настоящем друге, невидимом советнике, которого знала, не будучи с ним действительно знакомой: о месье Б.

– Невозможно дать объяснение. Les framboises ont des oreilles,[1]

– ответил месье Б. на вопрос, который задала ему Николь по поводу очков, снабженных некой любопытной деталью.

«Les framboises ont des oreilles» было странным образом написано на французском языке.

Что же хотел ей этим сказать месье Б.?

У Николь были кое-какие познания во французском, она изучала его в университете на факультете журналистики. Но данное выражение показалось ей загадочным: малина имела уши. Она знала, что у малины слегка терпкий нежный вкус, из нее делают конфитюр или едят на десерт со сливками. Но, возможно, речь шла об идиоматическом выражении или поговорке. Она посмотрела во французском словаре слово «малина», но поговорки там не было. Внезапно к ней пришла разгадка: в скобках возникло слово «mure», по-французски – зрелый.

«Murs» по-французски значит «стены».

Стены имеют уши!

Месье Б. развлекался загадками, к тому же на французском, пытаясь сообщить ей, что больше не может с ней общаться, что кто-то следит за их беседами в Интернете.

Но кто?

И откуда месье Б. знает об этом?

Холодок страха пробежал по спине Николь: она тут же вспомнила о предупреждении Марии Лопес по поводу тех, кого она, немного загадочно, называла Компанией. Что, если эта самая организация отныне в курсе разговоров Николь с месье Б. по поводу вереницы неправдоподобных случаев с наследством, в которых она уследила печальную закономерность?

Но ее любопытство настолько разыгралось, что, несмотря на явное предостережение, Николь вновь обратилась к своему корреспонденту.

Из осторожности и чтобы продолжить игру, она решила в подражание месье Б. использовать код:

– Если я попытаюсь увидеть жизнь в розовом цвете в посланных вам очках, то что предстанет передо мной?

– Даже если смотришь на солнце в хороших очках, рискуешь закончить жизнь так же, как Икар.

Икар?

Что он хотел сказать на этот раз?

Икар, знаменитый персонаж древнегреческого мифа, взлетел на крыльях, которые сделал его отец, но поднялся в небо так высоко, что лучи солнца растопили воск, которым крылья были прикреплены к его плечам, и Икар рухнул в море.

Почему месье Б. вспомнил о нем?

Потому что возникла опасность.

Возможно, смертельная…

Если она попытается подобраться к солнцу слишком близко.

Солнце, символ правды…

– Пожалуйста, месье Б., прекратите говорить загадками.

– То, чего вы не знаете, не причинит вам боль, но верна и обратная точка зрения.

– Вы нашли то, что я искала в связи с этими подозрительными делами о наследстве?

– Разгадка покоится в море, где рождаются змеи, которые не являются змеями, и куда они возвращаются умирать.

Это отнюдь не рассеяло неясности! Решительно, сегодня вечером у него прилив красноречия! Было ясно, что он больше ничего ей не скажет, во всяком случае ничего внятного, если только не согласится… встретиться лично!